«СПИРТОВОЕ ДЕЛО». И снова о репрессиях
Пётр Иванович Балабанов — директор фабрики им. Горького в Ульяновске, где трудилась моя мать, до того был одним из первых руководителей обкома партии и попал «под раздачу» в 1949 году по так называемому «спиртовому делу». А человек он был совсем мало пьющий, очень порядочный и никогда не был замечен в неблаговидных поступках. Но как большому партийному руководителю пришлось и ему отвечать за то, чего он лично не совершал.
В годы Великой Отечественной войны и после неё, как это не парадоксально звучит, многое зависело от состояния дел, связанных с производством спирта и водки, реализация которых наполняла бюджет страны «живыми» деньгами, столь необходимыми для борьбы с врагом, а затем они стали потребны и для восстановления разрушенного народного хозяйства, решения социальных вопросов и создания ядерного оружия, которым уже обладали США. Между тем, из 1052 спиртовых заводов, что имелись в стране в 1940 году, даже через 5 лет после войны функционировали только 727. Война уничтожила 60% оборудования отрасли. Объём производства упал более чем на четверть. Государственные цены на ликёроводочную продукцию выросли в 2,6 раза.
Дефицит и повышение стоимости спиртного явились предпосылками роста хищений алкоголя, на изготовление которого в не очень сытные времена государство из своих закромов направляло свыше миллиона тонн картофеля, 700 тысяч тонн зерна, 400 тысяч тонн сахарной патоки. Государственные контролёры стали фиксировать частые случаи пропажи сырья на предприятиях спиртовой промышленности (до 15-20%). Заготовленные для переработки картофель и зерно распродавались, отпускались на сторону в порядке запрещённых товарообменных операций. Вскрылись факты хищения спирта не только для личного потребления, но и продажи. Спирт с заводов за символическую плату или бесплатно отпускался работникам исполкомов и партийных комитетов, судов, прокуратур, органов внутренних дел и госбезопасности.
В декабре 1946 года для руководства Ульяновской области «прозвенел первый звонок». Бюро Комиссии партконтроля ВКП(б) приняло постановление, обязывающее устранить вскрытые недостатки в хранении хлеба на спиртзаводах, привлечь к ответственности виновных в его разбазаривании. Управляющему Ульяновским спирттрестом Суханову объявили строгий выговор с занесением. В обкоме посчитали достаточным наказать «стрелочников» — завскладом, инженера, экспедитора, конюха, осужденных от 3 до 6 лет, — и снять с работы нескольких директоров спиртзаводов. Между тем, заместитель председателя Комиссии партконтроля М.Ф.Шкирятов по итогам проверки направил И.В. Сталину записку, в которой возлагал основную вину за расхищение спирта на ульяновских руководителей: «Все эти преступления оставались безнаказанными ввиду того, что многие руководящие областные работники в течение ряда лет принимали непосредственное участие в расхищении спирта… в том числе секретари обкома партии», — писал он вождю.
И.В.Сталин не торопился с выводами.
В декабре 1947 года вскрылись новые вопиющие факты в деятельности Ульяновского спиртпрома. Не выполняя план производства спирта и имея водочный цех только на одном заводе, руководство Ульяновского треста выпускало «водку» на 32 предприятиях, где отсутствовали ректификационные установки. Заводы «по существу… торговали спиртом, разбавляя его водой». Было установлено, что за 9 месяцев 1947 года в Ульяновском спиртпроме «испарились» 48 820 литров спирта. В записке Министра госконтроля СССР Л.З. Мехлиса упоминались и 68 литров спирта, незаконно отпущенных ульяновским ответственным работникам.
В 1948 году управляющего Ульяновским спиртотрестом Суханова арестовали как троцкиста-вредителя, а 25 февраля 1949 года решением ЦК ВКП(б) и руководящих работников области обвинили в преступлениях: «В результате проведенной по поручению Секретариата ЦК ВКП(б) специальной проверки установлено, что Ульяновский обком партии, располагая многочисленными сигналами о злоупотреблениях…, не принял необходимых мер к разоблачению ныне отданной под суд вредительской группы, занимавшейся расхищением спирта и хлебопродуктов. При проверке выяснились также факты разложения среди руководящих партийных и советских работников Ульяновской области. На протяжении длительного времени некоторые работники обкома и горкома ВКП(б) и работники советских организаций бесплатно и в больших количествах получали спирт с заводов Ульяновского спиртотреста. Спирт также бесплатно брали с заводов на устраиваемые коллективные пьянки, в которых участвовали руководящие работники областных и районных организаций».
Решением ЦК ВКП(б) был снят с работы и исключён из партии первый секретарь Ульяновского обкома ВКП(Б) И.Н.Терентьев. Летом 1949 году он был арестован. Та же участь постигла третьего секретаря обкома С.С. Артамонова. Всего к ответственности были привлечены 105 членов ВКП(б), исключены из партии — 48. Арестовали 40 человек — секретарей обкома и райкомов, работников облисполкома, прокуратуры, суда и МВД.
Материалы по «спиртовому делу» доложили лично И.В.Сталину, что, впрочем, и спасло И.Н.Терентьева от расстрела. Генсек не поверил начальнику УМГБ по Ульяновской области Н.А.Кримяну, ранее бывшего министром госбезопасности Армянской ССР и перемещённого с этой высокой должности за склоки и непартийное поведение. На новом посту этот «чекист», пытаясь вернуть себе доверие высшего руководства партии, стал «раскручивать политическую составляющую» в деле о хищениях и приписках. На этом поприще он преуспел. Произвол вершился «не на пустом месте». Нашлись и пособники. Так, в Ульяновском пединституте работала давний «борец с троцкизмом» А.Н.Руденко. Знающая толк в языкознании, эта не молодая женщина с истерическими наклонностями без устали разоблачала «врагов народа» в Новгороде и Саранске, где работала ранее. С особой страстью она обрушилась и на руководство Ульяновского обкома ВКП(б), первого его секретаря.
Переехав в 1947 году в г.Молотов (ныне Ижевск), «Руденко стала заявлять, что она вынуждена была уехать из Ульяновска, т. к. её, якобы, затравили враги народа, стоящие… во главе педагогического института и Ульяновского обкома партии. Об Ульяновском обкоме ВКП(б) Руденко всегда говорит с ярой ненавистью, а первого секретаря обкома ВКП(б) т. Терентьева и секретаря по пропаганде шельмует как врагов народа».
Доносы А.Н.Руденко направляла в ЦК и Комиссию партконтроля, перед авторитетами не робела, дважды театрально «в знак протеста» сдавала партбилет и трижды её восстанавливали в партии. Даже после того, как первый секретарь Молотовского обкома ВКП(б) К.М.Хмелевский, опираясь на данные госбезопасности, доложил председателю Комиссии партконтроля ЦК партии М.Ф.Шкирятову: «Ознакомление с личным делом Руденко показало, что вот уже на протяжении свыше 10 лет, где бы Руденко ни работала, она необоснованно обвиняла большой круг коммунистов во вражеской линии, антипартийных делах, в троцкизме, пособничестве троцкистам и прочим врагам народа… Мне непонятно, тов. Шкирятов, почему Комиссия Партийного Контроля поступает так мягко в отношении махровой клеветницы и склочницы, какой является не внушающая политического доверия Руденко», исключить из партии «борца с оппозицией» не позволили.
Любопытно, что сам Кузьма Михайлович Хмелевский в сентябре 1936 года, будучи тогда секретарём парткома Среднеуральской ГРЭС, тожебыл арестован и проходил как фигурант процесса «Параллельного антисоветского троцкистского центра».. Особым Совещанием при НКВД СССР его приговорили по известной статье к 5 годам лагерей. Но в июле 1938 года дело пересмотрели и К.М.Хмелевского освободили. Ему даже доверили руководство партийной организации области, предприятия которой вносили весомый вклад в производство оружия грядущей победы.
К.М.Хмелевский был убеждён, что секретарь Ульяновского обкома ВКП(б) И.М.Терентьев пострадал незаслуженно, что он был оклеветан той же А.Н.Руденко. Его усилия восстановить справедливость тогда не увенчались успехом. В январе 1950 года он был отстранён от должности первого секретаря обкома, а А.Н.Руденко лишь перевели из педагогического института в университет, где она сразу же обрела себе промысел на той же ниве разоблачения «безродных космополитов» и «недобитых троцкистов». И уже новый первый секретарь Молотовского обкома ВКП(б) Ф.М.Прасс в 1952 году просил о переводе А.Н.Руденко в другой город, ибо она вступила в конфликт едва ли не со всеми. Просьбу опять не удовлетворили. Только 29 сентября 1953 года эту особу исключили из КПСС «…за антипартийное поведение и систематическую клевету на партийных и советских работников». Тогда же был амнистирован И.Н.Терентьев, отбывавший срок в лагерях той же Молотовской области. В 1956 году Иван Николаевич был реабилитирован и восстановлен в партии.
Бывшего начальника управления МГБ по Ульяновской области генерала Н.А.Кримяна ещё при жизни И.В.Сталина в 1951 году уволили из органов за незаконные аресты граждан, применение недопустимых методов следствия, преследования и необоснованные увольнения честных коммунистов в Ульяновской области. В 1955 г. по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР он был расстрелян. Круг замкнулся.
И.Н.Терентьев вернулся на Волгу, честно работал и жил до самой кончины в Куйбышеве. П.И.Балабанов, также проходивший по «спиртовому делу», избежал суровых кар. Он стал очень хорошим директором швейной фабрики, где на него никто не писал никаких доносов. А «спиртовое дело» сдали в архив, быстро забыв и о пострадавших, и о виновных. Однако, из подобных историй выводы делать необходимо и руководителям, и гражданам. Врать же и использовать ложь по болезненной теме репрессий совершенно недопустимо
А.Кругликов,
доктор исторических наук,
Член Президиума ЦС РУСО