Имя это во всероссийском масштабе ныне подзабыто. Но, вне всякого сомнения, выдающийся партийный и государственный деятель советской эпохи, Герой Социалистического Труда, кавалер четырёх орденов Ленина, ордена Октябрьской Революции, двух орденов Трудового Красного Знамени Борис Щербина заслуживает того, чтобы о нём помнили. 5 октября 2024 года исполняется 105 лет со дня его рождения.

  В наше беспринципное, лживое время нахрапистых временщиков такие подлинные государственники, талантливые и прозорливые управленцы-производственники, каким и был Борис Щербина, вспоминаются нечасто. Уж слишком ярко, масштабно и впечатляюще выглядят они на фоне нынешних так называемых эффективных менеджеров, расплодившихся во всех отраслях экономики и других сферах управления. Кардинальное различие первых, бывших созидателями, государственными людьми по духу и образу мышления, и последних, как правило, преследующих лишь узкоэгоистические, связанные со стремлением к необузданной наживе цели, настолько велико, что и как-то сравнивать их не просто сложно, а скорее, даже и неуместно, некорректно и неэтично.

Почему же могла являть стране советская общественно-политическая система таких титанов, каким и был Борис Щербина? Ответ прост и, что называется, лежит на поверхности. Главной ценностью, мерилом всех политических, общественных, социально-экономических процессов в социалистическом государстве был человек. Во имя его интересов и всестороннего развития и работала огромная государственная машина. И она допустила до управления собою простого паренька из посёлка Дебальцево Екатеринославской губернии, родившегося в семье машиниста паровоза, ставшего впоследствии «Почётным железнодорожником».

Вряд ли мечтал в юные годы Борис, имевший значки ГТО и Осоавиахима, вступивший в 1933 году в ряды Ленинского комсомола, о том, что в жизни он добьётся таких впечатляющих высот. Да и некогда ему было. Куда больший интерес вызывала у него учёба. Стремление к знаниям захватывало его целиком. Кстати, живой интерес к новому, к неизвестному, неизученному, к практической и теоретической сторонам различных направлений науки он пронесёт через всю жизнь. С годами, особенно в тот период, когда Борис Евдокимович будет работать первым секретарём Тюменского обкома КПСС, а затем союзным министром и заместителем Председателя Совета Министров СССР, вопросам науки и её внедрения в производство он будет придавать первостепенное значение.

Вообще же Щербина был сыном своего времени — непростого, но кипучего и судьбоносного. От того-то и биография его вполне характерна для поколения тех, кто пришёл в этот мир в первые годы после свершения Великого Октября. И всё же он не затерялся в общей массе сверстников. Удивительная работоспособность, не покидавшая его на протяжении всей жизни, кипучая энергия, целеустремлённость, потребность к общественно полезному труду и искреннее желание быть нужным родной стране и народу выделяли его среди других. Большое значение будет иметь и тот факт, что Борис Евдокимович с молодых лет был очень дисциплинированным, собранным, сдержанным, умеющим контролировать свои желания и эмоции человеком. Он всегда умел видеть цель и ставить перед собой конкретные задачи.

После школы Борис, идя по стопам отца-железнодорожника, поступает в Харьковский институт инженеров железнодорожного транспорта имени С.М. Кирова. В его стенах он становится сталинским стипендиатом и заместителем секретаря комитета комсомола института. Дипломную работу ему придётся защищать в эвакуации в Ташкенте. Получит он и боевой опыт — зимой 1940 года добровольно уйдёт солдатом-лыжником эскадронов РККА на Финляндский фронт. В 1939 году Борис Щербина вступит в ряды Всесоюзной коммунистической партии (большевиков), вместе с которой будет идти по жизни на протяжении полувека.

Не откажется он от партии и в тот час, когда её начнёт не просто лихорадить, а встанет вопрос о самом её дальнейшем существовании. Выйдя на заслуженный отдых в мае 1989 года, Борис Евдокимович будет с нескрываемой тревогой и болью воспринимать происходившие в стране разрушительные процессы. И в той ситуации просто сопереживать и быть в роли стороннего наблюдателя он, убеждённый коммунист, избиравшийся на XXV, XXVI, XXVII съездах КПСС членом её ЦК, конечно же, не сможет.

Известны два его письма, адресованные лично Генеральному секретарю ЦК Горбачёву в декабре 1989 года и в Политбюро ЦК в мае 1990 года. В них Щербина даёт исчерпывающие оценки, и проникнуты они всецело неподдельной заботой о судьбе страны и ленинской партии. Он верил в партию до последнего, верил в Горбачёва, верил и надеялся на Политбюро ЦК, которое в его понимании продолжало быть арбитром в политической жизни страны. Но маховик был уже запущен на полную мощность, Политбюро ничего не решало, партия растрачивала свои позиции и влияние, великая страна молниеносно двигалась под откос…

Возвратимся же к молодым годам Бориса Евдокимовича, так как именно тогда и закладывался фундамент его колоссального личностного потенциала.

После окончания института совсем недолго, но он успеет поработать по полученной специальности — инженером и старшим инженером группы воинских перевозок Купянского отделения службы движения Северодонецкой железной дороги. Затем будет комсомольская работа, а с марта 1944-го его переведут на партийную. С 1948 по 1950 год Щербина трудился секретарём Орджоникидзевского райкома партии Харькова, а позже секретарём Харьковского горкома КП(б)У.

В конце октября 1951 года по рекомендации ЦК ВКП(б) Щербина избирается секретарём Иркутского обкома партии по пропаганде. А несколько позже он становится вторым секретарём обкома и начинает курировать промышленный комплекс области.

Без малого десять лет отдаст Борис Евдокимович Иркутской земле. За эти годы облик Восточной Сибири претерпит кардинальные изменения. Будет осуществляться строительство Иркутской и Братской ГЭС, города Братска, где в феврале 1956 года Щербина проведёт и сделает основной, с постановкой задач, доклад на 1-й городской партийной конференции; преобразится Ангарск, заложат корпуса Иркутского алюминиевого завода. Начнёт работу называвшийся тогда «комбинатом №16» Ангарский нефтехимический комбинат, войдут в строй первые гидролизные заводы, новые железные дороги, мощнейшие линии электропередачи, тысячи новых жилых домов, школ, больниц, домов культуры. При активном участии Бориса Евдокимовича в Иркутске будет создан Восточно-Сибирский научный центр более чем с десятью научными институтами и учреждениями. Создадут при нём и специализированные управления по разведке нефти и газа, крупное геодезическое учреждение, научно-исследовательские институты геологического профиля.

Именно в Иркутском обкоме партии в полный рост раскрылся потенциал Щербины как партийного руководителя. Здесь же сформируются у него и свой стиль, и методы работы. Трудясь вторым секретарём обкома, он получит и выдвижение на республиканский уровень — в 1959 году его изберут депутатом Верховного Совета РСФСР пятого созыва. Получит он и уникальный опыт приобщения к тонкостям дипломатического этикета. По долгу службы не единожды придётся встречать ему иностранные делегации из КНР, МНР, Вьетнама. Тогда же произойдёт его знакомство с такими крупнейшими политическими деятелями, как Мао Цзэдун, Хо Ши Мин, Юмжагийн Цеденбал, Чжоу Эньлай, Дэн Сяопин.

Бурное было время. Страна — на необычайном подъёме. В космосе побывал первый человек с планеты Земля, гражданин СССР коммунист Юрий Гагарин. И вот новый жизненный разворот: в начале мая 1961 года Бориса Евдокимовича избирают первым секретарём Тюменского обкома партии. Своё же знакомство с народно-хозяйственным комплексом области, которая занимает около полутора миллионов квадратных километров, или территорию Франции, Италии, Австрии и Испании, вместе взятых, он начинает с лесной отрасли, которая вместе с рыбной была тогда ведущей в регионе. При этом к тому времени он уже неплохо разбирался и в технологических особенностях лесного, лесозаготовительного и лесоперерабатывающего направлений производственной деятельности. Так в водовороте повседневных проблем и событий начинался тюменский период жизни Щербины, имевший судьбоносное значение не только для него самого, но и для всей необъятной Западной Сибири.

Буквально с первых дней работы в Тюмени Щербину интересовали перспективы развития в области нефтяной и газовой промышленности. Тогда открыты были лишь некрупные газовые месторождения в Берёзовском районе и первое в Сибири, не очень большое Шаимское нефтяное месторождение. Опираясь на мнение специалистов, в том числе таких авторитетных, как будущие Герои Социалистического Труда, лауреаты Ленинской премии (этих высочайших наград Родины они удостоились в бытность Щербины первым секретарём обкома партии) Юрий Эрвье, Фарман Салманов, он твёрдо был уверен в том, что, разрабатывая незначительное количество открытых к тому времени месторождений, основной упор всё же необходимо сделать на поиск новых нефтяных и газовых залежей.

И прозорливость, а также трезвый государственный подход и заинтересованность в интенсивном развитии области Бориса Евдокимовича не подвели. Он оказался прав: в короткие временные сроки титаническим трудом геофизиков, геологов, буровиков, строителей, представителей других профессий, задействованных в производственном процессе по разработке и промышленной эксплуатации месторождений, руководимых и направляемых обкомом КПСС, Тюменская область станет гигантским топливно-энергетическим комплексом, не имевшим аналогов в мире.

Однако не стоит думать, что решение вопросов по развитию нефтяной и газовой промышленности в области проходило легко, просто и без проволочек. Нет. Проблемы обозначились практически сразу. Но были политическая воля, стремление и уверенность в перспективности Западной Сибири как большой нефтегазовой кладовой, готовой щедро делиться своими природными богатствами. Необходимо было заручиться и поддержкой союзного центра.

В декабре 1961 года Борис Евдокимович за своей подписью направляет в ЦК КПСС записку, изучив которую, Совет Министров СССР в мае 1962 года примет Постановление «О мерах по усилению геолого-разведочных работ на нефть и газ в районах Западной Сибири». Им определялись задачи по расширению как самих геолого-разведочных, так и комплекса сопутствующих работ, начиная от строительства и заканчивая вопросами создания образцов новой техники. Документом ставилась задача довести к 1970 году добычу нефти до 5 миллионов тон в год, а газа — до 10 миллиардов кубометров в год.

Это историческое правительственное решение было не единственным. С подачи Бориса Евдокимовича Совмин СССР будет держать вопрос о Западно-Сибирском нефтегазовом комплексе на особом контроле. Развитие пошло семимильными шагами: осуществлялось коренное переоснащение поисковых экспедиций, буровых бригад, выделялась в большом количестве вездеходная техника, началось широкое применение авиации. Открытие крупных месторождений пошло одно за другим. Только в 1965 году их было открыто 12, в том числе и известный во всём мире Самотлор. В этом же году при активном участии Бориса Евдокимовича в стране впервые отмечался профессиональный праздник — День работников нефтяной и газовой промышленности.

Приходилось принимать и непопулярные решения. Так, Борис Евдокимович выступил против сооружения Нижне-Обской ГЭС, ввиду того что строительство её планировалось в зоне возможного затопления, в которой к 1966 году было открыто более двадцати месторождений нефти. Иначе поступить первый секретарь не мог: интересы государства, скрупулёзный расчёт, экономическая целесообразность были у него в приоритете.

По инициативе обкома партии, возглавляемого Щербиной, начинается строительство нефтепроводов Шаим — Тюмень, Усть-Балык — Омск, газопроводов Пунга — Серов, Медвежье — Урал, а затем и многих других. Принимается решение и о сооружении железнодорожной магистрали от Тюмени на Тобольск — Сургут, протянувшейся далее до Нижневартовска, Уренгоя, Ямбурга. Развивалось дорожное строительство в труднопроходимых условиях болот и топей, создавались собственные крупные электроэнергетические мощности на базе местного попутного и природного газа. Благодаря настойчивости и пристальному вниманию Бориса Евдокимовича в области началось быстрое становление целого ряда научно-исследовательских и проектных организаций, высших учебных заведений. Население области фактически утроилось: Западная Сибирь, куда массово по призыву ЦК ВЛКСМ хлынула молодёжь, становится Всесоюзной комсомольско-молодёжной стройкой №1 в стране.

Размах деятельности Щербины на тюменской земле был поистине грандиозным и впечатляющим. По существу, уходя на повышение в Москву, он оставлял область с мощнейшим в стране топливно-энергетическим комплексом и разветвлённой системой сельскохозяйственного, продовольственного, бытового и социального обслуживания постоянно растущего населения. Практически двенадцать лет отдал он этому региону, сделав его флагманом союзной индустрии.

11 декабря 1973 года Бориса Евдокимовича назначают министром строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР, а 17 декабря пленум Тюменского обкома КПСС освободит его от обязанностей первого секретаря и члена бюро обкома КПСС. На том памятном пленуме член обкома В.В. Бахилов скажет тёплые и проникновенные слова в адрес Щербины за всё то, что он сделал для области. Сорвав трижды аплодисменты, предложит он просить ЦК и Президиум Верховного Совета СССР о присвоении Щербине звания Героя Социалистического Труда.

Но в те годы такие вопросы так не решались. Золотой Звезды Героя Соцтруда Борис Евдокимович будет удостоен лишь в октябре 1983 года и за другие заслуги, а фактически «за большие заслуги перед Советским государством в области строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности и в связи с досрочным вводом в эксплуатацию магистрального газопровода Уренгой — Помары — Ужгород на установленную мощность». Что и говорить, не слишком-то и баловала партия своих крупных выдвиженцев и работников. На первом месте всегда оказывались представители реального производства, они и становились героями…

В должности министра строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР Борис Евдокимович сменил умершего в середине ноября 1973 года Алексея Кортунова, первого главы этого министерства, Героя Советского Союза. В самом ведомстве кадровых потрясений и перемен не последовало. Оно продолжало в штатном режиме работать над выполнением поставленных перед ним государством задач, и Щербина достаточно быстро врос в его сердцевину. Благо был не тщеславным, не терпел непрофессионализма, лести, подхалимажа, не тянул за собой бывших подчинённых, не имел особо приближённых и «любимчиков». В людях же ценил деловые качества, работоспособность, профессиональные знания, порядочность.

Отличительной чертой в работе Бориса Евдокимовича в ранге министра, а затем и заместителя председателя союзного правительства было и то, что он не представлял её только в рамках служебного кабинета. Командировки были постоянными. Не считаясь с выходными днями, Щербина бывал на объектах, встречался с руководителями и рабочими, проводил совещания, отраслевые конференции и семинары, не забывая при этом выполнять и обязанности депутата Верховного Совета СССР, в состав которого избирался на протяжении шести созывов.

Благодаря выверенному государственному подходу к перспективному развитию отрасли по инициативе Щербины 19 июля 1974 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР принимают Постановление «О повышении технического уровня строительства магистральных нефтепроводов и газопроводов и об обеспечении надёжной их эксплуатации», сформулировавшее государственную программу нефтегазового строительства, в том числе и на пространствах Западной Сибири. Несколько позже в развитие данной программы Совмин СССР примет и Постановление «О мерах по дальнейшей индустриализации и механизации строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности». Комплексная и плановая реализация этих документов позволила переоснастить строительные организации и вывести строительство объектов добычи и транспортировки нефти и газа на более высокий уровень.

Продолжил Борис Евдокимович и работу по внедрению новых научных разработок в производственные процессы отрасли. При нём был создан ряд отраслевых научно-исследовательских и проектных учреждений, ежегодно росло количество разрабатываемых специальных строительных машин и механизмов. В результате договорённостей с Академией наук УССР и лично с её президентом, академиком, дважды Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской премии Б.Е. Патоном в отрасли был внедрён метод контактной сварки для трубопроводов диаметром 1420 миллиметров, позволивший осуществлять сварку не за часы, а за минуты. За создание высокопроизводительной технологии и комплекса оборудования для контактной сварки трубопроводных систем большого диаметра группе работников Института электросварки им. Е.О. Патона Академии наук УССР и Миннефтегазстроя СССР была присуждена Ленинская премия.

Десять лет отдал Борис Евдокимович Министерству строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности. За эти годы было построено 113 тысяч километров магистральных трубопроводов. Средний диаметр труб увеличился вдвое. Грузооборот трубопроводного транспорта вырос с 10,4 до 30 процентов от общего по Союзу. В 1983 году объём подрядных работ возрос до 8,1 миллиарда долларов США. В Западной Сибири подрядные работы за десять щербиновских министерских лет выросли в два раза и достигли 53 процентов от общего объёма по отрасли. В разы возросли годовые темпы обустройства промыслов, в результате чего годовая добыча нефти вышла на отметку в 246 миллионов, газа — 336 миллиардов кубометров. СССР вышел на первое место в мире по этим показателям.

Свою же роль во всей этой грандиозной деятельности Борис Евдокимович оценивал скромно. На сей счёт известны такие его слова: «Для меня десять лет в министерстве — незабываемые годы становления, поисков, годы удач, ошибок и просчётов, чего не удалось избежать. И, конечно, приношу искреннюю благодарность всем, кто поддерживал меня, помогал постигать новое дело, которое требует от всех нас беспредельной преданности, самоотверженности, творческих поисков, инициативы, удачи».

13 января 1984 года Бориса Щербину утверждают в должности заместителя Председателя Совета Министров СССР. Теперь перед ним ответственность не за одно отдельно взятое отраслевое министерство, а за весь топливно-энергетический комплекс страны. В сфере его кураторства находилось шесть министерств: нефтяной, газовой и угольной промышленности, геологии, строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности и энергетики. Одновременно, с апреля 1986 года, Щербина возглавлял вновь созданное Бюро по топливно-энергетическому комплексу Совета Министров СССР.

С новым назначением на Бориса Евдокимовича навалился и целый ком проблем. Непростая к тому времени сложилась ситуация с выполнением плановых задач по добыче нефти. В 1984 году впервые за послевоенный период она снизилась. Упала она и в следующем, 1985 году и составила 595,2 миллиона тонн против 616,3 миллиона тонн в 1983 году. Требовались эффективные меры, и Щербина вплотную подходит к этой проблеме. Большое внимание он уделяет разработке месторождений Прикаспийской низменности — Астраханскому, Тенгизу, Жаножолу, Кенкияку, Карачаганаку. Не выпадает из его поля зрения и родная Западная Сибирь, в особенности Новый Уренгой и Ямбург. Продолжается его настойчивая работа по введению в эксплуатацию систем магистральных газопроводов для транспортировки природного газа из районов Западной Сибири в европейскую часть СССР.

В трагический день, субботу 26 апреля 1986 года, Щербина находился в Оренбурге, где принимал участие в собрании областного партийно-хозяйственного актива. А в 11 часов дня в Москве подписывается постановление о создании правительственной комиссии по ликвидации аварии на четвёртом блоке Чернобыльской атомной электростанции. Борису Евдокимовичу было поручено её возглавить.

В тот же день он прибывает в Припять. О том, какова была роль Щербины в ликвидации этой страшнейшей катастрофы, особенно в первые её дни, когда многие были растеряны и не знали, что делать, можно написать отдельную книгу. Если же сжато отметить самое существенное, то оно заключалось в том, что, как того и требовал его статус, он взял всё руководство работами на себя. Именно он принял решение обратиться к населению города и организовать его эвакуацию, а затем и эвакуацию населения близлежащих населённых пунктов. Он организовал работу всех служб и ведомств, начиная от коммунальщиков и заканчивая силами ГО и авиации. Он подключил научные силы и медицину.

Бесстрашно, мужественно, прекрасно понимая, на что он идёт, он шёл в самый очаг трагедии — в зону разрушения четвёртого энергоблока. Всего же на Чернобыльской АЭС с того «чёрного апреля» 1986 года и по февраль 1989 года Борис Евдокимович в командировках пробыл 92 дня, а фактически значительно больше, так как в короткие поездки, в частности на строительство города Славутича в 1987—1988 годах, командировки он не оформлял. В результате же, выполняя государственное задание, причём, как всегда, основательно, он схватит солидную дозу радиации… что в том числе сократит и годы жизни Бориса Евдокимовича.

Какой-то злой рок преследовал Щербину в последние его годы жизни. Тяжело болела жена, Чернобыль, масса проблем в подведомственных отраслях, не покидающая тревога за судьбу страны и партии, постепенное разочарование в глашатаях перестройки. И вот 7 декабря 1988 года очередная боль, которую следовало мужественно провести через себя: разрушительное землетрясение в Армении, тысячи жертв, море слёз, бесконечное людское горе.

По прошествии времени Николай Рыжков в книге «Десять лет великих потрясений» напишет: «В Армению в первых числах месяца по служебным делам улетел мой заместитель по Совмину Щербина, всегда незаменимый Борис Евдокимович, который, как и в Чернобыле, первым из высокого московского начальства встретил беду. <…> Около 17 часов дежурный позвал к ВЧ-связи. Звонили Арутюнян (С.Г. Арутюнян — первый секретарь ЦК Компартии Армянской ССР. — Р.С.) и Щербина. Казалось, что они не просто устали от поездки в район беды — убиты, раздавлены. Говорил Борис Евдокимович:

— Там тысячи жертв, тысячи! — Голос срывался, как будто он держался на грани слёз. — Спитак разрушен полностью. Ничего не осталось! Ленинакан тоже, почти весь, почти… А ещё — Степанаван, Кировакан… Беда, Николай Иванович, такой беды и представить нельзя…

Щербина всегда был человеком спокойным, сдержанным, умел гасить эмоции. А тут…»

Борису Евдокимовичу пришлось возглавить организацию работ по ликвидации последствий этого жуткого землетрясения. Два месяца, будучи далеко не молодым человеком, живя в вагончике, он делал всё возможное, чтобы скорее локализовать последствия этой беды. Справедливости ради следует подчеркнуть, что на армянской земле имя Щербины не забыли. В Гюмри (бывший Ленинакан) есть улица его имени и ему установлен памятник. За огромное личное участие в организации работ в зоне стихийного бедствия Щербине посмертно присвоено звание почётного гражданина этого древнего города.

В мае 1989 года Борис Евдокимович вышел на пенсию. Закончилась его многолетняя трудовая вахта. Однако руку на пульсе он продолжал держать — живо интересовался делами ТЭК, звонил руководителям, советовал, с некоторыми встречался, обсуждал проблемы, вносил мудрые предложения, старался всячески помогать.

Завершающий год жизни Щербина проживал на государственной даче — естественно, ему лично не принадлежавшей, в подмосковной Жуковке. Здесь в кругу самых близких людей он встретил свой 70-летний юбилей. Но поводов для радости практически не оставалось. Надо было ухаживать за тяжелобольной супругой, да и собственное здоровье дало сбой… Каждый день читал «Правду», беспокойство же за страну и партию свалилось на него тяжёлым грузом. Переживания эти, мучительные и горькие, и ускорили его уход.

Усугубило и без того крайне болезненное состояние участие в качестве приглашённого в работе XVIII съезда КПСС. Выводы им тогда были сделаны горькие и категоричные, и они вскоре подтвердятся. Самое же страшное, что случилось в августе 1991 года, Борису Евдокимовичу увидеть не довелось… За год до тех событий, 20 августа 1990 года, Борис Щербина ушёл в вечность.

Миновали годы, выросли новые поколения, всё меньше остаётся тех, кто лично знал и работал с Борисом Евдокимовичем. Но память людская не угасает. В Тюмени, на доме, где он жил, и в Москве, на здании Миннефтегазстроя, где он работал, установлены мемориальные доски. В Тюмени и Гюмри ему установлены памятники. В этих же городах, а также в Ухте и Славутиче есть улицы, носящие имя Щербины. В родном Дебальцеве на здании школы искусств открыта мемориальная доска (хочется верить, что она и в Славутиче сохранилась). Именем Щербины был также назван сухогруз. Не один год работает региональный благотворительный фонд «Ветеран нефтегазстроя им. Б.Е. Щербины».

Борис Щербина не забыт, и на этом можно поставить точку. И всё же следует отметить, пожалуй, самое главное и принципиальное: таких выдающихся личностей, настоящих государственников, руководителей, подвижников, организаторов промышленного производства могла выдвигать только советская общественно-политическая система. Только в условиях социалистического строя могли они реализоваться и добиться таких высот в деле служения — служения Родине и народу. И никакие сегодняшние менеджеры, не имеющие ни технического образования, ни квалификации, ни реального производственного опыта, тем не менее не боящиеся возглавлять целые отрасли экономики и ставящие перед собой цель чрезмерного обогащения, им и в подмётки не годятся. На их фоне такие светлые имена, как Борис Щербина, Алексей Кортунов, Сабит Оруджев, звучат гордо, значимо. Светлая им, великим строителям и преобразователям Советской страны, память!