Никифоровы
И пролетел век.
Которому сведущие люди дают разные умные названия и разные броские эпитеты.
Кому-то он улыбнулся.
Но в целом и общем глядя в лицо простому человеку, думаешь — чего только на него в нем не выпало. И диву даешься, как он его и перемог и перетерпел.
Не лишне глянуть в глаза ему биографиями близких людей, перемерив их шаги по этой земле неспешной своею мыслью, от которых что-то еще осталось в памяти. Да еще глядя пристально и цепко в лица их на немногочисленных их фотографиях. Которые хранят взгляд не только человека мир этот посетившего, но и взгляд того или иного канувшего теперь в глубокую историю дня.
Попробуем пройтись по тропкам своей памяти, что-то сохранившей в нас об этих людях, не заглядывая ни в какие записи и справки, а так, как отпечатала их просторно и вольно память в душе.
Предыстория
Род моей жены, Никифоровы — пермяки.
А как они появились в Урлапово, то история долгая и непростая.
В конце 19 века два брата Тимофей и Матвей Никифоровы из Пермской губернии в поисках воли-вольной перебрались жить на тогда необъятных просторах страны в Алма-ату, носившую тогда название — Верный.
Один из братьев, о том сохранился рассказ, служил в Верном городовым и даже припоминалось, что ходил он там с шашкой.
Но там, на югах, им что-то не пожилось. Там жили они недолго. Похоже, шел разговор, из-за климата.
И они с кем-то из своих же земляков, уже до этой поры переехавших на Алтай, списавшись, двинули тогда сюда, на новое место жительства.
Представьте себе это переезд в ту пору, когда не то что Турксиба, но железной дороги от Семипалатинска до Барнаула в помине не было.
Помнится на конной тяге из села-то нашего в райцентр, в Шипуново, было время, целый день пилили-ехали туда и обратно.
Но тяга к перемене мест и поиску лучшей доли, почти как и сегодня, в русском человеке закоренело осталась.
Ветка жены в этом дереве идет по одному из братьев — Тимофею.
У которого были два сына: Николай, Василий, и дочь Анисья.
Приехав в наше село, они жили в нем некоторое время не приписанные. На его окраине, на Костоломке.
Но потом пожив в нем, по укоренившейся тогда традиции построили за ночь дом и сложив печь под утро ее затопили.
И было тогда такое правило — если в этом доме печь ты успел затопить к утру, то ты тогда становишься полноправным членом сельского общества. В противном случае тут же к тебе придут и построенный спешно дом сломают.
Печь весело полыхнула дымком из трубы, утверждая братьев в правах называться теперь жителями села.
И с этой поры стали Никифоровы урлаповскими, отдали ему свой век, пустили в беспокойный и непростой со всеми его изломами и тревогами мир, детей.
Вот небольшая история с картинками, в которой попробую тезисно (заметка — не роман) проследить фамильную историю неотделимую ни в чем от века.
А он, век, я тут слова этого слова не побоюсь, был крутой да лютый.
Правда сегодня фамилия среди жителей села — исчезла.
Тому было много причин и событий.
Но осталась на карте села их имя — Никифоров колок. Там, около него, были у братьев пашни, а в самом колке — заимка.
(кстати, вы знаете, где у ваших дедов были заимки и пашни?)
Василий Тимофеевич Никифоров
Глава семьи. Родился в 1891 году. Вполне возможно, что еще в Верном.
Облик его сохранила одна-единственная фотография.
Снятая в Белостоке, ныне польском городе, тогда входившем в состав Российской Империи, где он служил срочную. Кстати тогда там многие наши земляки служили.
Бравый, боевой. Знавший себе цену.
И этим в памяти у родни оставшийся.
А по статусу социальному — крестьянский сын. Как тогда называлось — хлебопашец. Со всеми вытекающими отсюда видами на жизнь.
Когда человек выходя в жизнь, мог надеяться только на себя и жить своим хозяйством, со всеми непростыми вопросами земного бытия с ними один на один.
А как тогда крестьянин жил, спросите меня и я дотошно в свое время пересмотревший и так и этак перепись населения за 1917 год, об этом вам расскажу. Про село тоже. И про сам век. Применительно не к горним высям бытия. А к местам более близким к земным заботам простого сельского труженика. Я тут в теме.
Само собой за плечами он имел срочную службу. Тогда она была привилегией всякого крестьянского сына, из которых тогда армия и состояла.
А потом грянула под звон колоколов Первая мировая.
И Никифоровы встали в солдатский строй. Сыновья старшего, Матвея: Павел, Петр, Елизар, младшего Тимофея: Николай и Василий.
Василий пошел на войну уже семейным человеком. Артиллерист бравый. Просматривая, теперь доступные в Интернете фотографии мест его службы вижу его на Белостокском вокзале, буквально до подметок его сапог. В жестоких боях в самый первый ее период он был несколько раз тяжело ранен.
От ран он и умер в 1924 году. Т.е. 33 лет от роду.
Федосья Сергеевна Якунина
Жена его. Была она из соседнего села — зеркальская.
Сохранились рассказы сватовства его, чем то напоминающее сцены «Тихого Дона» и я тут соперничать с Шолоховым своими рассказами не рискну.
Муж был у нее, скрывать не будем, крутенький. Жила она с бывшим отчаянным батарейцем непросто. Тут ссылка на «Тихий Дон» не случайна. Рано осталась вдовой.
С пятерыми на руках: два сына, три дочери.
Как она их подняла и как вырастила — то только одному господу Богу известно.
Это долгая история, в двух словах которую не расскажешь.
Одно стоит вспомнить — на какое это время непростое все пришлось.
Анна
Первая из детей была она у них.
1913 года рождения.
Век которой ни легким, ни простым назовешь ли.
Касаясь семейных ли ее всех историй. Дорога-то житейская была тоже ох, не торненькая. Здоровья ли касаясь. Да и всех прочих житейских перипетий.
Лесозаготовки остались в ее биографии знаковой вехой. На которых она, молодая девчонка подорвала здоровье. И впоследствии часто болела
А так весь свой век по жизни — колхозница. Со всеми вытекающими из этого и причинами и следствиями.
У нее был сын Алексей, который жил в Барнауле, по жизни — водитель
Егор
1916 года рождения.
Сначала служил на Дальнем Востоке. А погиб в начале войны, когда их часть повезли на фронт. В Подмосковье их эшелон попал под бомбежку.
Осталось воспоминание тех лет: писал он в последнем письме родным, перед отправкой на фронт, видимо предчувствуя свою судьбу — «Родился я в войну, и знать судьба мне в войну свой век и закончить».
Он ранен был осколком в голову и не приходя в сознание скончался в госпитале через три дня.
Вот и такая бывала у фронтовиков судьба. Кто-то прошагал по ней все пять лет. Этот погиб, не доехав даже до передовой.
В центре села, на памятнике с огромным для села списком легших в землю односельчан, есть его фамилия.
Да еще осталась от него пара небольшого формата фотографий.
Михаил
С 1919 рождения.
Вечной колхозник.
Характера был цепкого. Непростого.
Была бы и ему война по всем правилам прописана, но он на нее не попал по инвалидности.
А что до вопроса — была ли жизнь его ровной. Ох, нет!
От него осталось трое детей: Клавдия, Алексей, Виктор.
Клавдия живет в Бийске. Алексея — уже нет на свете. А Виктор живет сегодня в далеком от Урлапово Солтоне.
Клавдия
Родилась в 1922 году.
Когда она подросла, была в самом начале войны мобилизована на станкостроительный завод в Барнауле.
С которым, по существу и связана была затем вся ее жизнь. Как и с городом Барнаулом.
У нее есть дочь Людмила.
Мария
1924 года рождения.
Труженик по жизни. С малых лет. До пенсии. И на пенсии.
Вы помните, какие тогда давали колхозникам пенсии? 12 руб.
Век ее был не длинен — тяжело болела последние годы, ушла из жизни в 63 года,
Во время войны, когда все мужчины пошли на фронт, она после окончания в соседнем Мамонтово училища механизации всю войну работала трактористом. На ЧТЗ. Сегодня уже мало кто помнит, что был у нас такой трактор, Этакая гора железа, к которому и мужику-то подойти было страшно, если он с техникой дела не имел.
Была плясунья. Дробь выбивала такую, любо было посмотреть.
Уж на что в селе Николай Четырин (он был из династии известной на всю округу плясунов) плясун был всем плясунам. А вот переплясала она его. Сошлись они в клубе — кто кого?
Тот ее тихонько просит — сойди с круга, мол, нам Четыриным, грех непростительный, если нас кто перепляшет. А ведь так и не сошла с круга, не уступила.
Играла хорошо на гармошке
Но изъян был у нее — на ходу не могла играть на ней.
И тогда товарки ее, путь неблизкий, до клуба от Кировского почитай мостка, двое ее несли на доске, а две других плясали.
Кстати, там она, работая на своем железном коне, знавшая себе цену и за словом не лезшая в карман, и встретила Николая Ивановича Богданова, бригадира тракторной бригады Приборовой МТС. Тоже человека не робкого. Ухватками — ни дать, ни взять — герой Шукшина. Родом с Кытмановского района, судьбой в войну заброшенный в эти места.
В эти годы он от Приборового МТС (так именовалась МТС в Зеркалах) обслуживал тракторный парк в Урлапово.
Дети ее: две дочки — Валентина и Раиса.
Вот такая вот эта нехитрая история этой фамилии.
…
А как, вы спросите, вступили Никифоровы в новый век? Зеленеет ли в наш, тоже век — ух! — держи батя, ухо востро! — дерево? Нет — не засохло!
Фамилию понес дальше достойно Виктор Никифоров, что живет в Солтоне. Который и сегодня, и возраст ему не помеха, вахтовым методом работает на Чукотке. Бульдозеристом. Роет там для канадских компаний золото. У него три сына, две дочери. А детям и внукам — надо помогать.
И у всех хлопот и забот полон рот. Девчонки: детей родят и растят. Ребятам — как и дедам — путь в армию. А затем там все остальное прочее.
Русскому человеку жизнь скучать на этой земле никогда не давали.
Но про каждого из них, я случай если представится, тоже историю могу рассказать. Котороя в рамки этого повествования пока не вмещается.