Чем дальше от нас уходит советское время, тем больше мы понимаем, что жили практически в стерильных условиях.

Но чего только мы не повидали за последние 30 лет! Войны, катастрофы, маньяки, наркоманы, страшные преступления, терроризм, просто уличную преступность на каждом шагу. В общем, все те «прелести» капитализма, которые описывала нам советская пропаганда, оказались самой что ни на есть реальностью, в которой нам приходится жить. Разумеется, нельзя забывать и тот поток негатива, который просто водопадом выливается на нас с экранов телевидения – ведь советское телевидение тоже было в самом лучшем смысле слова стерильным, и представить на нем, например, «фильмы ужасов» было просто невозможно. Как в те годы (да, впрочем, и сейчас) человеку психически здоровому было сложно понять, какая радость снимать «фильмы ужасов» и особенно их смотреть. Сейчас, увы, все это стало нормой. Я уж не говорю о прочей мерзости – формально вроде и не «фильмы ужасов», но фильмы, где кровь льется потоком, насилие зашкаливает, а наша история, как, например, в уже ставшей нарицательной «Зулейхе», которая «открывает глаза», представлена как скопище грязи. Или взять сериал «Черная кошка», где рассказывается про банду жестоких убийц, сплошь комсомольских активистов и ударников социалистического труда. Какое извращенное сознание до такого додумалось? И ведь производство такой продукции – это целый процесс, в котором задействовано множество людей. Что думают эти люди? Чем живут? Есть ли у них совесть, душа? Как они возвращаются домой, к своим семьям, детям? Понимают ли они, что отравляют не только свои жизни, но жизни людей всей страны? Думаю, если человека из 1985 года заставить посмотреть хотя бы день сегодняшнее ТВ, то к концу дня он если и не сойдет с ума, то получит сильнейшую психологическую травму, которую придется залечивать врачам-психиатрам. В книге Энтони Берджеса «Заводной апельсин» ставят эксперимент на преступнике – его заставляют смотреть сцены насилия, чтобы выработать у него к ним стойкое отвращение. В книге эксперимент заканчивается неудачно, ровно обратным эффектом. Может быть, и над нами уже 30 лет ставят такой эксперимент? И мы, обычные люди, теряем чувствительность, привыкаем, уже сами перестаем понимать, что хорошо и что плохо, спокойно относимся к тому, что у наших родителей и даже наших бабушек и дедушек, прошедших войну, вызвало бы просто шок. Я уж не говорю про интернет. С одной стороны, это великое изобретение человечества, а с другой стороны, анализ контента приводит просто к катастрофическим данным – насилие и порнография занимают львиную долю передаваемого трафика, а с учетом развития сотовой связи и самих мобильных телефонов можно сказать, что у любого ребенка на ладони, в смартфоне, собрана вся мерзость мира. Ненавистники всего советского, которые по крайней мере у меня ассоциируются с человеконенавистниками вообще, нам постоянно говорят, что «раньше оно все тоже было, просто мы не знали». Может, и было. Но, во-первых, если и было, то в гораздо меньших масштабах, а во-вторых, место свое знало и в глаза обычным людям, а уж тем более детям, не лезло. Теперь же окружающую среду сравнивают с информационной серной кислотой, которая разъедает наши души, да и тела тоже. Казалось бы, удивить нас и даже напугать все сложнее. Мы уже, как мексиканские кактусы, обросли толстой кожей и огромными колючками. Но жизнь преподносит нам всё новые и новые разнообразные происшествия. Вот взять, например, совсем недавнее так называемое «астраханское дело». Хочу сказать сразу, что уважаю презумпцию невиновности и дело это, судя даже по средствам массовой информации, сложное и запутанное. Поэтому я ни в коем случае не собираюсь делать выводы за следствие, требовать страшных кар на чьи-то головы – чем сейчас переполнены наши СМИ по любому сколь-нибудь значимому криминальному поводу. И многие готовы судить, совершенно не разбираясь ни в юридических тонкостях, ни в особенностях конкретного дела. И уж тем более я не собираюсь морализаторствовать и учить кого-то жить или спасать свою душу. Так вот, СМИ пишут, что некая общественница и социально активная гражданка (фамилию называть не буду из принципа, кому надо, тот найдет), кандидат в депутаты Астраханской областной думы, даже кандидат в губернаторы, обвиняется в преступлении с шокирующими обстоятельствами. По версии следствия, она убила своего 12-летнего сына в ходе бытового конфликта. Возможно, сын был не подарок, говорят, что он накануне страшного происшествия, уйдя в школу, ночь не ночевал дома. Разумеется, мать по его приходу была в ярости, а в ответ наверняка услышала нелицеприятные слова. Что произошло дальше, пока непонятно. СМИ пишут, что обвиняемой назначается психолого-психиатрическая экспертиза для выяснения всех обстоятельств, но так или иначе школьник был убит – якобы ему было нанесено несколько ударов тяжелым предметом, причинивших травмы, несовместимые с жизнью. Дальше, по версии следствия, как раз и произошло то, что привлекло к делу такое внимание, – все-таки, увы, сейчас у нас происходит более 7000 убийств в год и мало какое из них интересует журналистов. Так вот, после убийства обвиняемая обратилась в полицию с заявлением, что сын пропал. И три месяца правоохранительные органы, волонтеры и просто неравнодушные граждане искали 12-летнего мальчика, которого якобы видели то в торговом центре, то в компании неблагополучных подростков. И в конце концов все-таки нашли, но там, где менее всего ожидали, – тело подростка было закатано в бетон в подвале дома его старшего брата, и, судя по всему, смерть наступила как раз в районе 5 марта. Сейчас СМИ пишут, что мама мальчика, попав под подозрение, – а заподозрил ее сначала один из местных журналистов, удивившийся тому, что в таком горе мама ведет такую активную общественную жизнь, – после нескольких допросов призналась и рассказала, как якобы все было. Что действительно после ссоры она убила сына и спрятала его тело. Но сейчас следствие намерено провести следственный эксперимент на предмет выяснения, а возможно ли вообще было совершить такое деяние женщине одной, без посторонней помощи и не берет ли гражданка на себя чью-то вину. – Она произвела на меня впечатление любящей и заботливой матери. Немного нервная, может быть. Но у нее всегда было много работы, много забот. Ничего необычного я не замечала, – рассказала одна из знакомых, добавив, что видела, как мама водила своего сына на уроки по музыке. В общем, следствию есть над чем поработать, а прессу хотелось бы призвать не делать преждевременных выводов. А я бы хотел сказать вот о чем. Многие сейчас ахают и охают, что вот, мол, прямо рядом с нами живут обычные люди, по которым и не скажешь, что они способны на преступление. Именно так! И в советское время мы любили петь, что, когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой. И даже я успел застать, что во многом так и было. Потому что бытие действительно определяет сознание. В фильме «Бумер» один из героев-бандитов в ответ на упреки говорит: «Не мы такие, жизнь такая». И действительно, в отличие от пресловутой «Бригады», романтизировавшей бандитов и уголовников, в «Бумере» показаны, в общем-то, несчастные, но весьма пассионарные парни с искалеченной судьбой, которые в какой-то момент решили, что поймали Бога за бороду, а кончается тем, что все до единого они погибают. В другой, правильной жизни они, даже при любви к экстриму, могли бы приносить пользу обществу. Мы живем сейчас, как сказали бы специалисты, в постоянной психотравмирующей ситуации. Как говорят, «все есть, а счастья нет». Правда, судя по катастрофическому имущественному расслоению, даже у тех, у кого все есть, тоже нет счастья, а есть оно разве что в опросах ВЦИОМа, который утверждает, что 86% россиян непрерывно счастливы. Не знаю, может быть, я живу в какой-то аномалии, но я не вижу счастливых людей ни вокруг, ни даже по ТВ. А вы видите? А вот постоянный стресс у абсолютного большинства людей вижу невооруженным глазом. И как, в какой форме этот стресс прорвется, – неизвестно. И если в СССР любой мог стать героем, или хотя бы мог к этому стремиться, то сейчас мы не знаем, чего ждать от самых, казалось бы, нормальных людейь– от соседей, от окружающих, от сотрудников по работе, от себя, в конце концов, – ведь неизвестно, что может случиться. Уж чего-чего сейчас и близко нет, так это спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. Не мы такие, жизнь такая. Нам такая жизнь не нравится, мы ее не хотели, на нее, как говорится, «не подписывались», за нее не голосовали. Правда, нас особо и не спрашивали. А когда один раз более-менее честно спросили, 17 марта 1991 года, так мы в абсолютном большинстве проголосовали за страну нормальную, спокойную и добрую. Через несколько месяцев наше волеизъявление просто выкинули в мусорное ведро. Не мы такие, жизнь такая. Будет ли она у нас теперь такой всегда? К счастью, это предсказать нельзя, уж слишком стремительно меняется мир. И далеко не всегда в худшую сторону.

г. Электросталь, Московская обл.

Дмитрий АГРАНОВСКИЙ