Редакция сайта публикует мнение (!) Нечушкина Д. А., врача-нейроиммунолога из Москва. Тема коронавируса широко обсуждается, существуют различные точки зрения. Зачастую специалисты высказывают противоположные мнения. Какие же выводы истинные? Судите сами!

***

Пограничники, солдаты и рубежи обороны

   Прежде всего, следует разобраться, как в принципе устроена и работает иммунная система. В неё входят органы и анатомические структуры, содержащие лимфоидную ткань и участвующие в образовании клеток, которые осуществляют защитную реакцию организма, создавая иммунитет. Предшественником всех иммунных клеток являются стволовые клетки костного мозга.  Из них происходят все клетки крови, включая лейкоциты. У человека с 13-й недели после зачатия некоторые стволовые клетки перемещаются в вилочковую железу (тимус) и костный мозг, которые называют первичными (центральными) лимфоидными органами. Лимфоциты — T-лимфоциты (T-клетки), а также B-лимфоциты (B-клетки) — обособляются в отдельные клеточные линии на ранних этапах, а гранулоциты некоторое время развиваются вместе с эритроцитами и тромбоцитами. К числу гранулоцитов, выполняющих защитные функции, относят базофилы, эозинофилы, нейтрофилы, циркулирующие в кровотоке, и макрофаги, локализованные в тканях.

   T-лимфоциты обязательно проходят стадию созревания в тимусе, а B-лимфоциты полностью созревают в костном мозге. Созревшие T- и B-клетки покидают места созревания и перемещаются во вторичные (периферические) лимфоидные органы — селезёнку, лимфатические узлы, лимфоидные ткани слизистой оболочки (миндалины), кишечника (Пейеровы бляшки, аппендикс) и другие. Иммунная система обеспечивает защиту организма от инфекций на нескольких уровнях с повышающейся специфичностью. Организм имеет физические барьеры, мешающие проникновению в него вирусов и бактерий (кожа, слизистые оболочки). Если бактерии или вирусу удаётся их преодолеть, то он сталкивается с врождённой иммунной системой, которая обеспечивает быстрый, но неспецифический ответ. На коже и слизистых в норме присутствуют различные химические вещества, а также секреторные иммуноглобулины типа А (Ig A), являющиеся первым рубежом защиты, ношение же перчаток, обработка рук антисептиками быстро уничтожает этот естественный природный барьер и потому, как средства профилактики заражения, являются абсолютно недопустимыми.

   Если же бактерия или вирус преодолевает этот первичный неспецифический барьер, он сталкивается со следующим рубежом защиты — адаптивной иммунной системой. Адаптивная иммунная система обеспечивает специфический иммунный ответ, направленный уже против конкретного «нарушителя». После того, как он будет уничтожен, адаптивная иммунная система «запоминает» его с помощью иммунологической памяти, благодаря которой при повторной встрече с возбудителем организм сможет быстро развить специфический иммунный ответ против данного возбудителя. И врождённая, и адаптивная иммунная системы полагаются на способность организма отличать «своё» от «не-своего». В иммунологии под «своим» понимают молекулы, которые являются компонентами нормального здорового организма. «Не-свои» молекулы — это молекулы чужеродного происхождения, которые отсутствуют у здорового. Часть чужеродных молекул может связываться с особыми рецепторами на иммунных клетках и запускать иммунный ответ. Такие молекулы называют антигенами. Для включения реакции иммунитета недостаточно простой связи антигена с рецепторами лимфоцитов. В результате этой связи запускается довольно сложный механизм межклеточного взаимодействия, в ходе которого, с одной стороны, Т-клетки начинают активно делиться и выделять цитокины – активаторы иммунных клеток (в некоторых случаях при слишком высокой реактивности этот процесс приобретает лавинообразный неконтролируемый характер, в результате чего происходит «срыв» иммунной системы – «цитокиновый шторм» – об этом ниже), а с другой – В-клетки (только клона, имеющего рецептор к тому же антигену) при активации размножаются и превращаются в плазматические клетки, которые начинают синтезировать множество молекул, похожих на рецепторы. Такие молекулы называются антителами. Эти молекулы взаимодействуют с антигеном, который активировал B-клетки. В результате чего чужеродные частицы либо нейтрализуются, либо становятся более уязвимыми для фагоцитов. Иммунный ответ с участием лимфоцитов не проходит для организма бесследно. После него остаётся иммунная память — лимфоциты, которые будут долгое время (месяцы, годы, иногда — до конца жизни) пребывать в «спящем состоянии» до повторной встречи с тем же антигеном и быстро активируются при его появлении. Продолжительность жизни клеток памяти в каждом конкретном случае определяется свойствами возбудителя. Таким образом, запускается как гуморальная, так и клеточная составляющие иммунного ответа, при этом гуморальный ответ (антитела) формируется достаточно быстро, но циркулируют они в крови относительно недолго (недели, иногда месяцы) – данный момент будет нам очень важен в дальнейшем при рассмотрении иммунитета к коронавирусу, а клеточная составляющая – значительно медленнее, именно она обеспечивает иммунную память и быстрый иммунный ответ при повторной встрече с возбудителем. При этом следует понимать, что только окончательное формирование обеих этих составляющих способно обеспечить полноценную защиту от конкретного возбудителя, тем более, в условиях короткого эпидемического цикла, т.е., когда в течение короткого времени появляются всё новые и новые мутации, как это и происходит в случае с SARS CoV 2. Специфический адаптивный иммунный ответ может быть естественным – в результате контакта организма с инфекционным агентом, причём, контакт далеко не всегда приводит к развитию заболевания, часто (если говорить конкретно о коронавирусной инфекции, примерно в 30 % случаев) человек даже не знает об этой «встрече». Применять для обозначения таких людей  термин «бессимптомные больные», как это делает Роспотребнадзор РФ – вопиюще безграмотно с медицинской точки зрения – болеть бессимптомно нельзя ничем, ибо любая болезнь есть совокупность симптомов, оценивая которую, врач только и может поставить диагноз. Нет симптомов – нет болезни и такой человек является клинически здоровым. В этом случае речь может идти лишь о бессимптомном здоровом носительстве – явлении широко распространённом и прекрасно известном специалистам.

   Также специфический адаптивный иммунный ответ может быть вызван искусственно, причём, иммунитет в этом случае может быть как активным – при введении вакцин – препаратов, содержащих антигены возбудителя (однокомпонентные) или группы возбудителей, либо штаммов одного возбудителя (многокомпонентные). Попадание антигена в организм запускает специфический иммунный ответ по схеме, описанной выше, так и пассивным – при введении сывороток, содержащих готовые антитела против данного возбудителя – последние используются для лечения уже заболевших, а первые – для выработки иммунитета у здоровых в ожидании эпидемической вспышки. При этом активная иммунизация, по существующим эпидемиологическим нормам, должна проводиться только ДО начала вспышки и быть завершена минимум за 21 день до её ожидаемого начала – именно столько – от 3-х недель до 1 – 1,5 месяцев – требуется организму для выработки полноценного иммунитета, причём, в этот период после вакцинации иммунная система ослаблена и поэтому организм особо восприимчив к ЛЮБЫМ инфекциям, в том числе и к той, против которой вакцинирован. Проводить же вакцинацию во время вспышки – абсолютно безграмотно и недопустимо – пришедший сегодня на вакцинацию человек мог уже вчера встретиться с инфекцией и мы об этом не знаем. «Наслоение» же вакцинного антигена на естественный может привести к абсолютно непредсказуемым последствиям. При этом следует понимать, что искусственный (поствакцинальный) иммунитет ВСЕГДА слабее и сохраняется менее длительно, чем естественный, хотя все разработчики вакцин и пропагандисты вакцинации изо всех сил пытаются убедить нас в обратном.

Немного о вакцинах

   В настоящее время известно несколько технологий производства вакцин:

1. Классическая — в качестве источника антигена используется либо естественный инактивированный (убитый, чаще всего химическим путём), либо также естественный живой, но ослабленный тем или иным способом возбудитель. Такие вакцины более предпочтительны, т.к. формируют иммунитет, наиболее близкий к естественному, за счёт участия в процессе ВСЕХ антигенов данного возбудителя. Именно такой является антикоронавирусная вакцина «КовиВак», разработанная ФГБНУ «ФНЦИРИП им. М. П. Чумакова РАН, правда, вызывает удивление заявление его директора чл. корр. РАН А. А. Ишмухаметова о том, что данная вакцина «эффективна против всех штаммов, так как использован целый вирус». Вирус-то целый, но вакцина монокомпонентная, она не включает в себя все, известные сегодняшний день 36 штаммов коронавируса.
2. Пептидная — антигенами являются синтетические пептиды – аналоги поверхностного вирусного белка, прикреплённые к белку-носителю. По такой технологии разработана вакцина «ЭпиВакКорона» производства ФГБУН ВНЦ ВБ «Вектор». В качестве антигена здесь используются синтетические аналоги поверхностного спайк-белка S1 коронавируса (так называемого «белка-шипа»). Сами разработчики заявляют, что вакцина вызывает выработку антител лишь прицельно к белку S1 и поэтому, вследствие малого количества (низкого титра) – существующие тест-системы могут их не обнаруживать (!). Как результат – «Вектором» разработана и предлагается собственная тест-система для оценки уровня антител после вакцинации свой вакциной (?!) Данных о проведении оценки уровня долговременного клеточного иммунитета после вакцинации обеими описанными вакцинами нами в доступных источниках на сегодняшний день не обнаружено.
3. Векторная — генно-инженерный способ получения вакцины, при котором в геном искусственно модифицированного, лишённого способности к размножению ДНК-аденовируса вшивается ген, кодирующий спайк-белок S1 коронавируса. Этот вирус, так называемый «вирус-вектор», и вводится в организм в качестве вакцины. После введения он проникает в клетку, встраивает вшитый ген в её геном и клетка начинает «производить» белок S1, к которому и запускается иммунный ответ. По этой технологии созданы наиболее «раскрученные» на сегодня вакцины «Гам-КОВИД-Вак» («Спутник-V») и «Спутник-Лайт» разработки НИЦЭМ им. Н. Ф. Гамалеи. Данная технология, по нашему мнению, является наиболее спорной по причине, во-первых, применения генно-инженерных методов, во-вторых, из-за имеющихся в научной литературе сведений о токсичности белка S1, его способности проникать через гемато-энцефалический барьер, накапливаться в клетках определённых структур головного мозга, вызывая различные неврологические расстройства (Nature Neuroscience, 2021, № 24, рр. 368-378), а в-третьих, потому, что вакцины, где в качестве вектора использован цельный аденовирус, имеют слабое место: не только продуцируемый вирусом-вектором белок S1 коронавируса, но и сам аденовирус вызывает на себя иммунный ответ привитого человека. Таким образом, через несколько повторных вакцинаций этим же препаратом иммунитет будет стимулироваться очень слабо. Такова беда всех вакцин, которые сконструированы на каких-то носителях штаммов вирусов или бактерий. Поэтому правильным шагом будет менять субтип аденовируса в вакцине от COVID-19, чтобы не было нейтрализации его действия при последующей ревакцинации. Именно этим, в частности, объясняется двухкомпонентность данного вида вакцин.

   На официальном сайте «Спутник-V» ещё в середине июля текущего года при этом заявлялось, что вируснейтрализующие антитела к белку S1 появляются на 28-й день после вакцинации у 91,67% вакцинированных, а клеточный иммунитет – у 100% (!) вакцинированных формируется уже на 10-й (!) день. По состоянию на 27 октября 2021 года указанная не соответствующая действительности и явно пропагандистская информация с веб-страницы удалена. Хотелось бы уточнить, о каком именно «клеточном» иммунитете идёт речь? Скорее всего, о В-клеточном, ответственном за выработку антител, ибо, как уже писалось выше, наработка клона В-клеток памяти, а также полноценного Т-клеточного иммунитета, с помощью которых реализуется быстрый иммунный ответ при повторной «встрече» с возбудителем, физиологически происходит значительно медленнее. При этом каких-либо данных по изучению именно этой составляющей разработчик также не сообщает.

   В первых числах июня появилась информация, что ФМБА России ведутся разработки принципиально новой вакцины, отличающейся от уже существующих тем, что она будет надёжно защищать как от уже известных, так и от любых новых мутаций  SARS CoV 2 именно за счёт формирования устойчивого Т-клеточного иммунитета и долговременной иммунологической памяти. По словам разработчиков, клинические испытания данной вакцины должны начаться в июле, а завершиться, ориентировочно, в декабре. Однако сведений о том, по какой именно технологии она разработана и что собой представляет, ни на сайте ФМБА, ни в иных доступных источниках нам обнаружить не удалось. Такая же ситуация сохраняется по состоянию на конец октября 2021 года.

   Вообще, зацикленность разработчиков всего мира именно на создании «антительных» вакцин и оценка их эффективности путём оценки титра (количества) выработанных в ответ на вакцинацию антител поражает своей невежественностью – в последнее время публикации изобилуют рассуждениями различных «учёных», в том числе обременённых учёными степенями и академическими званиями, о том, какой именно титр антител необходим для защиты от очередного нового штамма коронавируса, и даже о том, не купил ли пациент сертификат о вакцинации, если у него вдруг обнаруживается низкий титр антител. Так, например, разработчик вакцины «Спутник-V» академик РАН А. Л. Гинцбург считает, что для эффективной защиты от штамма «Дельта» этот показатель должен быть не менее 300-500, а ещё лучше – 2500 Откуда берутся сии цифири – совершенно неясно, ещё более неясно, в какие сроки (надо понимать, после вакцинации вторым, бустерным компонентом) академик считает необходимым титр определять. Ибо любому студенту должно быть известно, во-первых, что для каждого биологического вида длительность жизни введённых или выработанных антител – постоянная генетически детерминированная величина. Для человека период полужизни (Т_½) антител колеблется от 5 (IgM) до 21 (IgG) дня. (См. Петров Р. В. Иммунология, учебник для мед. ВУЗов, М. «Медицина», 1983, стр. 59), к тому же, специфический противовирусный иммунитет, как известно, обеспечивается отнюдь не антителами, а именно Т-лимфоцитами различных классов (Там же, стр. 101). Но «академик» идёт ещё дальше – на днях в одном из интервью он заявил, что в руководимом им НИЦЭМ им. Н. Ф. Гамалеи создана тест-система для выявления невакцинированных, основанная на обнаружении в крови антител к аденовирусам-векторам rAd 26 и rAd 5, на основе которых созданы, соответственно, I и II компоненты вакцины – наверное, для их отлова и последующей насильственной вакцинации. Ничего особенного, просто обыкновенный фашизм.

   К сказанному хотелось бы добавить, что ещё в мае 2020 года на онлайн-конференции РАН с участием представителей институтов-разработчиков вакцин многие видные учёные-иммунологи, среди них акад. РАН В. В. Зверев, акад. РАН В. А. Черешнев, член-корр. РАН А. Н. Лукашев и др. – предупреждали, что спешить с разработкой и тем более, ускоренным внедрением. «антительных» вакцин не стоит, разумнее направить усилия как раз на изучение клеточного иммунитета при коронавирусной инфекции с последующим созданием именно этого типа вакцин, что требует кропотливого, скрупулёзного исследования и времени.           Кроме того, ни одна из зарегистрированных в РФ вакцин к моменту начала массового применения не прошла полноценного 3-го этапа клинических испытаний, положенного по всем стандартам мировой фармакологической и эпидемиологической практики.

   Прежде, чем продолжить начатый ранее разговор, постараюсь коротко ответить на                   некоторые вопросы читателей, заданные мне после публикации первой части.

   Говоря в первой части о вакцинах, я не ставил своей задачей давать подробный обзор всех препаратов, разрабатываемых или уже разработанных, зарегистрированных и применяемых в мире – при наличии на сегодняшний день около 180 разработок такая задача во-первых, нереальна по причине огромного объёма, а кроме того, по моему убеждению, нецелесообразна потому, что настоящая статья ориентирована прежде всего на российского читателя, который с большой вероятностью будет сталкиваться преимущественно с продуктами отечественного производства. Мне хотелось лишь ознакомить интересующихся с методами создания и принципами работы вакцин и рассказать, по какой технологии создан каждый из разработанных и зарегистрированных в нашей стране препаратов и как он работает. Что касается того, не содержат ли отечественные вакцины каких-либо импортных компонентов – такой вопрос вообще неправомерен и порождён непониманием неспециалистами самой технологии их производства. Вакцина (любая), в отличие от лекарственного препарата, содержащего в качестве действующих агентов те или иные химические вещества, могущие, в том числе, быть закупленными за рубежом – продукт биотехнологии, её производство основано на выделении и изучении самого возбудителя, его биохимической и антигенной структуры с последующим созданием и культивированием вакцинного штамма (классическая технология), либо лабораторным синтезом антигенных компонентов возбудителя, впоследствии соединяемых с белками, опять же синтезированными искусственно (пептидная, она же рекомбинантная), либо созданием вектора с последующей его генно-инженерной модификацией под конкретный возбудитель, против которого создаётся вакцина. Все эти операции, от этапа лабораторных исследований и до промышленного производства в специальных реакторах-ферментёрах, проводятся непосредственно в стране-разработчике. Естественно, для этого может использоваться оборудование и реактивы зарубежного производства. Ничего страшного в этом нет, это примерно то же самое, как изготовить какую-нибудь деталь на импортном станке.

   Что касается проверки вакцин на мутагенность, такие исследования, по существующим нормативам, проводятся в рамках I этапа доклинических испытаний на лабораторных животных с изучением фертильности группы, получившей испытуемый препарат, а также уровня мутаций и наличия тератогенных эффектов (врождённых уродств и пороков развития) у потомства до 3-го поколения. Именно соблюдением этих норм, в том числе, объясняется длительность сроков (3 – 5 лет), требуемых для создания эффективных и безопасных иммунопрепаратов. В данном же случае всеми разработчиками во всех странах эти сроки были значительно – в разы – сокращены, поэтому судить о реальной тщательности проведённых испытаний не представляется возможным.

   По поводу обратной транскрипции генов м-РНК коронавируса в клетках человека хочу сказать, что это свойство абсолютно всех вирусов – именно этим объясняется явление персистенции – вирус может сохранять себя в организме годами, проявляясь только при определённых обстоятельствах (присоединение иных или обострение существующих хронических заболеваний, снижение иммунитета по различным причинам, сезонный гиповитаминоз и т.д.). Классический пример, известный каждому из нас – появление «лихорадки» на губе перед, или в период выздоровления после обычного сезонного ОРЗ – объясняется наличием в организме персистирующего вируса простого герпеса – Herpes simplex. В отношении коронавируса ситуация выглядит ровно так же, а что касается клинических последствий этого, тем более отдалённых – ввиду новизны возбудителя и малого срока катамнестических наблюдений, делать об этом выводы пока преждевременно. Также следует иметь в виду, что явление обратной транскрипции может играть для человека как положительную роль, в частности, участвуя в формировании и поддержании долговременной иммунной памяти, так и отрицательную, запуская при определённых условиях аутоиммунные реакции. В связи с этим нелишне упомянуть о потенциальной опасности любых вакцин – многие вакцинные штаммы или отдельные антигены обладают перекрёстной реактивностью с белками тех или иных органов и тканей человеческого организма.       Согласно последним исследованиям (Харченко Е. П., «ЭиВ», 2020, Т 19, № 5 стр. 4-17), некоторые белки ряда аденовирусных векторов, используемых при создании векторных вакцин также имеют гомологичные последовательности с белками, в частности, нервной системы, именно поэтому, по нашему мнению, наличие у пациента любых хронических заболеваний ЦНС, особенно аутоиммунной природы (рассеянный склероз, БАС, различные миелопатии и др.) – должно быть абсолютным противопоказанием к вакцинации против COVID-19, тем более векторными вакцинами («Спутник-V» и аналогичными).

   В заключение данного короткого вступления хотелось бы ответить на упрёк некоторых читателей в том, что о токсичности белка S1 упомянуто только применительно к вакцинам и не сказано о его роли в патогенезе самого заболевания. Ответ на это прост – естественно, механизм болезнетворного влияния любого возбудителя на организм обусловлен, в том числе, наличием в его структуре определённых элементов и химических соединений (антигенов, белков, токсинов), но, поскольку этот раздел статьи был посвящён вакцинам, а именно белок S1 выбран целым рядом разработчиков в качестве антигенного маркера-мишени для запуска продукции вируснейтрализующих антител и именно его выработка в организме человека целенаправленно запускается введением векторной вакцины – мы и упомянули о нём в этой связи. Кстати, исходя из имеющихся в литературе данных, позволим себе предположить, что как раз проникновение белка S1 через гемато-энцефалический барьер и связывание его с мембранами нейронов различных структур головного мозга и обуславливает наличие в клинической картине заболевания целого ряда неврологических расстройств – от снижения и даже полной потери обоняния и вкуса, которые могут в некоторых случаях сохраняться месяцами после клинического выздоровления – до развития т.н. «постковидного синдрома», проявляющегося, в том числе, повышенной утомляемостью, снижением и выпадением памяти, ощущением «тумана» в голове, депрессией и другими симптомами. Понимание механизмов развития указанных расстройств, несомненно, требует дальнейшего изучения, однако именно исходя из этого нами была упомянута статья в «Nature Neuroscience», в которой в эксперименте на животных убедительно доказан факт такого поведения белка S1 в организме. Для неспециалистов поясню, что в биомедицинских науках эксперимент на животных – один из наиболее частых и доказательных методов изучения действия на живой организм различных химических веществ, токсинов, возбудителей инфекций и т.д., результаты которого помогают понять патогенез заболевания и выработать новые эффективные методы диагностики и лечения.

   После этого небольшого вступления позволю себе вернуться к рассматриваемой теме.

Что же такое коронавирус и почему  так трудно создать по-настоящему эффективную вакцину

   Коронавирусы – семейство м-РНК вирусов, включающее на сегодняшний день 43 вида, объединённых в 2 подсемейства. Впервые открыты в 1964 году, из них патогенными для человека являются 7, в том числе SARS CoV – возбудитель тяжёлого острого респираторного синдрома, первый случай заболевания зарегистрирован в 2002 году; MERS CoV – возбудитель ближневосточного респираторного синдрома, вспышка которого произошла в 2015; и, собственно, SARS CoV 2, с которым мир столкнулся осенью 2019, хотя есть основания считать, что первые случаи заражения фиксировались ещё в 2017-18 г.г. Остальные четыре, выявленные в 1964, 1967, 2004, 2005 г.г., стали рядовыми возбудителями ОРВИ, постоянно циркулирующими в популяции. В последнее время появились работы, подтверждающие существование перекрёстного иммунитета между этими вирусами и SARS CoV 2 (Science, 2020 № 10, V. 370, p.p. 89-94). Авторами показано, что лица, никогда не контактировавшие с SARS CoV 2, могут иметь устойчивый иммунитет к нему, что вполне логично и соответствует базовым законам иммунологии.

   По поводу происхождения коронавируса, и многочисленных конспирологических теорий и слухов на сей счёт – подробное рассмотрение данной темы могло бы явиться предметом отдельного большого исследования и решение этой задачи выходит далеко за рамки настоящего обзора. Упомянем лишь о появившейся в феврале 2020 года работе индийских вирусологов, в которой сообщалось об обнаружении в геноме SARS CoV 2 нескольких искусственных вставок, идентичных, в частности, вирусу ВИЧ, однако затем данная статья была быстро отозвана из публикации, якобы по причине обнаружившихся грубых неточностей в проведённом исследовании. Вслед за этим официальными медицинскими властями (ВОЗ) стала активно внедряться в массовое сознание версия о мутации с последующей передачей человеку коронавируса летучих мышей. По нашему мнению, данная точка зрения абсолютно биологически несостоятельна – ни один возбудитель, избирательно патогенный для животных, не может вдруг самостоятельно стать патогенным для человека, тем более, что жители Поднебесной традиционно, веками – употребляли и употребляют летучих мышей в пищу. (Пример – вирус собачьей чумки – несмотря на также многотысячелетнюю историю тесного контакта человека с собакой и даже употребления некоторыми народами в пищу собачьего мяса, до сих пор не известно ни одного случая передачи этого – в 95-98 % смертельного для собак вируса – человеку). Приобрести такие свойства любой изначально зоопатогенный возбудитель может ТОЛЬКО в результате лабораторных (скорее всего, генно-инженерных) манипуляций. Эта версия также косвенно подтверждается публикацией в Nature Medicine от 09.11.2015 г., авторы которой сообщили о создании ими искусственного вируса-химеры с последующим генетическим соединением его с уже известным к тому времени коронавирусом человека SARS CoV, закончившимся получением таким образом нового вируса, названного SARS-MA15 и обладавшего в эксперименте повышенной патогенностью. Именно у этого гибридного вируса и появился впервые тот самый спайк-белок S1, который использует для проникновения в клетку её рецептор к ангиотензину 2 (как и наш нынешний знакомый) и которого нет ни у одного из ранее известных природных коронавирусов. Также до сих пор не обнаружен естественный промежуточный хозяин, могущий передать вирус от летучей мыши человеку.

   Кроме того, ни один возбудитель природного происхождения не может иметь столь короткий эпидемический цикл – за полтора года только официально зарегистрировано порядка 36 (!) мутаций и продолжают регистрироваться новые (для сравнения – эпидемический цикл вируса гриппа равен 1 году, т.е., эпидемия гриппа в течение года вызывается лишь одним штаммом), а накопленные вирусологами знания позволяют заранее прогнозировать, какой штамм будет активен в следующем году, заблаговременно готовить вакцину и проводить вакцинацию. Более того, данные опубликованных в последние месяцы исследований показывают, что мутации подвергается также спайк-белок S1, что логично снижает эффективность вируснейтрализующих антител (а именно против него, как было отмечено ранее, направлено действие большинства разработанных на сегодняшний день вакцин).

   Обратим также внимание, что эффективность всех зарегистрированных и применяемых сегодня в мире вакцин оценивается, как мы уже указывали выше, лишь по уровню вырабатываемых в ответ на их введение антител. Между тем, в иммунологии давно известен феномен антителозависимого усиления инфекции (ADE – англ.). Впервые это явление открыто и подробно описано R. A. Hawkes ещё в 1964 г. Заключается оно в том, что антитела, выработавшиеся к «вакцинному» варианту антигена, могут утратить нейтрализующую способность при встрече с «природным» возбудителем. Такие антитела связываются с ним, однако образуют менее стабильные комплексы, чем с «вакцинным» штаммом. В этом случае комплекс «вирус-антитело» может выступать в качестве «троянского коня», помогая вирусу проникать в моноциты, макрофаги и запускать в них инфекционный процесс. Именно это явление послужило препятствием к созданию эффективной вакцины против ВИЧ (Nara L. et al., 1991), которая так и не  создана до сих пор. Также, в последние годы – ещё до появления SARS CoV 2 – рядом научных исследований показана реализация этого механизма применительно к коронавирусам (Ming S. Yip et al., 2010, 2014). Рискну предположить, что достаточно большой процент всплеска заболеваемости в России и мире, наблюдаемого в последнее время и неуклонный рост заболеваемости именно среди вакцинированных, причём, не только получивших первый компонент, но и прошедших полную вакцинацию (см. ситуацию в таких странах, как Израиль, Вьетнам и др.) – может быть, в том числе, обусловлен именно феноменом ADE, проявившимся в результате вакцинации.

   В то же время, несмотря на появление всё большего количества подобных фактов, как отечественные разработчики вакцин, так и их зарубежные коллеги, в том числе в многочисленных научных исследованиях последнего времени, не оставляют попыток доказать, что поствакцинальный иммунитет якобы сильнее, надёжнее и т.д. естественного. Поскольку это утверждение очевидно противоречит фундаментальным законам иммунологии, а сомневаться в профессиональной и научной квалификации уважаемых коллег оснований нет, скорее всего в данном случае мы имеем дело с банальной ангажированностью и лоббированием интересов соответствующих государственных и бизнес-структур. Как говорится, ничего личного, только бизнес.

   Отдельно следует рассмотреть вопрос о необходимости и целесообразности вакцинации при наличии у пациента собственных антител к SARS CoV 2. Несмотря на то, что ВОЗ, власти и чиновники от здравоохранения усиленно продавливают эту идею, а в научном сообществе всё активнее раздаются заявления по поводу якобы «неполноценности», «слабости» собственных антител, о том, что «полноценные» антитела вырабатываются только у перенесших заболевание в среднетяжёлой форме, что «вакцинные» антитела атакуют инфекцию более прицельно и результативно – данные утверждения с точки зрения иммунологии абсолютно безграмотны и безосновательны, во-первых потому, что при контакте с возбудителем, в отличие от вакцины, иммунный ответ включается против всего спектра антигенов, кроме того, формируется полноценный клеточный иммунитет и долговременная иммунная память, во-вторых, запускаемый вакциной процесс на период формирования иммунного ответа ослабляет организм и делает его более уязвимым (см. выше) и, в-третьих, введение вакцины создаёт риск наслоения дополнительной аллергизации.

   Изложенные факты, на наш взгляд, с одной стороны, убедительно доказывают сложность создания реально эффективных вакцин против  SARS CoV 2, направленных на стимуляцию исключительно гуморального («антительного») иммунитета, а с другой – должны заставить людей задуматься об истинных целях проводимого властями с упорством, достойным лучшего применения, абсолютно безграмотного с медицинской точки зрения, курса на всеобщую (а в последнее время уже и принудительную) вакцинацию.

Что выявляет ПЦР-тест и как на самом деле нужно считать заболевших

   Для начала кратко расскажем, что такое ПЦР-тест. Это методика, позволяющая выявить в биологическом образце (мазок со слизистой, мокрота, кровь и т.д.) фрагменты генетического материала конкретного возбудителя (в случае SARS CoV 2 это м-РНК), и использующая для этого метод полимеразной цепной реакции. Она была разработана в 1983-85 г.г. американским биохимиком Кэри Муллисом (Kary Banks Mullis – англ.), получившим за эту разработку в 1993 году Нобелевскую премию по химии. Метод сложный, требующий специального оборудования, его калибровки, реактивов, соблюдения определённых условий и тщательности при заборе материала, чего, по понятным причинам, удаётся добиться далеко не всегда, тем более, при широко практикуемом в нынешнюю «коронавирусную эпоху» взятии анализа на дому, а, кроме того, – высокой квалификации персонала. По разным причинам достоверность подобной диагностики, даже при соблюдении всех вышеперечисленных условий, не выше 60 (по другим оценкам до 70%). То-есть, в 30 – 40% случаев результат теста может быть как ложноположительным, так и ложноотрицательным. Именно по этой причине сам автор неоднократно указывал на недопустимость применения своей методики для клинической диагностики инфекций и рекомендовал использовать её лишь для оценки эпидемиологической ситуации в популяционных исследованиях. В этом плане нам представляется крайне интересным сообщение группы немецких исследователей, опубликованное в «Journal of Infection». Но даже если отвлечься от такой высокой погрешности и  допустить, что результат всегда абсолютно достоверен, важно понимать, что положительный результат не означает наличие заболевания, не свидетельствует о присутствии в организме целого живого вируса, он всего лишь говорит об обнаружении в исследуемом образце фрагментов генетического материала возбудителя, т.е., всего-навсего подтверждает факт «встречи» организма с инфекцией, при этом у 60 – 70% контактировавших с больным положительный результат проявляется только на 5 – 8 день после контакта и далеко не всегда заканчивается развитием симптомов, а у 20% переболевших может сохраняться месяцами после клинического выздоровления за счёт того, что организм продолжает выделять «обломки» вируса.

   Поэтому, ежечасно и назойливо льющиеся населению в уши из всех СМИ сообщаемые официальными властями цифры новых заболевших – суть лишь количество ПЦР-положительных, которых автоматически записывают в больные, сея страх и нагнетая панику среди граждан. С другой стороны, известны многочисленные случаи повторных отрицательных результатов ПЦР-тестирования больных разной степени тяжести с выраженной, характерной для COVID-19 клинической и томографической картиной поражения лёгких и других внутренних органов, в том числе и в особо тяжёлых случаях течения заболевания, закончившихся летально. При этом причиной смерти значительного числа тест-положительных пациентов, особенно пожилого возраста, становится отнюдь не сам COVID, а обостряющиеся на фоне инфекции многочисленные давние хронические заболевания, так что смерть от коронавируса и смерть с коронавирусом – для объективной статистики вещи принципиально разные. Но даже в тяжёлых случаях так называемой COVID-пневмонии, требующих госпитализации и реанимационных мероприятий, тяжесть состояния в основном обусловлена развитием неуправляемой лавинообразной реакции иммунной системы (по сути дела аллергической реакции), получившей название «цитокиновый шторм» и приводящей к разрушению лёгочной ткани. Для борьбы с этим явлением применяются препараты, угнетающие иммунную систему (т.н. иммуносупрессоры), прежде всего кортикостероиды, применение которых имеет и обратную сторону – организм становится крайне восприимчив к другим инфекциям, именно поэтому, согласно недавно прозвучавшему неожиданному и откровенному признанию главного врача ГКБ № 40 в Коммунарке Д. Н. Проценко (кстати, бывшего доверенным лицом С. С. Собянина на выборах мэра Москвы в 2018 г. и активно выступавшего в марте 2020 г., в том числе в интервью «BBC-News», за введение карантина в Москве) – истинной причиной смерти до 70% умерших в COVID-стационаре явился сепсис, вызванный присоединившейся внутрибольничной инфекцией.

Некоторые особенности иммунологии коронавируса  SARS CoV 2 и могут ли вакцинированные оставаться носителями

   В течение полутора лет усиленно нагнетаемой властями коронавирусной истерии в сознание обывателя настойчиво внедряется мысль о том, что COVID-19-де является инфекцией новой и иммунология его до сих пор не до конца изучена. Сама эта мысль должна породить у любого мало-мальски мыслящего человека, даже не являющегося специалистом, естественный вопрос – коль скоро это так, можно ли за столь короткий срок создать и внедрить в массовую практику здравоохранения достаточно эффективные и, самое главное, безопасные вакцины? Тем более, что специалистам прекрасно известна трудность создания эффективных вакцин против большинства респираторных вирусов. Так, например, эффективность вакцин против различных штаммов вируса гриппа, изучаемого уже на протяжении нескольких десятков лет, не превышает 60%, при том, что частота побочных эффектов различной тяжести и степени выраженности при их применении достигает, по данным различных исследователей, от 40 до 50%. Скажем сразу, что утверждение о слабой изученности коронавирусов мягко говоря, не совсем соответствует действительности, ибо это семейство вирусов подробно изучается специалистами-вирусологами с момента их открытия, количество публикаций в научной литературе, преимущественно зарубежной, за эти годы исчисляется десятками, если не сотнями, известны коронавирусы – возбудители различных инфекций домашних животных, против которых в ветеринарии разработаны и применяются как вакцины, так и другие методы лечения. При этом вопросом разработки вакцин против упоминавшихся уже коронавирусов, патогенных для человека, научное сообщество всерьёз озаботилось лишь в последнее десятилетие.

   Как уже было указано в I части настоящей статьи, любой возбудитель, попадая в организм, прежде всего сталкивается с системой врождённого иммунитета, включающей клетки и молекулы, которые готовы к неспецифическому ответу на вторжение и активируются в течение нескольких минут или часов после контакта с инфекцией. Среди механизмов врождённого иммунитета одним из главных является активация различных типов лейкоцитов, включая нейтрофильные гранулоциты, осуществляющие фагоцитоз пришельцев и синтезирующие ряд химических веществ, блокирующих и убивающих бактерии и вирусы. Однако, по имеющимся на сегодняшний день данным, конкретно против вируса SARS-CoV некоторые из этих веществ не действуют. Врождённый иммунитет даёт стимул для дальнейшего развития реакций гуморального и клеточного приобретённого иммунитета, включая представление чужеродных антигенов, привлечение иммунокомпетентных клеток в очаг инфекции, активацию их пролиферации и дифференцировки за счёт действия хемокинов и цитокинов. Все эти механизмы активно включаются и при вирусных инфекциях, но главную роль среди медиаторов противовирусного иммунитета играют интерфероны. Интерфероны подавляют вирусные инфекции двумя основными путями. Во-первых, связываясь со специфическими клеточными рецепторами, они индуцируют синтез нескольких десятков противовирусных белков. Функции этих белков заключаются в подавлении прохождения вирусами жизненного цикла практически на всех его стадиях, включая проникновение в клетку, трансляцию вирусных белков, репликацию вируса, его сборку и выход в окружающую среду. В результате, те клетки, на которые подействовал интерферон, приобретают так называемый антивирусный статус и не могут быть инфицированы вирусами. Во-вторых, все интерфероны обладают иммуномодулирующими свойствами – усиливают работу врождённого и приобретённого противовирусного иммунитета, активируя цитотоксичность так называемых натуральных киллеров, функция которых состоит в уничтожении собственных клеток, инфицированных вирусом, а также презентацию вирусных антигенов Т-лимфоцитам, и стимулируя функции ряда других клеток, участвующих в защите от вирусов.

   В процессе эволюции вирусы выработали множество способов обхода этих механизмов и ускользания от противовирусного действия иммунной системы. И конечно, первой их целью служит именно подавление интерферонов – главных медиаторов противовирусного имунитета, причём, коронавирусы SARS CoV и MERS CoV обладают способностью блокировать как их синтез, так и биологическое действие уже синтезированных интерферонов, чем отчасти может быть объяснена не только тяжесть клинических проявлений заболевания, но и более длительный инкубационный период (5 – 14 дней) по сравнению, например, с гриппозной инфекцией (1 – 4 дня). Именно блокировка выработки и биологического действия собственных интерферонов обславливает быстрое размножение вируса в клетках лёгочных альвеол в начале заболевания, приводя к их массовой гибели, запускающей усиленное образование медиаторов воспаления – цитокинов. При этом возникает порочный круг – увеличение количества цитокинов приводит к поздней гиперпродукции интерферонов, которые, в свою очередь, вызывают массивный выход лейкоцитов в ткань лёгких, усиление воспалительной реакции, выработку новых порций цитокинов и т.д. В результате процесс приобретает неконтролируемый лавинообразный характер. Этот механизм и получил всем теперь уже хорошо известное название – «цитокиновый шторм» – явление отнюдь не новое, прекрасно знакомое специалистам и встречающиеся при тяжёлом течении многих вирусных инфекций, например, гриппа. Именно по этой причине применение препаратов интерферона, а также стимуляторов выработки эндогенного интерферона (т.н. интерфероногенов, в частности, тилорона (амиксин, лавомакс) в случаях коронавирусной инфекции, скорее всего, целесообразно лишь для профилактики и на ранних стадиях заболевания, хотя, по мнению некоторых авторов (Жолобак Н. М.), все эти препараты с успехом могут быть использованы на любом этапе лечения, а их применение цитокиновый шторм не провоцирует.

   Ещё один вопрос, волнующий многих читателей – могут ли люди, получившие вакцину, быть носителями и распространять коронавирус? Как показывает жизнь, даже специалисты при ответе на этот вопрос путают два совершенно разных понятия. Так, например, известный украинский врач Е. О. Комаровский в интервью от 4 марта с.г. заявил: «К сожалению, да. Однозначно могут. И это чуть ли не главный вопрос, на который надо получить ответ в ходе заключительных испытаний вакцин от коронавируса: могут ли вакцинированные быть носителями инфекции. Именно это нужно выяснить в ходе третьей фазы испытаний вакцин, которая сейчас проходит на миллионах людей во всем мире». Т.е., уважаемый коллега всерьёз высказывает опасение, что сама по себе вакцинация может сделать человека заразным и призывает дождаться результатов научных исследований на этот счёт. А, например, один из разработчиков вакцины «Спутник-V», директор НИЦЭМ им. Н. Ф. Гамалеи, академик РАН А. Л. Гинцбург утверждает, что «человек, имеющий высокие титры антител, не является переносчиком. Если же титры антител падают, он может таковым стать». Сразу внесём ясность: никакая вакцинация, независимо от типа вакцины, её эффективности, наличия или отсутствия побочных эффектов и т.д. никогда, даже временно, не делает вакцинированного источником инфекции, опасным для окружающих и существующие вакцины от SARS CoV 2 здесь не исключение. С другой стороны, наличие антител, независимо, в результате чего приобретённых – бессимптомного ли носительства, перенесённого заболевания любой степени тяжести, либо вакцинации – не защищает от дальнейшего носительства, возможности длительной персистенции, о чём было сказано во II части, и передачи возбудителя окружающим. И титры антител, вопреки утверждению «академика», здесь совершенно ни при чём. Высокий титр даже вируснейтрализующих антител лишь является гарантией защиты самого их счастливого обладателя. Возвращаясь к сказанному ранее о недопустимости вакцинации в период эпидемической вспышки, напомним также, что сама по себе вакцинация, являясь стрессом для иммунной системы, всегда приводит к первоначальному (до завершения процесса формирования специфического иммунитета) временному ослаблению всего организма и его защитных сил, и вероятность как собственно заболевания, так и формирования носительства в этот период особенно велика.

О методах профилактики и лечения

   Скажем сразу – всё, о чём пойдёт речь ниже, за исключением простых, доступных и проверенных годами средств профилактики, не следует воспринимать как готовые рецепты лечения. Постановка диагноза должна проводиться только квалифицированным специалистом прежде всего на основании комплексной оценки клинической картины, а также данных лабораторных и инструментальных (компьютерная, магнито-резонансная томография, оксигемометрия и др.) методов исследования, а тактика ведения, назначение препаратов, их дозировка – вырабатываться строго индивидуально с учётом состояния больного, его возраста, наличия сопутствующих заболеваний и аллергической отягощённости.

   Старым и очень эффективным средством профилактики заражения любой респираторной вирусной инфекцией, препятствующим внедрению вируса в клетки слизистой оболочки является оксолиновая мазь, которую следует вносить в носовые ходы ватной палочкой перед выходом на улицу, посещением мест массового скопления людей или контактом с заболевшим. Подчеркнём, что данный препарат не является средством лечения, применение его при появлении симптомов заболевания неэффективно.

   Как уже отмечено ранее, эффективными средствами профилактики и лечения вирусных инфекций являются препараты интерферона. Здесь хотелось бы упомянуть Ингарон – интраназальную форму человеческого γ-интерферона и Виферон – препарат рекомбинантного α2В-интерферона в форме ректальных суппозиториев. Данная форма наиболее предпочтительна при развёрнутой клинической картине, т.к. обеспечивает поступление препарата в кровь, сравнимое с внутривенной и внутримышечной инъекцией, а также в педиатрической практике. Применение инъекционных форм интерферонов допустимо только по назначению врача.

   Хотелось бы также рассказать о старом и тем не менее до сих пор неизвестном широко даже специалистам способе, заключающемся в приёме больших доз аскорбиновой кислоты (витамина С). Метод основан на том, что аскорбиновая кислота является своеобразным «горючим» для макрофагов и плазматических клеток, позволяющим им наиболее эффективно атаковать возбудителя. Именно поэтому суточная потребность в витамине С, равная для взрослого здорового человека 50-60 мг., в случае инфекции (любой, как вирусной, так и бактериальной и смешанной) резко возрастает и достигает для детей 1,5, а для взрослых — 3 г. Реализовать эту потребность можно назначением шипучих водорастворимых таблеток витамина С, (естественно, чистого, а не в виде поливитаминов), выпускаемых в дозировке 500 и 1000 мг. В случае любой вирусной инфекции при появлении первых симптомов взрослому назначается по 1 таблетке 1000 мг. 3 раза в день, ребёнку от 5 до 15 лет – по 1 таблетке 500 мг. также 3 раза в день в течение 3 – 5-ти дней, разумеется, после еды. Параллельно с витамином С назначается глюконат кальция по 1 таб. (0,5 г.) 3 раза в день взрослым и по ½ таб. 3 раза в день детям.

   Учитывая, что SARS CoV 2, как уже отмечалось ранее, является м-РНК вирусом, эффективным средством в лечении этой инфекции, по нашему мнению, может являться известный и достаточно старый и дешёвый препарат – рибонуклеаза – фермент, разрушающий РНК. Он выпускается в виде лиофилизированного порошка в стерильных пенициллиновых флаконах по 10 мг., 10 флаконов в упаковке, может применяться как интраназально в виде капель, для чего содержимое 1 флакона растворяют 2 мл. физиологического раствора, так и в виде ингаляций. В этой связи представляют несомненный интерес сообщения об исследованиях учёных Института химической биологии и фундаментальной медицины (ИХБФМ) Сибирского отделения (СО) РАН, синтезировавших в течение последних нескольких лет более 100 искусственных рибонуклеаз, 20 из которых продемонстрировали выраженную противовирусную активность. В ходе предварительных испытаний было обнаружено, что данные соединения способны проявлять также и антибактериальную активность, хотя и в более высокой концентрации. В итоге для проведения полного цикла доклинических испытаний (в качестве препарата для лечения гриппа, осложнённого бактериальными инфекциями) были отобраны два соединения. Одно из них под кодовым названием «АС-1» прошло все необходимые тесты, показав более высокую эффективность против вируса гриппа, нежели другие широко используемые сегодня препараты. В ближайшее время исследователи приступят к его клиническим испытаниям совместно с китайскими коллегами, проявившими интерес к данной разработке в свете борьбы с коронавирусной инфекцией. В планах учёных использовать в дальнейшем этот метод воздействия на вирусную РНК как основу для создания целой линейки препаратов, специфичных по отношению к различным вирусам.

   Кратко остановимся на некоторых методах лечения коронавирусной инфекции, применяемых в стационаре. Конечно, благодаря широкому освещению «пандемии» в прессе, наиболее известным широкой публике методом борьбы с тяжёлой дыхательной недостаточностью, развивающейся в результате так называемой «COVID-пневмонии» является искусственная вентиляция лёгких (ИВЛ). И вот на этом моменте хотелось бы заострить внимание читателя. Термин «COVID-пневмония» нами взят в кавычки не случайно. Дело в том, что, согласно опубликованным ещё в самом начале «пандемии» данным патологоанатомического исследования умерших, гистологическая картина поражения лёгких при коронавирусной инфекции представляет собой, строго говоря, не совсем пневмонию – с одной стороны, в результате «цитокинового шторма» происходит повреждение стенок альвеол и мелких капилляров, с другой – заполнение просвета альвеол лимфоцитами и макрофагами и, кроме того, сам коронавирус вызывает разрушение гемоглобина с образованием свободного железа, инфильтрирующего просвет разрушенных альвеол (именно это является причиной симптома «матового стекла» — рентгено-томографического признака, ставшего широко известным в «эпоху коронавируса»). Описанные выше патологические процессы приводят к фатальным нарушениям газообмена, как следствие – к значительному снижению насыщения крови кислородом, в результате чего внутренние органы начинают «задыхаться» и больной гибнет. В данной ситуации применение ИВЛ, по нашему мнению, если не совсем бесполезно, то от него крайне мало толку – представьте себе, можно ли насосом накачать камеру, которая мало того, что имеет много дыр, так ещё и заполнена водой пополам с песком? Примерно такой «камерой» является поражённое лёгкое при коронавирусной пневмонии. В этом случае нам представляется значительно более целесообразным использование аппаратов экстракорпоральной оксигенации крови – устройств,  в которых венозная кровь с помощью насоса прокачивается через специальный картридж, где происходит её насыщение кислородом, после чего она вновь возвращается в кровоток. Такие приборы существуют, однако, видимо в связи с их малой распространённостью и значительно бóльшей стоимостью по сравнению с аппаратами ИВЛ, а возможно, и по причине слабой осведомлённости специалистов об этом методе – почти не применяются в лечении острого респираторного дистресс-синдрома (ОРДС), вызванного коронавирусной инфекцией, не только в России, но и в большинстве зарубежных стран. Хотя массовое применение данной методики, по нашему убеждению, позволило бы существенно снизить процент летальности при тяжёлом течении заболевания. Также, вызывает крайнее удивление и возмущение практика укладки больных с ОРДС на живот (!) в условиях реанимационного стационара. Об этом даже открыто заявляет главный врач ГКБ № 15 ДЗМ им. О. М. Филатова В. И. Вечорко в известном рекламном ролике, призванном склонить население к массовой вакцинации и активно транслирующемся по телевидению с лета 2021 года. Это что – вопиющая медицинская безграмотность или сознательное убийство? Ведь любому студенту-третьекурснику должно быть прекрасно известно, что во всех случаях поражения бронхо-лёгочной системы, сопровождающихся развитием дыхательной недостаточности (пневмония любой этиологии, бронхиальная астма, эмфизема лёгких и т. д.), единственным положением, облегчающим дыхание, способствующим дренированию дыхательных путей (отхождению мокроты) и, в конечном итоге, разрешению патологического процесса, является т. н. положение ортопноэ, т. е., на спине с приподнятым головным концом, любое же другое, а тем более на животе, да ещё на аппарате ИВЛ – лишь усиливает дыхательную недостаточность, как следствие – гипоксию тканей и органов и способно привести, в конце-концов, к гибели больного.

   Как уже было сказано, одной из основных причин гибели тяжёлых больных с ОРДС является «цитокиновый шторм». Поскольку данное состояние по сути является лавинообразной гиперергической реакцией иммунной системы, основным способом его купирования остаётся иммуносупрессивная (подавляющая иммунитет) терапия, проводимая в условиях реанимационного отделения, как правило, с помощью достаточно высоких доз кортикостероидов, реже – нестероидных противовоспалительных препаратов (НПВП). Естественно, подобное лечение делает организм крайне восприимчивым к другим инфекциям. В условиях острой нехватки специализированных боксированных инфекционных  отделений (о причинах такой нехватки речь впереди), в которых каждый бокс имеет собственную систему приточно-вытяжной вентиляции, – больные размещаются либо в наскоро перепрофилированных отделениях общего профиля, либо, что ещё хуже, в столь же наскоро открытых «ковидариях», многие из которых – и это не секрет – развёрнуты ныне в производственных помещениях, выставочных павильонах и т.д., что создаёт великолепные условия для внутрибольничного микст-инфицирования. Именно по этой причине (к вопросу о статистике летальности), как уже было отмечено во II части, истинной причиной смерти до 70% тяжёлых больных в COVID-стационарах является сепсис, вызванный присоединившейся на фоне иммуносупрессивной терапии внутрибольничной инфекцией.

   В последнее время для борьбы с «цитокиновым штормом» находят применение полученные с помощью методов генной инженерии и выпускаемые в виде препаратов специфические моноклональные антитела (МАТ, МАВ – англ.) против различных цитокинов – тоцилизумаб, сарилумаб, левилимаб и др. Подробно объяснять читателю, что это такое, не буду – желающие могут найти интересующую информацию в «Википедии». Скажу лишь, что это антитела, нейтрализующие цитокины и таким образом улучшающие состояние больного, однако эти препараты имеют целый ряд противопоказаний, к которым относятся именно иммуносупрессивная терапия, сепсис, вызванный внутрибольничной инфекцией, а также ряд сопутствующих хронических заболеваний, высокие показатели уровня ряда ферментов в сыворотке крови (АсАТ, АлАТ, КФК), свидетельствующие о повреждении клеток внутренних органов. К тому же, ни один из препаратов МАТ не прошёл официальной регистрации в России, именно поэтому их применение в лечении коронавирусной инфекции, в том числе в условиях реанимационных отделений, регулируется специальным постановлением Правительства РФ от 03.04 2020 г. № 441 «Об особенностях обращения лекарственных препаратов для медицинского применения, которые предназначены для применения в условиях угрозы возникновения и ликвидации чрезвычайной ситуации», т.е, по сути продолжает оставаться масштабным добровольно-принудительным экспериментом, а пациентов вынуждают перед назначением данных препаратов давать расписку, де-юре снимающую с медицинского персонала ответственность за последствия их использования.

   Также, из плазмы крови переболевших получены несколько видов используемых в лечении МАТ против коронавирусного спайк-белка S1.

   Возникшие в начале борьбы с коронавирусом надежды на использование уже созданных и создание новых противовирусных химиотерапевтических препаратов (Ритонавир, Лопинавир и им подобных), механизм действия которых основан на ингибировании различных ферментов вирусов, пока не оправдались. Причины этого – узкая вирусоспецифичность большинства из них и, кроме того – высокая изменчивость самих вирусов.

   В заключительной, четвёртой части статьи мне хотелось бы оценить адекватность, научную обоснованность и законность предпринимаемых властями шагов по противодействию пандемии и проводимых в этой связи противоэпидемических мероприятий. Для этого, прежде всего, следует понять, что же принято называть эпидемией и ответить на вопрос, насколько соответствует этому принятому определению ситуация с заболеваемостью COVID-19 в России и в мире в целом.

Что принято считать эпидемией?

   Эпиде́мия (лат. epidemia, греч. επιδημία — «распространённый в народе», от ἐπι — на, среди и δῆμος — народ) — прогрессирующее распространение какого-либо инфекционного или неинфекционного заболевания среди населения того или иного региона или страны, значительно превышающее обычно регистрируемый на данной территории фоновый уровень заболеваемости и способное стать причиной чрезвычайной ситуации. На основании анализа фонового уровня вычисляется эпидемический порог, рассчитываемый по специальной методике на каждую неделю календарного года для конкретного региона отдельно по каждому заболеванию, исходя из среднестатистического уровня заболеваемости им в течение многих лет. Пандемия – это эпидемия, характеризующаяся распространением инфекционного заболевания на территорию всей страны, территорию сопредельных государств, а иногда и многих стран мира. Раздел медицины, изучающий эпидемии и методы борьбы с ними, называется эпидемиологией. Ключевым для нас в данном определении является то, что основным признаком начала эпидемии является превышение заранее рассчитанного эпидемического порога, если речь идёт об уже известном заболевании. В случае же новой коронавирусной инфекции, для которой по понятным причинам эпидемические пороги неизвестны, на начальном этапе накопления и обработки информации целесообразно было бы исходить из эпидпорогов, рассчитанных для уже известных инфекций, вызываемых различными типами респираторных вирусов – гриппа, парагриппа, аденовирусов, РС-вирусов и других подобных возбудителей. Однако, вместо этого, разумного и взвешенного подхода и планомерного, спокойного изучения ситуации с привлечением ведущих специалистов-эпидемиологов и вирусологов, чиновники ВОЗ – и далеко не в первый раз – пошли другим путём. Так, уже 11 марта 2020 года генеральный директор ВОЗ Тедрос Адханом Гебрейсус заявил, что ситуация с распространением болезни, вызванной коронавирусом нового типа (SARS CoV 2), «может быть расценена как пандемия». Напомним, что ещё в 2005 году ВОЗ разработала Международные медико-санитарные правила (ММСП) и шкалу, включавшую шесть фаз возникновения и развития эпидемий: от фазы 1 (с низким уровнем риска заражения) до фазы 6 – пандемической. В соответствии с этой шкалой в 2009 году пандемией была объявлена вспышка болезни, вызванной вирусом H1N1 («свиной грипп»). Однако это решение позже подверглось критике, организацию стали обвинять в том, что она создала панику, многие страны закупили вакцины в объёмах, намного превышающих реальную потребность в них. В связи с этим ВОЗ перестала использовать шестиуровневую шкалу. В случаях резкого ухудшения эпидемиологической обстановки Организация стала объявлять «ситуацию угрозы общественному здоровью на международном уровне» (Public Health Emergency of International Concern, PHEIC). Такими ситуациями считаются «экстраординарные события, которые представляют риск в области здравоохранения другим государствам» и «потенциально требуют скоординированных действий международного сообщества». В классификации ВОЗ чрезвычайная ситуация может иметь минимальные последствия (1-й класс), умеренные (2-й класс) или значительные (3-й класс). Информации и рекомендаций о том, сколько стран должны зарегистрировать заболевание, чтобы констатировать чрезвычайную ситуацию международного уровня того или иного класса, нет. Решение принимается Чрезвычайным комитетом ММСП по каждому конкретному случаю на основании географической распространённости возбудителя, осложнений, которые он вызывает и его влияния на общество в целом. В XXI веке пандемией было признано распространение «свиного гриппа» в 2009-2010 годах. По данным ВОЗ, она охватила 214 стран и территорий мира и затронула 30% населения Земли. В 2012 году учёные, в том числе эксперты ВОЗ, пришли к выводу, что в результате этой болезни погибли около 284,5 тыс. человек. Эти оценки, полученные с использованием неизвестно кем, когда и на основании каких данных разработанной «математической модели», в 15 (!) раз превышают реальное число лабораторно подтверждённых случаев смерти, зарегистрированных ВОЗ (18,4 тыс.). После 2009 года ВОЗ ещё пять раз объявляла о чрезвычайных ситуациях международного значения – в 2014 году по поводу полиомиелита и вируса Эболы, в 2016 и 2018 годах – вируса Зика, 30 января 2020 года такая же ситуация была объявлена в связи с коронавирусом SARS CoV 2. Таким образом, вместо спокойного и взвешенного изучения эпидемической обстановки, мировое сообщество в очередной раз получило хаотичные, панические телодвижения, вызванные трудно сказать чем – то ли тотальным непрофессионализмом и элементарной медицинской безграмотностью, то ли сознательно нагнетаемым чувством страха и провоцированием хаоса с целью обрушения и последующего переформатирования мировой экономики и социума в целом. Мы же, в отличие от «специалистов» и «экспертов» ВОЗ, попытаемся с профессиональных позиций реально оценить сложившееся на сегодняшний день положение с «пандемией» COVID-19, исходя из среднего значения эпидемического порога заболеваемости для респираторных вирусных инфекций, равного 7%.

(опубликовано с сокращениями).