100 лет «Синдикату-2». 16 августа 1924 года завершилась одна из самых блестящих операций созданной в 1922 году советской контрразведки — задержание одного из самых опасных террористов — Бориса Савинкова. Созданная им организация с пышным названием «Народный Союз защиты Родины и Свободы» (НСЗРиС) была обезглавлена, её создатель публично признал свою неправоту — ядовитое жало было вырвано, организация перестала существовать.

(Окончание. Начало в №87)

Ще нэ вмэрла и еще не згинела

Сейчас, как мы знаем, в Киеве создано «Правительство России в изгнании», которое представляет интересы трёх террористических групп: «Легион «Свобода России»*, «Русский добровольческий корпус»*, «Национальная республиканская армия»*. Эти группы стали известны благодаря совместным с бандеровцами налётам на населённые пункты и убийствам мирного населения.

Точно так же в 1920 году, когда шла советско-польская война, в Варшаве был создан «Русский политический комитет», который подновил савинковское название, создав «Народный Союз защиты Родины и Свободы» (НСЗРиС).

В Варшаве судьба свела дух авантюристов — Савинкова и Булак-Балаховича. Балахович служил в русской армии в лейб-уланском полку и поначалу ни о какой политике не помышлял (приставка «лейб» означала принадлежность к придворным частям). Начинал служить рядовым, в 1914 году награждён Георгиевской медалью и крестом, в 1915-м получает первый офицерский чин корнета, становится командиром эскадрона в отряде Особой важности при главкоме Северного фронта. А когда произошла Февральская революция, ударился в политику. Поначалу сделал всё, чтобы разложить и развалить отряд, в который входил его эскадрон. Затем становится командиром эскадрона, но уже не по назначению батюшки-царя, а по постановлению солдатского комитета. Потом он оказывается «на излечении» в Петрограде, а октябрь 1917 года встречает далеко в тылу, в Луге, где с частью своего эскадрона сколачивает банду, захватившую окрестности. В суматохе революции сил у большевиков для разгона этой банды не хватает, поэтому её пытаются преобразовать, назвав «Лужским партизанским полком», а Балаховича назначают его командиром. Но из-за казнокрадства и жестоких расправ банды с крестьянами полк собираются расформировать, и тогда Балахович уводит банду к белым, к генералу Юденичу, где ему присваивают чин ротмистра, а затем и полковника. Но когда Юденич начал проигрывать в войне с большевиками — попытался вместе с эстонскими полицейскими арестовать его. По приказу англичан эстонцы освободили Юденича и попытались арестовать самого Балаховича — он со своей бандой сбежал в Польшу, к Пилсудскому, где и встретился с Савинковым.

Пилсудский равно презирал и Савинкова, и Балаховича, о котором говорил: «… не только бандит, а человек, который сегодня русский, завтра поляк, послезавтра белорус, ещё через день — негр…», но ради того, чтобы нагадить России, поддерживал и того, и другого. На территории Польши авантюристами была собрана из остатков разгромленных белых «Русская народно-добровольческая армия», воевавшая в интересах Польши под командованием Балаховича и управлением «Русского политического комитета» Савинкова.

А «Информационное Бюро Народного Союза защиты Родины и Свободы» при этом «политическом комитете» каждую декаду выпускало многостраничные сводки с описаниями побед, звытяг и пэрэмог.

Тактика была террористическая: налёт на приграничные населённые пункты, убийства гражданского населения, отход обратно, на территорию, где их содержат как оружие против России. Всё, как сейчас, только нынешние прячутся после теракта на Украине, а савинковцы после своих кровавых дел прятались в Польше.

Но в 1920 году польский сейм решил не раздражать Россию (шли переговоры о мире) и удалить эту банду с территории Польши. Балахович тут же стал «белорусом», увёл своё войско в Мозырь, поднял бело-красно-белый флаг и устроил ряд чудесных превращений: «Русская народно-добровольческая армия» стала «Белорусской народной армией», «Русский политический комитет» стал «Белорусским политическим комитетом», а сам он назначил себя главнокомандующим. Кровавая оперетка кончилась тем, что Красная Армия выбила бандитов на польскую территорию, где поляки их немедленно разо-ружили, а Савинков публично отрёкся от Балаховича.

Но столь одиозная и бесполезная фигура не нужна была полякам, и после окончания войны, в 1921 году, Бориса Савинкова из Польши выслали. Очередная бесплодная и кровавая попытка завершилась. Погибли сотни тысяч людей, а «организатор и вдохновитель» вышел сухим из воды.

С Лондона выдачи нет

Отыскался след Борисов: объявился он в славном граде Лондоне, откуда, как и с Дона, выдачи нет. И продолжал пакостить Советской России (Союз ещё не был создан), используя богатый опыт террориста и провокатора.

Советская власть крепнет и развивается, государственное управление приобретает опыт и мудрость. После катаклизмов революции и Гражданской войны на счету каждый образованный и энергичный человек, каждому найдётся точка приложения сил — твори, выдумывай, пробуй! Или хотя бы не мешай другим, не затевай новые кровавые авантюры.

С этим предложением к Савинкову приходит Л.Б. Красин — почти коллега, оба до революции были руководителями боевых групп, только Савинков — у эсеров, а Красин — в РСДРП. Савинков готов сотрудничать, но выдвигает три условия:

1) уничтожение ЧК, 2) признание частной собственности,

3) свободные выборы в Советы. И угрожает, что «все коммунисты будут уничтожены восставшими крестьянами». На этом обсуждение прекращается, а Савинков устно передаёт содержание разговора с дипломатом министру колоний Черчиллю и премьер-министру Ллойд Джорджу, а кроме того, пишет подробное письмо Пилсудскому. Несколько раз он встречается с Муссолини и в своём прощальном письме пишет, что фашизм «психологически и идеологически» наиболее близок к его собственным взглядам.

Конец беспокойству

Может быть, именно предложение Савинкова об уничтожении ЧК, о котором Красин рассказал в Москве, и сыграло свою роль. 8 мая 1922 года при НКВД РСФСР был создан Контрразведывательный отдел Государственного политического управления (КРО ГПУ), а через четыре дня выпущено циркулярное письмо «О савинковской организации». В этом письме предлагался новый метод контрразведывательной работы — легендирование организаций — и ставилась цель дуплетом погасить монархистов и савинковцев.

В советское время об этой операции были созданы художественные фильмы «Крах», «Синдикат-2» и «Операция «Трест».

Операцию проводили начальник КРО А.Х. Артузов, его заместитель Р.А. Пилляр, помощник начальника С.В. Пузицкий и личный состав 6-го отделения КРО, начальник И.И. Сосновский, его помощник Н.И. Демиденко, уполномоченные Г.С. Сыроежкин и С.Г. Гендин и секретный сотрудник А.П. Фёдоров.

Нас всегда поражало, как эти, такие разные люди, без специального образования, без долгого опыта работы в контрразведке смогли тонко и искусно переиграть опытного террориста Савинкова!

Артур Христианович Артузов родился в семье сыровара, обрусевшего итальянца. С золотой медалью окончил Новгородскую гимназию и с отличием — Петроградский политехнический институт. Работал инженером-проектировщиком в Металлургическом бюро.

Роман Александрович Пилляр (Пиллар фон Пильхау) родился в семье инженера, остзейского немца. Учился в гимназиях Вильно, Цюриха, Аренсбурга, г. Данилова Ярославской губернии. В Данилове его застала Февральская революция, и он был избран секретарём местного Совета крестьянских депутатов. С августа по октябрь — курсант военного училища в Москве. В октябре направлен на подпольную работу в оккупированную немцами Литву. Арестован, освобождён в апреле 1918 года. Стал одним из основателей Компартии Литвы и Белоруссии. Участвовал в боях с легионерами Пилсудского. При захвате поляками штаб-квартиры рабочих представителей в Вильно неудачно пытался застрелиться (пуля пробила не сердце, а лёгкое). После оккупации Пилсудским Вильно был приговорён к смертной казни, чудом выжил после расстрела, по обмену пленными вернулся в Россию.

Сергей Васильевич Пузицкий родился в семье учителя гимназии. Поступил на юридический факультет МГУ, но с началом войны был направлен в Александровское военное училище, после выпуска прапорщиком служил в дивизионе тяжёлой артиллерии в Измайлово. Одновременно учился, юрфак окончил в 1919 году.

Игнатий Игнатьевич Сосновский родился в польской семье, учился в МГУ на историко-филологическом и философском факультетах. С 1918 года — подпоручик Генштаба польской армии, затем резидент польской разведки в Советской России. Арестован чекистами в 1920 году, согласился работать на ЧК. Лично Дзержинский советовался по его поводу с Лениным и счёл возможным рекомендовать Польскому бюро партии принять его в состав РКП(б).

Николай Иванович Демиденко родился в Киеве, служил в Красной Армии, состоял в партии эсеров, затем вступил в Компартию. Когда немцы оккупировали Киев, был на подпольной работе, после освобождения Киева стал начальником районной милиции. Сведений об образовании нет, но, по отзывам, «обладал ярким комбинационным умом, даром стратегического планирования».

Григорий Сергеевич Сыроежкин родился в крестьянской семье. В 15 лет приписал себе возраст и пошёл служить в армию, но вскоре был отправлен домой как несовершеннолетний. В 18 лет стал красноармейцем, в 19 — вступил в РКП(б).

Семён Григорьевич Гендин родился в еврейской семье. До революции успел окончить пять классов гимназии. С 1918 года в Красной Армии — командир взвода, батареи, помощник начальника артиллерии Новороссийского укрепрайона.

Андрей Павлович Фёдоров родился в крестьянской семье в Мариупольском уезде. Окончил двухклассное сельское училище, поступил в Мариупольскую гимназию. Был исключён за участие в забастовочном движении, сдал экзамены экстерном, поступил на медицинский факультет Новороссийского университета. За участие в революционном движении исключён, поступил на юрфак Харьковского университета, снова исключён, окончил экстерном, получив профессию юриста. Призван в армию, после обучения в Александровском училище направлен прапорщиком в Туркестан. Арестовывался белогвардейцами и деникинцами, приговаривался к расстрелу, сослан в караульную роту во Владикавказ, откуда бежал в Тифлис.

И они составили единую команду, где надо было не то что понимать, а чувствовать работу друг друга — в ситуации, когда рискуешь и выполнением задания, и собственной жизнью!

Ловушка захлопывается

В 1922 году, находясь уже в Париже, Савинков посылает своего адъютанта Леонида Шешеню через Польшу в Россию. Там его принимают наши пограничники и напоминают, что за участие в банде савинковцев его ждёт расстрел. А избежать его можно, только сдав «своих», что Шешеня и делает, сдав агентов Зекунова и Герасимова, — с савинковскими ячейками в Западном крае было покончено. А Шешеня и Зекунов стали работать на ЧК.

Секретный сотрудник ЧК Фёдоров превращается в члена ЦК партии «Либеральные демократы» Мухина. Он должен встретиться с Савинковым и рассказать о могучей подпольной организации либерал-демократов, которым нужен только вождь, чтобы снести тиранию проклятых большевиков и повести восставших крестьян к светлому будущему без ЧК, но с частной собственностью и со свободными выборами.

Невольно вспоминается ироничный стишок XIX века о разговоре барина с крестьянином:

  Дай руку, брат!

Я по принципам

И либерал, и демократ!

А как зовут тебя? —

Антипом… —

Я нашей встрече очень рад!..

Неужели Савинков его не знал? Наверняка знал, но, как писал поэт, обманываться был рад. Чтобы подготовить встречу «Мухина», чекисты послали завербованного Зекунова в Польшу, где он встретился с родственником Шешени. Тот переправил его в Варшаву, где он встретился с резидентом савинковцев Философовым, которому сообщил, что Шешеня вошёл в контакт с могучими «Либеральными демократами», и передал ему письмо от Шешени для Савинкова.

Когда почва была подготовлена, в Польшу направляется «Мухин», причём едет через Вильно, где встречается с родственником Шешени, который переправляет в Варшаву и его. «Мухин» требует встречи с Савинковым, но ему в этом отказывают — собственно, это и предусматривалось планом чекистов. Бдительный резидент Философов боится верить «Мухину» и предлагает послать в СССР для проверки родственника Шешени. Савинков одобряет это предложение.

Чекисты обеспечивают переход родственника через границу и прибытие в Москву. А там сводят с главой монархической организации профессором Исаченко, который даже не догадывался, что давно уже «под колпаком» у чекистов. Как и было рассчитано, савинковец и монархист переругались, деля шкуру неубитого медведя, и монархисты выбыли из игры. А у родственника не осталось иного пути, кроме как к «Либеральным демократам». И чекистская массовка, имитирующая эту организацию, так и быть, согласилась на сотрудничество, но только при условии политических консультаций лично с Савинковым. Философов был в восторге от удачи, а вот Савинков сомневался и тщательно изучал программные документы «Либеральных демократов». Но чекисты Артузов, Пузицкий и Менжинский трудились не зря — программа партии у них получилась, как настоящая.

А «Мухин», наконец, получил разрешение на личный контакт с Савинковым и выехал из Варшавы в Париж. Но проверки не кончились: сначала ему пришлось повстречаться с ближайшим соратником Савинкова — Павловским. Лишь железные нервы помогли чекисту Фёдорову не только остаться в маске «Мухина», но и пройти жёсткую проверку под дулом пистолета, а потом ещё изобразить обиду на Савинкова и разочарование в дальнейшем сотрудничестве. Савинков извинился, но для окончательной проверки послал в СССР своего агента Павловского.

А тот, переходя границу, убил пограничника, сколотил банду террористов и начал грабить банки и поезда, убивать коммунистов. А когда добрался до Москвы, на встрече с Шешеней и лидерами «Либеральных демократов» его арестовали, доставили в ГПУ, перечислили его грабежи и убийства и объяснили, что только сотрудничество с ЧК избавит его от высшей меры наказания. Павловский согласился, написал под диктовку письмо Савинкову, но попытался обмануть чекистов: в одном из предложений он не поставил точку — условный знак, что письмо продиктовано. Но аналитики из ЧК разгадали хитрость и поставили точку.

Точка

Савинков продолжал сомневаться, но уж больно лакомой была наживка. Поэтому он со своей любовницей, её мужем, своим родственником и «Мухиным» выехал из Парижа в Москву. «Мухин» отделился от группы в Вильно, обещав встретиться на советской территории, а для прохода группы чекисты организовали «окно» на границе. А в Минске — арестовали и доставили во внутреннюю тюрьму ГПУ в Москве. Операция «Синдикат-2» завершилась 16 августа 1924 года, сто лет назад, и завершилась блестяще.

Это была не только победа разведки — это была победа идей, которые так и не смог осмыслить Савинков, уйдя из пропагандистов «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» в эсеры-террористы.

Состоялся суд. На суде Савинков заявил:

«После тяжкой и долгой кровавой борьбы с вами, борьбы, в которой я сделал, может быть, больше, чем многие другие, я вам говорю: я прихожу сюда и заявляю без принуждения, свободно, не потому, что стоят с винтовкой за спиной: я признаю безоговорочно Советскую власть и никакой другой».

Военная коллегия Верховного суда приговорила Савинкова к расстрелу — строго по закону. Как и его начальник Азеф когда-то, он начинает доказывать, что принёс много пользы революции:

«Я, Борис Савинков, бывший член Боевой организации Партии социалистов-революционеров, друг и товарищ Егора Созонова и Ивана Каляева, участник убийств Плеве, великого князя Сергея Александровича, участник многих террористических актов, человек, всю жизнь работавший только для народа, во имя его, обвиняюсь ныне рабоче-крестьянской властью в том, что шёл против русских рабочих и крестьян с оружием в руках…»

И приговор заменили на десять лет заключения. В тюрьме для Савинкова создали гостиничные условия: ковры, мебель, любовница, прогулки в Царицынском парке, занятия писательством (даже выплачивались гонорары за печатные работы). Савинков написал письмо Дзержинскому, стараясь убедить, что его надо освободить, чтобы он, раскаявшийся и осознавший, мог работать на Советскую власть. Но Дзержинский велел на словах передать, что о свободе говорить ещё рано.

И вот 7 мая 1925 года бывший террорист воспользовался свободным режимом — и покончил с собой, выбросившись с пятого этажа внутренней тюрьмы.

Антисоветчики любят сочинять, что это ужасные чекисты убили несчастного террориста таким изощрённым способом, хотя куда проще было бы его расстрелять без всяких затей. Но вспомним генетику — отца, умершего в психиатрической больнице, брата, покончившего самоубийством, неустойчивую поэтическую психику — и становится ясно, что это именно самоубийство.

*Организация, запрещённая в РФ.