Диалектика – общая теоретическая основа философии, поэтому речь здесь идет о понимании как непосредственно самой диалектики, так и всей философии. Второе уточнение: Энгельс в своих определениях имел в виду собственно марксистскую философию и диалектику. Маркс с Энгельсом выступили подлинными наследниками гегелевской диалектики. Они сохранили все ценное в ней, освободили ее от идеалистических искажений и развили диалектику на основе синтеза с материализмом, который получил в результате диалектического переосмысления тоже качественно новый вид. Благодаря этому Марксу и Энгельсу удалось охватить последовательным материалистическим и идеалистическим пониманием не только природу, но и общество, а вместе с ним и все человеческое сознание (как индивидуальное, так и общественное), включая и философское, предельно обобщенное сознание, взятое при этом в полном объеме его содержания. Третье уточнение: поскольку именно марксистская философия (благодаря органическому объединению диалектики и материализма) представляет до сего времени высший уровень развития мировой философии, ее определения Энгельсом остаются наиболее адекватным, истинным выражением объективной сущности философии вообще.
Наиболее известным и практически используемым («работающим») является определение диалектики как «науки о всеобщих законах движения и развития природы, человеческого общества и мышления», данное Энгельсом в «Анти-Дюринге»[1]. От этого определения он никогда не отказывался, хотя он много и по-разному высказывался о марксистской философии, т.е. о диалектическом материализме, органически включающем материалистическое понимание общества (исторический материализм).
Энгельс использовал также несколько иные варианты приведенного определения диалектики. Уже после опубликования «Анти-Дюринга» он отметил, что в этом сочинении «диалектика рассматривается как наука о наиболее общих законах всякого движения. Это означает, что ее законы должны иметь силу как для движения в природе и человеческой истории, так и для движения мышления»[2].
Еще вариант изложения данного понимания диалектики. « … История природы и человеческого общества – вот откуда абстрагируются законы диалектики. Они как раз не что иное, как наиболее общие законы обеих этих фаз исторического развития, а также самого мышления … Ошибка заключается в том, что законы эти он (Гегель – Е.С.) не выводит из природы и истории, а навязывает последним свыше как законы мышления»[3].
Наряду с указанным подходом к определению диалектики и его сохранением уже во «Введении» к «Анти-Дюрингу» намечается внешне как будто другой подход к характеристике философии и диалектики. Энгельс фиксирует тот факт, что в понимании и человеческой истории, и природы «современный материализм является по существу диалектическим и не нуждается больше нив какой философии, стоящей над прочими науками (речь идет о натурфилософии, см. ниже – Е.С.). И тогда из всей прежней философии самостоятельное существование сохраняет еще учение и мышлении и его законах – формальная логика и диалектика. Все остальное входит в положительную науку о природе и истории»[4]. Формальная логика давным-давно стала самостоятельной наукой. Философской наукой остается, следовательно, только диалектика как учение о мышлении, законами которого являются законы диалектики. Значит, предметом диалектического материализма как философской науки является не абстрактно понимаемое всякое мышление, а именно диалектическое мышление, еще точнее – его диалектическое (и материалистическое) содержание (речь ведь идет о материалистической диалектике).
Приведенное утверждение Энгельса повторяется и в другой его работе «Развитие социализма от утопии к науке»[5].
А еще позднее в книге «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» Энгельс точнее скажет о том, что диалектические понимание природы и общества «делает ненужной и невозможной всякую натурфилософию (курсив мой – Е.С.). Теперь задача в той и в другой области заключается не в том, чтобы придумывать связи из головы, а в том, чтобы открывать их в самих фактах. За философией … остается, таким образом, еще только царство чистой мысли, поскольку оно еще остается: учение о законах самого процесса мышления, логика и диалектика»[6].
Но и в этой работе Энгельс по-прежнему сохраняет характеристику диалектики как науки «об общих законах движения как внешнего мира (природы и общества – Е.С.), так и человеческого мышления: два ряда законов, которые по сути дела тождественны, а по своему выражению различны лишь постольку, поскольку человеческая голова может применять их сознательно, между тем как в природе, – а до сих пор большей частью и в человеческой истории – они прокладывают себе путь бессознательно, в форме внешней необходимости, среди бесконечного ряда кажущихся случайностей»[7]. Важно, что и здесь обращается внимание на то, что общие законы мышления по сути дела тождественны общим законам внешнего мира.
Так же как Гегель и Маркс, Энгельс большое значение придавал мировоззренческой сущности философии и диалектики как ее теоретической основы. В «Анти-Дюринге» он написал о марксистской философии, охарактеризовав ее как современный материализм, который присоединил к старому, исторически первичному материализму идейное содержание двухтысячелетнего развития философии и естествознания, что это есть «мировоззрение, которое должно найти подтверждение и проявить себя не в некоей особой науке наук, а в реальных науках»[8]. В книге «Людвиг Фейербах …» Энгельс затрагивает проблему связи философии с религией. Это вполне закономерно, поскольку и та, и другая – общие формы мировоззрения. Энгельс обращает внимание на то, что высший вопрос всей, в особенности новейшей философии об отношении мышления к бытию, духа к природе, игравший большую роль в средневековой схоластике, позднее «вопреки церкви принял более острую форму: создан ли мир богом или он существует от века?» Те философы, «которые утверждали, что дух существовал прежде природы, и которые, следовательно, в конечном счете, так или иначе признавали сотворение мира, … составили идеалистический лагерь. Те же, которые первичным считали природу, примкнули к различным школам материализма»[9]. Доводя рассмотрение природы до предельного уровня обобщения, философия охватывает своей мыслью все существующее, мир в целом. И это необходимо для нее, особенно для диалектики как ее общей теоретической основы для обоснования материалистического понимания мира в целом. В ином случае материализм не в состоянии обосновать свой ответ на вопрос, сотворен мир или существует сам по себе вечно. При этом надо обязательно учитывать коренное отличие диалектического подхода к познанию мира в целом от натурфилософского.
Диалектический и исторический материализм принципиально против претензий быть так называемой наукой наук и натурфилософией, пытавшейся самостоятельно решать не только самые общие и непосредственно мировоззренческие вопросы, но и специальные вопросы других наук, касающиеся деталей протекания процессов в каждой отдельной области мира. В отличие от этого, например, в том же самом «Анти-Дюринге» Энгельс, объясняя диалектический закон отрицания отрицания на примерах из истории философии, математики, биологии, подчеркивает, что этот закон ничего не говорит об особом характере протекания процессов в изучаемых различными науками, отражая лишь общее в них и «оставляя без внимания особенности каждого специального процесса в отдельности»[10].
Итак, Энгельс на протяжении многих лет одновременно придерживался трех как будто самостоятельных и внешне заметно разных трактовок марксистской диалектики и философии в целом: 1) как науки о всеобщих законах движения и развития природы, человеческого общества и мышления, 2) как науки о мышлении и 3) как предельно обобщенного научного мировоззрения. Дальше покажем, что эти трактовки не исключают, а предполагают друг друга, что они едины в своей сущности. Впрочем, уже сказанное подтверждает, что это же Энгельс говорит о содержании мышления, изучаемого диалектикой, диалектическим материализмом в целом. По своему содержанию диалектическое мышление «есть только отражение господствующего во всей природе (и истории – Е.С.) движения путем противоположностей …»[11].
В «Анти-Дюринге» Энгельс подчеркивает, что «точные представления о вселенной, о ее развитии и о развитии человечества равно как и об отражении этого развития в головах людей может быть получено только диалектическим путем при постоянном внимании к общему взаимодействию между возникновением и исчезновением, между прогрессивным изменением и изменением регрессивным»[12].
А наиболее кратко и обобщенно содержание диалектического мышления отражается в словах: «всеобщие законы движения и развития природы, человеческого общества и мышления», использованных Энгельсом в приведенном в начале статьи определении диалектики как науки. Таким образом, его замечание о том, что из всей прошлой (до Маркса и Энгельса) философии сохраняется еще только диалектическое учение о мышлении, ни в коей мере не противоречит указанному определению диалектики. Поэтому-то Энгельс никогда не отменял его. И дело в том, что познание всеобщего бытия, его всеобщих законов возможно только вместе с познанием мышления и, наоборот, познание всеобщей сущности мышления осуществимо только вместе с познанием всеобщего бытия.
Мышление есть отражение мира, бытия, материи. Поэтому познание мышления со стороны его содержания означает познание самой действительности, в том числе и всей практической деятельности человека и человечества. Об этом четко сказал В.И. Ленин: «Логика (диалектическая – Е.С.) есть учение не о внешних формах мышления, а о законах развития «всех материальных, природных и духовных вещей», т.е. развития всего конкретного содержания мира и познания его, т.е. итог, сумма, вывод истории познания мира»[13]. По рассматриваемому вопросу хорошо писал в советское время А.Г. Спиркин. «Из тезиса о единстве онтологии и гносеологии следует, что марксистско-ленинская философия является теорией познания не в узком смысле, как старая гносеология, как теория закономерностей развития процесса познания вне его содержания, а в самом широком смысле – как обобщенный итог всей истории познания мира и практической деятельности человека»[14].
Дале автор отмечает, что обобщение содержания познания может осуществляться с разными задачами и с соответствующих разных сторон: для создания теории развития объективного мира, для выделения ступеней развития самого познания этого мира, для анализа логических форм и категорий, в которых осуществляется процесс познания. Соответственно выделяются разделы философского знания, философские науки: теория развития объективного мира, теория познания, диалектическая логика, по отношению к которым надо учитывать как их единство, так и определенную, лишь относительную самостоятельность (в рамках единства). Очень важным является вопрос о соотношении диалектического материализма и исторического материализма. Практика исследовательской работы и преподавания показала целесообразность, как признают практически все, методического разграничения этих разделов знания, как и онтологической части диалектического материализма по отношению к гносеологической его части. Современная философия дифференцирована довольно сложным образом, так что некоторые философские специальности предстают как достаточно далекие друг от друга. Общие определения философии должны объединять это многообразие, учитывая, отражая его, но не зачеркивая. Поддерживая позицию А.Г. Спиркина, надо особенно подчеркнуть, что ни в коем случае нельзя упускать из вида внутренней включенности исторического материализма как части в диалектический материализм как целое.
Теперь о позиции Э.В. Ильенкова. Он тоже подчеркивал содержательный характер мышления как предмета диалектики (диалектической логики). Ближе всего ему была следующая формулировка: «Логика, ставшая диалектикой, является не только наукой «о мышлении», но и наукой о развитии всех вещей, как материальных, так и «духовных». Понимаемая таким образом логика и может быть истинной наукой о мышлении, материалистической наукой об отражении движения мира в движении понятий. Иначе она неизбежно превращается из науки о мышлении в чисто техническую дисциплину, в описание «операторики» действий с терминами языка, как и случилось с логикой в руках неопозитивистов»[15]. Однако энгельсовское определение диалектики как науки о всеобщих законах развития он соглашался признать только вместе с признанием не просто единства, но именно полного совпадения, тождества диалектики, логики и теории познания, приписывая В.И. Ленину только такое толкование данного положения (хотя у Ленина на этот счет использовались разные формулировки). Надо отметить и то, что определение диалектики Энгельсом Ильенков приводит не в точной формулировке[16].
Хуже всего то, что Ильенков соглашался с Гегелем, утверждая вслед за ним, что диалектика как логика есть «мышление о мышлении, или мыслящее само себя мышление»[17]. К этому выводу его привело не очень надежное рассуждение о природе логики вообще (включая и формальную логику), не обращая внимания на особенность диалектической логики как непосредственно философской науки, которая познает всеобщие формы и законы развития как бытия (природы и человеческого общества), так и мышления, а не одного лишь мышления. Можно сказать и так: эта наука познает мышление (мыслит о нем) в том смысле, что раскрывает, анализирует его всеобщее содержание, которым и являются всеобщие законы развития бытия и самого мышления. В общем плане об этом много раз писал и Ильенков. А гегелевское понимание мышления, прежде всего философского мышления есть идеалистическое понимание его как мышления о самом мышлении, причем, в конечном счете, не о простом, обычном, человеческом мышлении, а о божественном, абсолютном, познанием которого и занималась непосредственно философия Гегеля (как считал он сам). Гегель фактически отождествлял все мышление с философским мышлением, отличительным признаком которого является мышление о всеобщем, отсюда проистекало и другое отождествление – отождествление с мыслью, мышлением уже самого всеобщего. Вот еще дорожка к идеализму. Верное утверждение: познание всеобщего неразрывно связано с познанием мышления – подменяется Гегелем выводом: «всеобщее есть мысль», а отсюда следует и уже отмеченное: философия, диалектика есть «мышление о мышлении», «мыслящее себя мышление».
А материалистическое понимание философского мышления есть понимание его как мышления о всеобщем бытии, а еще точнее обо всей объективной реальности, обо всем материальном мире, о всеобщих законах развития материи, познание которых должно быть доведено до раскрытия специфики развития природы, человеческого общества и мышления. Всеобщее существует не только в мысли, но и в самой объективной реальности. Об этом же свидетельствует уже начало античной философии. Первые философы искали всеобщее в самом реальном мире, в самой природе, стремясь раскрыть объективное, естественное единство мира и его самообусловленность, независимость ни от чего другого, кроме самого себя.
Философия была, есть и будет наукой как о мышлении, так и о бытии. Хотя бы потому, что не может быть мышления без бытия, а любое отдельное бытие предполагает всеобще бытие. И обязанность философии довести познание бытия до познания всеобщего бытия, что она в лучших своих проявлениях выполняет, начиная с самого своего исторического возникновения. Другие же науки познают части мира, отдельные его области, формы движения, более или менее общие или даже отдельные всеобщие свойства и отношения (математика – количественные отношения, например) и самое главное, что здесь надо добавить также «свое» мышление (как оно проявляется в связи с особенностями познаваемых объектов). Это характерно (прежде всего) для теоретических разделов всех наук. Научное познание в целом (прежде всего в его теоретической части) характеризуется единством познания и бытия, и мышления, но, конечно, в различных «частях» бытия и познания в различной степени. В философии, познающей всеобщее в бытии и мышлении, неразделимость познания того и другого проявляется более явно, чем в других науках.
Бытие – исходный и конечный пункт любого процесса познания, в том числе и самого познания, самого мышления. Чтобы стать предметом познания, любое нечто должно уже быть, иметь место в бытии – реально, материально или хотя бы идеально, отраженно в сознании, мышлении[18]. Познание любого предмета имеет наряду с гносеологическим и логическим аспектами обязательно и онтологический аспект, познание самого способа бытия, существования предмета мысли, чувственного восприятия или практического действия человека. И в самом общем виде взаимосвязь этих 3-х аспектов решается философией непосредственно именно применительно к миру в целом, к универсальной всеобщей взаимосвязи явлений, как обычно говорили об этом Гегель и Ленин, опосредованно применительно и к любому другому предмету познания. Здесь мы сталкиваемся с непосредственной связью вопроса о познании мира в целом с вопросом о соотношении материи и сознания, материального и идеального.
И что такое «чистое» мышление в его рациональном, понятном и приемлемом смысле? Это мышление о всеобщем бытии, т.е. о бытии на уровне всеобщего его проявления, этот уровень познания бытия доступен только теоретическому мышлению, причем только диалектическому мышлению. Рассудочное мышление, разделяющее одно и другое, тем более противоположности, примененное Парменидом к познанию всеобщего бытия, остановилось на признании покоя и единства бытия и исключении из него движения и многообразия и дальше не могло сделать ни шага вперед. Чтобы двигаться дальше по пути познания реального мира, философское мышление должно было стать диалектическим даже на самом абстрактном уровне познания всеобщего, учитывающим его связь с богатством особенного и единичного и тем самым его внутреннюю противоречивость и способность всеобщего бытия, всего мира к движению и развитию.
Как все категории диалектики, целое и всеобщее (общее), не совпадая друг с другом, взаимосвязаны и обогащают друг друга. В каждой целостной системе ее элементы взаимодействуют не только непосредственно между собой, но и со всей системой как единым целым, подчиняясь устойчивому общему порядку взаимосвязей всех ее элементов. Это справедливо по отношению к любой системе именно потому, что это справедливо по отношению ко всей материи как единой и бесконечной системе, диалектические законы существования которой и являются всеобщими законами существования мира как единого целого. Только через познание всеобщего возможно познание мира в целом. А познание всеобщего возможно благодаря его неразрывной связи с особенным и единичным.
Можно сказать, что сама эта связь всеобщего, особенного и единичного (отдельного) существует объективно как единое целое. Это важно учитывать, иметь в своем сознании и применительно к миру в целом (этому самому конкретному, богатому содержанием объекту размышления), и во всех других, более простых и поэтому более абстрактных случаях. И даже в предельно тощей абстракции всеобщего (всеобщего как такового) полезнее избегать его отрыва от особенного как такового и от единичного как такового, обязательно рассматривая их в единстве. Всеобщее, особенное, единичное – это диалектическая Троица. И на других уровнях общего это необходимо иметь в виду.
Теория диалектики, ее законы, принципы и категории являются отражением действительно всеобщих форм существования и развития материальных объектов, всего материального мира, помимо и вне которого вообще ничего не существует. Отметим, что это самое общее знание, которое составляет какую-то микроскопическую каплю всего научного знания в мире. Признание этой капли, конечно, не означает, что на одну философию возлагается задача всей науки – полного познания всего мира. А ведь такое обвинение высказывается в адрес тех, кто осмеливается говорить об определенном (самом общем) познании философией мира в целом. Очевидно, что это абсурдное обвинение и заведомо неискренне. И все для того, чтобы скрыть свою неправду в односторонней трактовке природы философии, ее места и роли в системе науки и мировоззрения. Скажут, с другой стороны, а что беспокоиться о какой-то «капле» … Обязательно надо беспокоиться, в принципиальном мировоззренческом плане, причем и в собственно познавательном плане эта «капля» незаменима, отсутствие ее ничем невосполнимо. Она, эта «капля» свидетельствует о принципиальной безграничности познаваемости мира.
Энгельс прекрасно понимал как значение, так и сложность этого вопроса, поэтому он не раз обращался к его обсуждению и в «Анти-Дюринге», и в «Диалектике природы». Он отмечал, в частности, следующее: «Всякое истинное познание природы есть познание вечного, бесконечного, и поэтому оно по существу абсолютно … Однако у этого абсолютного познания есть серьезное «но» … познание бесконечного окружено всякого рода трудностями и может, по самой своей природе, совершаться только в виде некоторого бесконечного асимптотического процесса»[19].
Следует заметить, что уже в советское время заметна стала какая-то стеснительность в применении терминов «всеобщее» и особенно «абсолютное» к характеристике философии и ее знания. И, наоборот, применительно к другим наукам «неприличным», «уничижительным» стали считать название их частными науками, хотя в сравнении с философией это самое точное их наименование. Кстати, в своей книге «Диалектическая логика» Ильенков все-таки раза два сказал: частные науки. Добавить надо, что Ильенков, отрицая, что философия познает (хоть в какой-то степени) мир в целом, фактически допускал, что все другие науки совместными усилиями осуществляют это дело. Хотелось бы узнать, каким же образом это может достигаться, если ни одна из них в отдельности, имея задачей познание отдельных областей мира, не познает мир в целом? Ответ может быть только таким: при указанном условии это невозможно. К счастью, одна из наук предназначена для этого, случайно она получила имя «философия». Благодаря маленькой добавке философского, всеобщего знания в виде системы диалектико-материалистических законов и категорий в общую копилку всего научного знания человечество располагает вполне определенным знанием не только об отдельных частях мира, но и обо всем мире.
Всеобщее – собственно философский уровень обобщения. Поэтому в определениях философии и особенно диалектики как ее общетеоретического основания следует использовать именно данный термин. У Гегеля в его различных суждениях о философии четко просматривается определение: это наука о всеобщем и о мышлении, постигающем всеобщее. Энгельс конкретизировал его: диалектика – это наука о всеобщих законах развития природы, человеческого общества и мышления. Важно также следовать Гегелю в общей структуре теории диалектики, разделяя ее на объектную (объективную) и субъектную (объективно-субъективную) части. В материалистическом понимании диалектики предлагаемые уточнения названия частей (особенно второй части) необходимы, потому что во второй части речь идет не только об отражении мира в сознании людей, но и о материальной основе жизни человека и общества, как об общественном бытии, так и об общественном сознании, а также и об индивидуальном сознании человека. Обязательно на всех уровнях обобщения учитывать неотъемлемость друг от друга всеобщего (общего), особенного и отдельного (единичного). Понимание всеобщего как мира в целом (в этом случае неразрывность связи всеобщего, особенного и единичного проявляется самым непосредственным образом) снимает с Гегеля обвинение в абсолютизации всеобщего. У него абсолютизируется (правда, отождествленный с абсолютной идеей) вечный и бесконечный мир. На место абсолютной идеи Гегеля в соответствии с данными науки диалектический материализм ставил бесконечную единую и многообразную, вечно развивающуюся, изменяющуюся и вечно сохраняющуюся, самопричинную, самообусловленную материю. Именно материя, весь материальный мир и является той всеобщей и абсолютной субстанцией, causa sui, как определил ее Спиноза. По определению, она есть то, что существует сама по себе, не завися ни от чего другого, кроме самой себя. Субстанцией в указанном смысле является вся природа, весь мир, вся изменяющаяся, развивающаяся материя. А помимо указанного, отдельно существующей субстанции просто нет. Она не часть мира, не сторона и не основа мира. Она более этого, она – сам весь мир, ибо она есть сущность, полностью, целиком совпадающая с существованием всего мира, сущностью которого она является. Все многообразие мира – ее собственное, внутреннее многообразие. Поэтому ее абсолютность может быть понята только с полным осознанием относительности, пространственно-временной конечности, ограниченности ее многообразных составляющих. Полезно повторить, абсолютно бесполезно, безнадежно продолжать поиски какой-то особой всеобщей субстанции мира, поскольку таковой является не какая-то отдельная составляющая мира – его часть, сторона, основа и т.п., а сам весь мир в целом в полном его составе. Результаты таких поисков будут неизбежно повторять безжизненное парменидовское бытие (V век до н.э.), первую логически безупречную натурфилософскую картину мира, в которой всеобщее бытие окончательно (по сравнению с первовеществом милетцев) оторвано буквально от всех отдельных своих проявлений, доступных чувственным ощущениям и восприятиям. И вместо отождествления с одним из них превращено в чисто логически мыслимое абстрактное бытие вообще, существующее в таком виде только в человеческой мысли, достигшей у Парменида собственно философского, предельного, абсолютного уровня обобщения, но, к великому сожалению, к неизбежному для абстрактного додиалектического мышления почти полному освобождению от реального содержания. Тем не менее, парменидовское понятие бытия все-таки имеет определенное содержание. Во-первых, оно констатирует само существование, наличие этого всеобщего бытия.
У Парменида и его последователей мыслимое ими бытие – не ничто, не пустота, а такая могучая сила связи, которая стягивает все существующее в абсолютно твердый монолит, в твердь, лишенную каких-либо пустот. Именно так Парменид объяснял невозможность в истинном бытии, доступном познанию только философским мышлением, никакого движения, изменения, даже простейшего перемещения из одного места в другое. Правда, сравнение бытия с твердью – это уже отход от чисто абстрактного мышления, выразившийся в применении к всеобщему бытию наглядного образа отдельных, чувственно воспринимаемых, конкретных явлений (объектов, тел). Но в абстрактно мыслимой парменидовской модели бытия реализовалось все-таки (и очень своеобразно!) стремление античной философии установить единство реального мира на основе взаимосвязи составляющих его явлений. Реальные взаимосвязи – диалектические, они характеризуются единством противоположностей – притяжения и отталкивания. А Парменид мыслил на уровне абстрактного рассудка, разделяющего противоположности. И образом связи он избрал одностороннее притяжение, которое и сплющило мир, по мысли Парменида, в монолитную твердь, единое и неизменное, абсолютно тождественное себе бытие, которое в своем полном покое, неподвижности оказалось не только единым, но и единственным, помимо которого ничего иного (в том числе и пустоты, ничто, небытия) просто нет, не существует. Единство и единственность бытия все-таки содержится в мысли Парменида о бытии, как и его покой, абсолютная неизменность. Вследствие этого такое бытие не может иметь ни начала, ни конца. Бытие, как оно мыслилось Парменидом, всегда было, есть и будет. Энгельс писал об этом так: «Непрерывность неподвижности состоит в том, чтобы не двигаться; поэтому вопрос, каким образом создать при ее помощи движение, остается еще более таинственным, чем когда-либо»[20].
Чувственно достоверное многообразие изменений реального мира не беспокоило философское мышление Парменида, поскольку бытию всеобщего (всеобщему бытию, бытию вообще, единому бытию) такие изменения ничем не угрожают, они в этом смысле не истинны, ибо относятся только к отдельным вещам, к отдельным явлениям, а не к бытию всеобщего, о котором и размышлял Парменид. Поэтому он спокойно воспел многообразный и изменчивый мир в поэме о природе. Образное сравнение бытия с бесконечной твердью, с одной стороны, свидетельствует о том, что Парменид все-таки связывал свое учение с познанием реального мира, а с другой стороны, соглашался с теми своими сторонниками, которые считали мнимыми, ложными чувственные данные о многообразии и изменчивости реальных явлений. Окончательно логически убедительно показал невозможность с точки зрения абстрактного рассудка признать реальность изменчивости и множественности явлений Зенон, показывая «немыслимость» и тем самым логическую недопустимость их противоречивости. Гегель, как известно, назвал за это Зенона отрицательным диалектиком. Но уже во времена Зенона существовала положительная диалектика Гераклита, знаменовавшая превосходство разума, разумного мышления над рассудком и видевшая познавательную силу, а вовсе не слабость человеческого мышления, обнаруживающего единство противоположностей в смой объективной действительности.
Парменид не только ввел в научный оборот всеобщее понятие бытия, но и разработал с его помощью в рамках рассудочного мышления определенную концепцию единства мира, рациональный смысл которой состоит в том, что мир, раз он действительно существует сейчас, не может иметь ни начала, ни конца. Но у Парменида этот верный вывод следует из ложного допущения абсолютно неизменного бытия. Само же понятие бытия крайне абстрактно, его содержание сводится к одной констатации самого факта существования того, что обладает бытием. Нечто есть. Больше ничего о нем понятие бытия не говорит. Как раз к данному пониманию бытия относится мысль Энгельса о том, что сам по себе факт бытия чего-либо ничего не говорит о каких-либо его особенностях, не устанавливает никаких ограничений на его свойства.
Если Парменид установил единство, несотворимость и неуничтожимость бытия мира на ложном отождествлении вечного бытия с абсолютным покоем, то диалектика, историческое начало которой Гегель справедливо связывает с Гераклитом, обосновывает вечное, бесконечное существование мира именно бесконечностью его изменения, которое в своей всеобщей сущности совпадает с развитием. Если Парменид логически показал, что в абсолютно покоящемся, тождественном себе бытии движение не может даже начаться, то диалектика, фактически соглашаясь с этой мыслью, подчеркивает, что в реальном мире отсутствует-то абсолютный покой, а движение (оно же изменение и развитие) существует извечно, именно оно по своей сущности не имеет ни начала, ни конца. Но в отличие от абсолютного покоя, не совместимого с движением, последнее включает в качестве своего внутреннего момента относительный покой как свою собственную противоположность. Благодаря этому диалектически противоречивое движение выступает способом относительно устойчивого существования, сохранения отдельных движущихся объектов в течение определенного времени. Универсальное же взаимодействие, изменение и развитие всех материальных объектов, означая для каждого из них в отдельности конечное бытие, для всего мира оборачивается противоположной стороной – бесконечностью, вечностью его существования. В развернутом виде, в целостной системе всеобщих категорий диалектики это показал через много веков после Гераклита высоко ценивший его Гегель. Но опять, как и у Парменида, на ложной, теперь уже открытой идеалистической основе. Вскоре после Гегеля Маркс и Энгельс освободили диалектику Гегеля от идеалистической путаницы, придали ей последовательной научный вид путем синтеза диалектики с материализмом.
Пора обратиться к конкретному рассмотрению натурфилософии, о которой уже упоминалось несколько раз в данной работе. Энгельс описал главный недостаток натурфилософии: она «заменяла неизвестные еще ей действительные связи явлений идеальными, фантастическими связями и заменяла недостающие факты вымыслами, пополняя действительные проблемы лишь в воображении»[21]. Здесь же Энгельс сказал о философии Гегеля, что она «выдавала себя за некую науку наук, парящую над всеми отдельными науками и связывающую их воедино»[22]. Эта претензия гегелевской философии носила ярко выраженный натурфилософский характер и, естественно, тоже отвергалась. Далее Энгельс пишет о материалистической диалектике, не просто отрицающей философию Гегеля, а освобождающей ее от заблуждений и необоснованных претензий решать задачи всего научного познания, подменяя другие науки. При этом Энгельс фактически уточняет свою же мысль о завершении Гегелем вообще всей философии, показывая, что именно материалистическая диалектика продолжает после Гегеля и Фейербаха развитие всей философии, поднимая ее на новый. Более высокий уровень. Вот текст Энгельса: «Обнаруживающиеся в природе и в истории диалектическое развитие … от низшего к высшему, – это развитие является у Гегеля только отпечатком самодвижения понятия, вечно совершающегося неизвестно где, но во всяком случае совершенно независимо от всякого мыслящего мозга. Надо было устранить это идеологическое извращение. Вернувшись к материалистической точке зрения, мы снова увидели в человеческих понятиях отображения действительных вещей, вместо того, чтобы в действительных вещах видеть отображения тех или иных ступеней абсолютного понятия. Диалектика сводилась этим к науке об общих законах движения как внешнего мира, так и человеческого мышления (курсив мой – Е.С.). Таким образом, диалектика понятий сама становилась лишь сознательным отражением диалектического движения действительного мира»[23].
К энгельсовской характеристике натурфилософии надо добавить, что главной ее ошибкой является нарушение (или незнание) диалектической взаимосвязи всеобщего (общего) и отдельного, подмена всеобщего каким-либо особенным отдельным, отождествление их друг с другом. Это проявилось уже в античной натурфилософии, в которой всеобщее понималось как некое отдельное (вода, воздух, огонь и т.п.), прямо и непосредственно связывающее все явления в единое целое. Общее было уже выделено, но еще не были осознаны качественное отличие общего от отдельного и сложный, многообразный способ взаимосвязи общего и отдельного. В этом и состоит главный отличительный признак натурфилософского мышления, когда одно из отдельных явлений возводится в ранг всеобщей основы всех других, когда какое-либо одно частное положение абсолютизируется и утверждается как всеобщий философский принцип[24].
Понятие всеобщей связи в натурфилософии сводится к одной из частных связей, а все другие частные связи фактически становятся ненужными. Понятие всеобщей связи в натурфилософском понимании предполагает допущение некоей всеобщей субстанции, качественно всегда и везде однородной, абсолютно неизменной. Всюду присутствующей в одном и том же виде и своим присутствием осуществляющей связь всего со всем. С указанной точки зрения все научное знание тождественно одной единственной науке, которой исторически чаще всего объявлялась философия, а точнее натурфилософия.
Ярким примером натурфилософии следует считать учение Парменида о едином, покоящемся, абсолютно тождественным себе и единственном бытии. Это учение объявлялось единственно истинным. Все остальные знания объявлялись неистинными мнениями, основанными на ненадежных чувственных впечатлениях. В данном аспекте натурфилософия обнаруживает неотъемлемую от нее тенденцию рассматривать себя наукой наук. В науке наук натурфилософский подход к всеобщему и его отношению к частному доводится до крайности, до предельной степени заострения.
Внешне противоположным натурфилософии представляется позитивистский подход к взаимосвязи всеобщего и отдельного. В этом случае всеобщая взаимосвязь предстает в виду простой суммы частных связей, а знание о всеобщей взаимосвязи явлений сводится к простой сумме знаний о всех частных связях. При таком подходе функции философии могут быть выполнены только всей суммой наук. Фактически это отказ от философии и объявление, что частные науки сами по себе являются философией. По исходному принципу позитивизм – противоположная крайность по отношению к натурфилософии как науке наук. А крайности, как известно, совпадают в своей сущности, поскольку они представляют в разрозненном и неизменном виде противоположности, которые объективно в действительности, в истинной своей сущности находятся в противоречивом единстве, одновременно взаимопроникая и взаимоотрицая друг друга.
В заключение подчеркнем, что диалектическая взаимосвязь всеобщего и отдельного обусловливает таковую же взаимосвязь философии с частными науками, познающими природу, общество, мышление, всю материальную и духовную культуру. Только через обобщение данных всех этих наук философия может овладеть диалектическим содержанием совокупного человеческого знания и отразить его в системе законов и категорий диалектики. Именно в этом состоит, по Энгельсу, задача диалектики как философской науки о мышлении.
Общий метод диалектико-материалистическая философия не навязывает другим наукам извне, а выводит его из их же собственного содержания. Наша философия возникла на пути обобщения всей истории человеческого познания. По этому же пути она продолжает развиваться и дальше. Но в определении форм или способов обобщения достижений других наук философия опирается прежде всего на свой собственный опыт. С этой стороны очевидно все значение изучения и разработки логики и истории самой философии, все значение усвоения ее собственного теоретического наследия. Думается, что именно поэтому Энгельс особое значение придавал разработке теории диалектики как науки о таком мышлении, непосредственным предметом которого являются всеобщие законы движения и развития природы, общества и мышления. Через несколько десятилетий В.И. Ленин тоже будет писать о необходимости разработки теоретически обоснованной системы законов и категорий диалектики, имея в виду, что эти логические формы имеют своим содержанием не что иное, как «общие законы движения мира и мышления»[25]. Ему нравилось также выражение: «картина мира есть картина того, как материя движется и как материя мыслит»[26]. Как и Энгельс, Ленин тоже придавал большое значение творческому взаимодействию сторонников материалистической диалектики с учеными других наук, укреплению союза между ними. Об этом он писал и в «Материализме и эмпириокритицизме» и в одной из самых последних своих статей «О значении воинствующего материализма»[27]. Сейчас актуально напомнить об этом, так как даже среди докторов философии, продолжающих считать себя марксистами, появились противники разработки области знания «философские вопросы естествознания», относя их чохом, целиком и полностью к натурфилософии, к тому, что отвлекает от подлинных проблем философии. О призывах Энгельса и Ленина укреплять союз философии и естествознания на основе материалистической диалектики при этом просто умалчивается. Странно, но факт.
[1] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 145.
[2] Там же. С. 582.
[3] Там же. С. 384.
[4] Там же. С. 24 – 25.
[5] Там же. Т. 19. С. 267.
[6] Там же. Т. 21. С. 316.
[7] Там же. Т. 21. С. 301 – 302.
[8] Там же. Т. 20. С. 142.
[9] Там же. Т. 21. С. 282 – 283.
[10] Там же. Т. 20. С. 145.
[11] Там же. С. 526.
[12] Там же. С. 22.
[13] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 84.
[14] Спиркин А.Г. В кн..: Философская энциклопедия. Т. 5. М., 1970. С. 343.
[15] Ильенков Э.В. Диалектическая логика. Очерки истории и теории. М.: Политиздат, 1974. С. 5 – 6.
[16] См.: Там же. С. 5.
[17] См.: Там же. С. 120.
[18] «Если в голове возникла мысль, то она обязательно есть мысль о чем-то. Мысли «ни о чем» в принципе быть не может. Грезы и даже бред больного заимствуют свое содержание из реальности». Спиркин А.Г. Сознание и самосознание. М., 1972. С. 77.
[19] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 548 – 549.
[20] Там же. Т. 20. С. 54 – 55.
[21] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 304 – 305.
[22] Там же. Т. 21. С. 300.
[23] Там же. Т. 21. С. 301 – 302.
[24] Подробнее см.: Солопов Е.Ф. Предмет и логика материалистической диалектики. Л.: Наука, 1973. С. 50 – 71.
[25] Ленин В.И. Пол. Собр. соч. Т. 29. С. 156.
[26] Там же. Т. 18. С. 375.
[27] См.: Там же. Т. 45.