«Правда» публикует фрагменты книги Виктора Афинова «Сталин в Великой Отечественной войне. Главнокомандующий в объективе Генерального штаба». Автор — полковник в отставке, ветеран военной разведки, сценарист, автор советских документальных фильмов «Кто угрожает миру», «Спираль. Звёздные войны», «Угроза Европе — угроза миру». В предложенном вниманию читателей цикле речь идёт о событиях, которым в эти дни исполняется восемьдесят лет, — последних предвоенных днях и начале Великой Отечественной.
Исчезнувшая директива
Накануне празднования 75-летия Победы 9 мая 2020 года по инициативе президента В.В. Путина началась широкая кампания против фальсификации событий Второй мировой войны, попыток переписать её историю, принизить роль Советского Союза. Однако на этом пути нас поджидает мина замедленного действия огромной разрушительной силы, заложенная ещё в середине прошлого века. Если мы хотим обезвредить её, то должны даже не переписать, а собственными руками, не боясь повредить переплёт, с корнем вырвать первые же чёрные страницы истории с ложью о причинах разгромного начала Великой Отечественной войны. В противном случае придётся покорно, как и происходит до сих пор, приняв грех на душу, продолжать поддерживать навязанную нам мерзкую клевету на И.В. Сталина. Третьего не дано, так как секреты прошлого уже достаточно широко приоткрыты.
Политика «развенчания» И.В. Сталина как руководителя Советского государства вскоре после его ухода из жизни началась именно с искажения его роли в Великой Отечественной войне. Это делалось и во многом продолжает делаться по хрущёвским штампам. В своём полном виде этот подход представлен в перестроечной книге Н.Я. Комарова «Государственный Комитет Обороны постановляет…» 1990 года издания в следующей цитате: «Причины неудач кроются в ряде военных, а также политических и экономических факторов. Неподготовленность к отпору явилась, прежде всего, следствием ошибочных представлений Сталина о начале войны с фашистской Германией. В результате не было проведено своевременное отмобилизование и сосредоточение войск на театре военных действий. Директива о приведении в боевую готовность Сухопутных и Военно-воздушных сил была передана военным советам западных приграничных округов только в половине первого ночи 22 июня. Промедление, естественно, сказалось на боевой готовности войск. Приграничные военные округа оказались неподготовленными к отражению внезапных и сильных ударов агрессора. С переходом в наступление главных сил противника его количественное превосходство стало подавляющим. На важнейших направлениях оно было многократным».
Хорошо известен набор штампов, строящийся по шаблонной факто-временно́й шкале фальсификаций. Приведём его. 22 июня 1941 года произошло внезапное нападение Германии на СССР. Его Вооружённые Силы не были в боевой готовности, приказ на приведение в которую (Директива №1) поступил лишь 22 июня в 0.30. Сталин якобы находился в прострации, а начальник Генерального штаба генерал армии Г.К. Жуков и нарком обороны маршал С.К. Тимошенко подготовили для него директивы с приказами: №2 (отправлена в 07.15 того же числа), которая предписывала «обрушиться всеми силами и средствами» там, где противник пересёк границу, но самим границы не переходить», и №3 (отправлена в 23.50) — «решительно наступать на немецкие войска».
Эта отштампованная шкала времени вместе с недостойным унижением И.В. Сталина родились в эпоху ХХ съезда партии и борьбы с «культом личности». Она оказалась во многих мемуарах и книгах, в том числе за авторством тех, кто имел личные причины обвинять во всём руководителя страны. Согласно этой версии, 21 июня Г.К. Жуков докладывал Сталину о сообщении из Киева об ожидаемом наступлении немцев утром 22 июня, которое было получено через немецкого ефрейтора-перебежчика. После доклада Сталин приглашает Жукова с Тимошенко и Ватутиным (заместитель начальника Генерального штаба) в Кремль. Жуков захватил с собой проект директивы войскам, и по дороге он и Тимошенко договариваются во что бы то ни стало добиться (!) решения о приведении войск в боевую готовность. Утвердившись в необходимости этого шага, Тимошенко рекомендует: «Надо немедленно дать директиву войскам о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность». Сталин соглашается. Жуков с Ватутиным составляют новый, более короткий проект директивы, в котором Сталин сделал кое-какие поправки и передал наркому обороны С.К. Тимошенко на подпись с датой 21.06.41 года. Её телеграфирование в округа было закончено в 00.30 22 июня 1941 года, то есть через два часа после состоявшегося разговора, хотя из кабинета Сталина Жуков и Тимошенко вышли около 22.00. Примерно в 4 утра, получив донесения о налётах немецкой авиации, не спавший всю ночь Жуков телефонным звонком разбудил Сталина и сообщил о начале войны.
Что же не так в этой схеме? В действительности И.В. Сталин ещё не позднее 18 июня 1941 года дал указание привести войска первого стратегического эшелона в полную боевую готовность. Это звучит невероятно — настолько мы привыкли к клише под названием «Не ожидали». Однако это указание Сталина родилось не на пустом месте. Ему предшествовала операция подтверждения данных, полученных разведслужбой погранвойск НКВД 15 июня 1941 года. Они говорили о намеченном выдвижении войск вермахта на исходные позиции для нападения на СССР с 4.00 18 июня. После этого Сталин вызвал начальника Главного управления ВВС РККА П.Ф. Жигарева и наркома внутренних дел Л.П. Берию, в чьём подчинении находились пограничные войска, и приказал силами авиации Западного особого военного округа (ЗапОВО) в указанный в донесении день совместно с пограничниками провести воздушную разведку приготовлений вермахта вдоль западных рубежей СССР.
18 июня в течение всего светового дня вдоль линии границы в полосе ЗапОВО с юга на север пролетел самолёт У-2, пилотируемый опытными лётчиком и штурманом. Через каждые 30—50 километров они сажали машину и прямо на крыле писали очередное донесение, которое тут же забирали пограничники. Этот факт подтверждают воспоминания того самого лётчика — Героя Советского Союза генерал-майора Г.Н. Захарова (в 1941 году — командира 43-й истребительной авиадивизии). Всё рассмотренное с высоты птичьего полёта они наносили на карты и составляли письменные отчёты. Было чётко зафиксировано начало лавинообразного движения армады вермахта к линии советско-германской границы.
Убедившись в этом, Сталин приказал привести войска западных округов в полную боевую готовность. Это означало скрытно вывести войска на позиции в предполье, занять укреплённые районы и пункты долговременной обороны, заправить топливом самолёты, транспортные и боевые машины, выдать боеприпасы, оборудовать передовые командные пункты и проверить связь с подчинёнными соединениями, подготовиться к постановке минных полей, противотанковых заграждений, взрыву мостов, рассредоточить авиацию и пр. О мерах выполнения приказа было необходимо отчитаться перед Генеральным штабом РККА. (См. А. Брычков, Г. Никоноров, А. Петрушкин «Невыполненная директива». Военно-промышленный курьер, №23. 22 июня 2016 г.).
Злополучная Директива №1, последовавшая ночью 22 июня в 0.30, содержала плохо объяснимую двусмысленность: она предписывала войскам «находиться» (то есть оставаться) в полной боевой готовности вместо, казалось бы, логичного указания о «приведении» в боевую готовность. Она заслонила собой предшествующую директиву от 18 июня, которая объясняет эту логическую нестыковку, но странным образом исчезла после ухода из жизни И.В. Сталина. Тем не менее этот документ оставил неопровержимые свидетельства своего существования.
Несколько лет назад был опубликован детальный план выполнения директивы от 18 июня Прибалтийским военным округом начиная с утра 19 июня. Соответствующие документы разработал штаб округа, приводим выдержку из них:
«18 июня 1941 г.
С целью быстрейшего приведения в боевую готовность театра военных действий округа ПРИКАЗЫВАЮ:
…4. Командующим 8-й и 11-й армиями:
а) определить на участке каждой армии пункты организации полевых складов, ПТ мин, ВВ и противопехотных заграждений на предмет устройства определённых, предусмотренных планом заграждений. Указанное имущество сосредоточить в организованных складах к 21.6.41 г.;
б) для постановки минных заграждений определить состав команд, откуда их выделять и план работы их. Всё это через начинжов пограничных дивизий;
в) приступить к заготовке подручных материалов (плоты, баржи и т. д.) для устройства переправ через реки Вилия, Невяжа, Дубисса. Пункты переправ установить совместно с оперативным отделом штаба округа.
30-й и 4-й понтонные полки подчинить военному совету 11-й армии. Полки иметь в полной готовности для наводки мостов через р. Неман. Рядом учений проверить условия наводки мостов этими полками, добившись минимальных сроков выполнения;
г) командующим войсками 8-й и 11-й армий — с целью разрушения наиболее ответственных мостов в полосе: госграница и тыловая линия Шяуляй, Каунас, р. Неман прорекогносцировать эти мосты, определить для каждого из них количество ВВ, команды подрывников и в ближайших пунктах от них сосредоточить все средства для подрывания. План разрушения мостов утвердить военному совету армии.
Срок выполнения — 21.6.41 г.».
Благодаря этой директиве, а не исключительно по собственной прозорливости, нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов привёл в боевую готовность корабли Краснознамённого Балтийского флота, о чём ему отчитался вечером 19 июня командующий флотом вице-адмирал В.Ф. Трибуц. Кстати, именно Кузнецов по свежим следам довольно убедительно объяснил сумятицу 22 июня и последующую неразбериху первых дней войны: «Анализируя события последних мирных дней, я предполагаю: И.В. Сталин представлял боевую готовность наших Вооружённых Сил более высокой, чем она была на самом деле. Совершенно точно зная количество новейших самолётов, дислоцированных по его приказу на пограничных аэродромах, он считал, что в любую минуту по сигналу боевой тревоги они могут взлететь в воздух и дать надёжный отпор врагу. И был просто ошеломлён известием, что наши самолеты, не успев подняться в воздух, погибли прямо на аэродромах».
Остаётся добавить, что после 22 июня 1941 года выяснять, кто виновен в том, что за четыре дня до войны не удалось привести пограничные округа в боевую готовность, очевидно, представлялось Сталину не самым важным. Куда больше его занимала проблема потери Генштабом управления войсками и неспособность командования округов, особенно Западного, имевших на вооружении новейшие на то время средства, организовать сопротивление противнику. Нужно было встряхнуть страну, сменить систему руководства ею, многое из предпринятого исправить и со всей ответственностью замкнуть управление на себя, справедливо полагая, что только он способен и должен мобилизовать запредельные силы страны.
Требования к главам государств предъявляет их историческое время. И.В. Сталина нельзя сравнивать с Александром Македонским, Чингисханом, даже с Наполеоном, хотя последний уже управлял своими армиями по световому телеграфу. Естественно, в 40-х годах ХХ века, во времена военно-индустриального прогресса, квалификация Иосифа Виссарионовича объективно не могла в полной мере соответствовать уровню Верховного Главнокомандующего, однако она повышалась гораздо быстрее, чем у многих профессиональных военных, ответственных за подготовку Красной Армии. Сталин сумел научиться пользоваться коллективным разумом своих помощников. В конечном итоге война для всех них стала беспощадным кровавым учителем.