В многовековой истории украинской литературы советский её период продемонстрировал настоящий ренессанс, когда зажглись имена сотен поэтов и писателей. Выдающийся украинский писатель Михаил Стельмах, чей 110-летний юбилей мы отмечаем в этом году, своей творческой и гражданской судьбой доказал, что именно благодаря вхождению Украины в СССР там в ХХ веке произошёл подлинный расцвет культуры и искусства. Особенно важно это понимать в нынешние непростые времена.

Украина подарила советской многонациональной культуре много славных имён, имевших всесоюзную известность. Признанные украинские мастера пользовались всенародной любовью и авторитетом, их поддерживало Советское государство. Степень этой поддержки ощущается особенно теперь, когда в независимой Украине уже нет Советской власти, а вместо интернациональной гуманистической культуры насаждаются национализм и шовинизм. Низкопробная масскультура стала заменой образцам подлинно народного творчества.

Именно подлинная народность была отличительной чертой лучших образцов украинской советской литературы. В те годы читатель искал и находил в книгах не только отвлечённые истории, способ развлечения, как это происходит сейчас, а правду жизни, пускай горькую, но правду, способную бить по кривде и откровенной лжи. Именно эти черты присущи произведениям одного из крупнейших украинских советских писателей Михаила Стельмаха. Один из лучших своих романов писатель назвал «Правда и кривда», потому что был он художником по-настоящему народным, вышедшим из самой гущи украинского народа. И поэтому считал своим гражданским и писательским долгом бороться за торжество правды, возвышающей человека, против лжи и косности, которые его принижают до низменных пороков. И в этой позиции Стельмаха-художника можно усмотреть подлинное его родство и преемственность эстетики великого знатока человеческих душ Максима Горького.

Жизненная правда и народность в творчестве Михаила Афанасьевича Стельмаха непременно шли рядом, перекликались, сплетались воедино. Это и было сердцевиной его писательского стиля, которому он обязан в том числе и своим происхождением. М. Стельмах — крестьянский сын, подолянин, уроженец села Дьяковцы Литинского района Винницкой области, с детства влюблённый в красоты родного края, народные сказки, песни и обычаи. Он стал подлинным певцом великолепия украинской земли.

Разве смог бы Стельмах писать выспренне, заносчиво и отчуждённо, представляя своих героев, в большинстве своём людей, что называется, от сохи, как-то по-иному, красочно, хотя и неправдоподобно? Нет, не смог бы. Ведь он был реалистом и правдоискателем, наделённым к тому же самобытным, недюжинным талантом. Да и к писательским обязанностям, добровольно на себя возложенным, он относился предельно ответственно, понимая, что писатель не ловкач и его задача не в том, чтобы сочинять на потребу дня серые, скороспелые заметки оперативного характера. Писать для него — значит творить, ни на кого не стараясь быть похожим, причём, ещё раз подчеркну: не отвлечённо, уйдя от жизненных реалий современности и недалёкого прошлого, а с конкретной привязкой к жизни родного края, подольского села, украинского крестьянина, неоднородного в своей массе.

Неповторимость Стельмаха как художника-прозаика, автора впечатляющих эпических полотен во многом объясняется тем, что первоначально он попробовал себя в качестве автора поэтических произведений — стихотворений и поэм. Эту особенность Стельмаха подметил классик украинской советской литературы Максим Рыльский, поэт и литературовед, академик АН СССР: «Стельмах пришёл в прозу, захватив с собою поэзию. Характерные для Стельмаха-поэта черты органически влились в творчество Стельмаха-прозаика. Эти черты — любовь к языку, к полнозвучному и красочному слову, к тонкой, порой граничащей с изысканностью метафоре, народность художественного мышления, глубокая национальная самобытность и вместе с тем человечная и человеколюбивая широта. Эти черты — искренняя влюблённость в родную природу со всеми её тонами, звуками, цветами, запахами, сердечное и горячее уважение к человеку, к его творческому труду на земле».

Михаила Стельмаха можно уверенно назвать писателем одной темы: в центре его творческих задач — глубинное постижение противоречивой психологии украинского крестьянина-землепашца. Скрытые, потаённые уголки души украинского крестьянина он раскрывает в своих ключевых романах «Большая родня», «Кровь людская — не водица», «Хлеб и соль», «Правда и кривда», «Дума про тебя», «Четыре брода». Писатель видит в человеке сложнейшие противоречия, которые формируют его судьбу и поступки. Частнособственнические инстинкты — одно из этих противоречий. Крестьяне для Стельмаха и есть настоящий украинский народ. Писатель пристально вглядывается во внутренний мир своих земляков, ярко живописует их быт и нравы. Он без устали любуется своими положительными героями, предпочитая тех, кто, опираясь на разум, участвует в строительстве нового общества, идеал которого — коммунизм.

Коммунистическое сообщество для писателя тождественно общечеловеческому, идеальному содружеству людей и народов. По Стельмаху, «коммунизм призван истребить боль, зло, неправду, то есть всё некрасивое, бесформенное, низменное… и, значит, коммунизм, кроме всего прочего, есть совершенная красота во всём». А значит, будущее за коммунизмом, в чём Стельмах никогда не сомневался, веря также и в то, что с его установлением в мире будут решены все существовавшие веками конфликты между природой и человеком, что станет фундаментом для нового гармоничного мира сознательных, разумных людей.

И разве эти стремления писателя, философа, гуманиста не были прекрасны? По убеждению М. Стельмаха, человек — вот та Вселенная, требующая постоянного к себе внимания и постижения, глубинного и основательного. Однако человек нуждается и в любви. И настоящий художник, берущийся за перо, не может не любить человека, а вместе с ним и весь свой народ, всю «большую родню», с её радостями и горестями, победами и поражениями, стремлениями и надеждами. Стельмах любил свой народ искренне и самозабвенно. Особенно близки ему были крестьяне, которые прошли трудный, тернистый путь. И только при Советской власти они начали постепенно преображаться, становясь настоящими хозяевами своей земли.

Михаил Афанасьевич не задавался целью своих героев-крестьян идеализировать. Они у него реалистичны, просты, но и значительны в этой своей правдивой жизненной простоте. Недаром же один из героев «Большой родни» скажет: «Вот так, когда работаешь, по горло, значит, занятый своими делами, то всё кажется привычно, просто идёт. Ну, трудишься, с лентяями бранишься, за передовыми сам тянешься, как бы не отстать, поле, словно девушку, охаживаешь, понемножку рыбачишь, понемножку балагуришь, понемножку, есть грех, и в чарку заглядываешь. А назад обернёшься — ого-го, какую дорогу мы прошли, через какие горы перевалили!»

Народные крестьянские характеры были для Стельмаха неисчерпаемыми, как сама жизнь. Поэтому ему удалось создать целый цикл романов о «детях земли», об их горькой доле, продолжительной, упорной борьбе, простом незамысловатом крестьянском счастье. Цикл охватывает событийный фон революций 1905—1907 и 1917 годов, Гражданской и Великой Отечественной войн как главных судьбоносных пластов истории нашей страны.

Повествуя о временах, давно минувших, Стельмах сумел поднять в своих романах остро злободневные моральные проблемы, вневременные по своей сути, осовременив тем самым и сюжетные линии своих больших эпических произведений, придав им подлинно гуманистическое звучание.

Вечные проблемы мироздания, новое осмысление понятий гражданского долга, чести и совести, любви и красоты, добра и сострадания, ответственности и порядочности всегда были для Стельмаха по-настоящему главенствующими. Их новому прочтению он и посвящал свою прозу, впрочем, не претендуя на право быть арбитром, выносящим окончательный вердикт. В судьи Михаил Афанасьевич не записывался и истин в последней инстанции не изрекал, так как не видел в том большого смысла.

Куда важнее для Стельмаха было помочь своему многомиллионному читателю (а его прозу переводили на русский, белорусский, молдавский, азербайджанский, армянский, грузинский, казахский, таджикский, узбекский, татарский, чувашский, эстонский, литовский, латышский, болгарский, польский, венгерский, румынский, немецкий, вьетнамский, японский и другие языки) задуматься над вопросами непреходящими и поразмышлять над ними через призму дня сегодняшнего, со всеми его радостями и горестями, свершениями и упущениями.

Стельмах никогда не пытался витать где-то далеко в мечтательных облаках, потому что рядом на земле всегда было предостаточно вопросов, требовавших вдумчивого подхода и нового переосмысления. Оттого-то эти самые что ни на есть земные понятия он вкладывал уже в сами названия своих книг: «Хлеб и соль», «Кровь людская» — не водица», «Правда и кривда», таким образом изначально готовя читателя к серьёзному разговору.

Проза Стельмаха всегда имела философское насыщение, отчётливый интеллектуальный акцент. «Я ненавижу бескрылое бытописательство, но когда за образом вижу философскую мысль — это для меня праздник», — писал Михаил Афанасьевич в одной из своих публицистических статей.

Обычно сложные философские рассуждения Стельмах вкладывает в уста своих героев, показывая тем самым незаурядный ум народа, его огромный интеллектуальный потенциал: «А мы, крестьяне, все немножко философы, — говорит Марко Бессмертный из «Правды и кривды», — потому что всю жизнь имеем дело с землёй, хлебом, мёдом, солнцем…»

А какими мудрыми словами писатель наделил простого конюха Петра Гайшука из того же романа «Правда и кривда», рассуждавшего о существе правды как всеобъемлющего явления, призванного противостоять кривде и лжи: «При нашей великой правде, которая с самой революцией пришла, у кривды только два пути: либо вслед за капитализмом с моста в воду, либо лукаво натянуть на себя одежду правды и ею же защищать свою шкуру. Теперь на свете правда стала больше, а кривда — хитрее, её не сразу и раскусишь в каком-нибудь кабинете или на трибуне, где она будет говорить и голосовать за социализм для народа, а потом с этого же народа взятки драть. Ну, кто живёт по правде, тот дарового не ищет, у него нет наглости переть на первое место, ломая соседям головы, тот и конюхом пойдёт работать за милую душу. А всякие там безбородьки (Антон Безбородько, отрицательный герой романа, председатель колхоза. — Р.С.) побольше или поменьше чином — эти в конюхи не пойдут: они отведали и лёгкого хлеба, и мёда, заработанного языком или хитростью, и им эти харчи показались сладки, как материнское молоко, теперь они будут сосать его до отвала, хоть бы мать кровью изошла. Надо, чтобы с таким начальством настоящее начальство кнутом разделалось. Кнутом!»

Мудрость героев романов шла, разумеется, от Стельмаха-реалиста и философа, не случайно ставшего большим писателем, свято верившим в жизненную правду, труд и его преобразующую силу, в Советскую власть и её главную направляющую силу — Коммунистическую партию, хотя членом её Михаил Афанасьевич и не был.

Михаил Стельмах был доподлинно советским народным писателем и гражданином, чего не простили ему буржуазно-националистические власти современной Украины, которые с начала 2000-х годов начали неспешно вытеснять его имя из истории украинской литературы. И если не вычеркнули писателя из этой летописи совсем — уж слишком велика фигура, — то всё сделали и продолжают делать для того, чтобы писателя и таких же, как он, откровенно советских авторов старшие поколения забывали, а молодёжь не знала бы и вовсе.

Убеждён, что рано или поздно ночь беспамятства на Украине закончится. И хочется верить в то, что простые украинцы задумаются не только над своим недавним прошлым, но и поразмыслят над советским временем — самым прекрасным и плодотворным для республики, которая в те годы развивалась семимильными шагами. Вспомнят и Михаила Стельмаха, крестьянского сына. После окончания Винницкого педагогического института он учительствовал в сельских школах на Киевщине, участвовал рядовым артиллеристом, а затем фронтовым корреспондентом в Великой Отечественной войне. После Победы Стельмах стал крупнейшим прозаиком, драматургом, литературоведом, академиком республиканской Академии наук, депутатом Верховного Совета СССР 6-го и 10-го созывов, заместителем председателя Совета Национальностей Верховного Совета СССР. Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Сталинской премий третьей степени, лауреат Государственной премии Украинской ССР имени Т.Г. Шевченко, кавалер трёх орденов Ленина, орденов Октябрьской Революции, Отечественной войны II степени, Трудового Красного Знамени, Дружбы народов — так Советская власть отметила заслуги Михаила Афанасьевича перед Родиной и народом.

Будучи известнейшим писателем и общественно-политическим деятелем УССР, Стельмах продолжал оставаться скромным человеком, живо откликался на чужую боль и беду, делая в таких случаях всё от него возможное, чтобы помочь тем, кто в этом нуждался.

Для сегодняшнего русскоязычного читателя не составит практически никакого труда найти и прочесть лучшие произведения Стельмаха, и в первую очередь его цикл историко-революционной прозы, начинающийся романом «Большая родня», за написание которого он в 1951 году был удостоен Сталинской премии третьей степени. А в общем же романы и повести писателя были в своё время удачно переведены на русский язык и неоднократно издавались огромными тиражами в центральных издательствах страны. Повсеместно направлялись они и в библиотечные фонды, поэтому они по-прежнему доступны для читателя. В этих романах, кроме высоких художественных достоинств, много полезной информации о жизни Украины в первой половине XX столетия, историю которой нынешняя бандеровско-националистическая свора пытается представить в совершенно ином свете, чрезвычайно далёком от истины.

В рамках небольшого очерка рассказать подробно об огромных стельмаховских полотнах не представляется возможным. Слишком велик их объём, и рассматривать эти вещи необходимо через призму дня сегодняшнего, не боясь проецировать авторские сюжетные линии на современность при всей, на первый взгляд, кажущейся их несовместимости. Стельмах, как тонкий психолог и философ, обладал уникальным даром высветлять человеческое существо в его самых различных состояниях, вызывавшихся житейскими ситуациями, которые, хотя несколько и видоизменившись, никуда не ушли и из современной жизни.

Вот пример из наиболее яркого и поучительного, на мой взгляд, романа-раздумья «Правда и кривда», повествующего о взаимоотношениях на селе в 1945 году, когда ещё война для страны не закончилась, а на Украине уже начинали восстанавливать разрушенное народное хозяйство. Над романом «Правда и кривда» Стельмах работал с февраля 1959 по январь 1961 года. Казалось бы, столько лет прошло, а, как выясняется, сущность людская практически не изменилась.

Главный герой романа — Марко Бессмертный, вчерашний фронтовик, пришедший с войны на костылях, человек честный, порядочный, принципиальный, болеющий за родное село, за колхоз, который возглавляет его одноклассник — вороватый, непорядочный, надменный Антон Безбородько. Между столь разными героями развиваются конфликтные взаимоотношения, которые в конце концов выясняются на пленуме райкома партии.

Здесь же, на пленуме, становится известно, что вернулся Марко с фронта Героем Советского Союза, о чём он из скромности умалчивал. Разговор на пленуме разворачивается откровенно тягостный, Антон, написавший на Марко донос, бросает ему напоминание о том, что тот сидел в тюрьме. Однако на вопрос секретаря райкома партии Ивана Борисенко, затаил ли Марко на кого-либо обиду, боль, злобу за своё злоключение, случившееся с ним в 1937 году, он отвечает: «Может, что-нибудь из этого и осело бы в душе, она ведь тоже не железная. Но, на моё счастье, я несколько едва ли не самых тяжёлых дней провёл в одной камере со старым большевиком, астрономом по образованию, который лично знал Владимира Ильича Ленина. Образ этого учёного, который творил революцию на земле, а мысленно заглядывал в тайны Вселенной, и до сих пор вспоминается мне. То был человек чистый, как хрусталь. Многому научил он меня. Больше всего из его рассказов запомнил я средневековое изречение о свече: человек, даже когда сгорает, как свеча, свет свой должен отдать ближнему. Я тогда же в камере высек на камне, как умел, изображение горящей свечи и дал себе клятву: на каких бы огнях ни довелось гореть, до конца буду служить людям. С этой клятвой и на войну пошёл. А там уж моя свеча жгла ярким огнём и самые страшные немецкие танки, будь они прокляты с войною вместе…»

Несмотря на несуществующие ныне уже реалии жизни, роман и сегодня воспринимается вполне свежо. Ведь всегда будут существовать подлость и клевета, а негодяи будут стремиться очернить героев. Не переведутся и честные, порядочные люди, такие, как Бессмертный в романе «Правда и кривда». Их, разумеется, не всегда замечают, потому что они, как правило, не считают нужным выставлять себя напоказ. Поэтому им и сегодня приходится бороться с такими, как Безбородько, которые процветают в сегодняшней капиталистической России.

Пророческим предостережением писателя представляется ещё один отрицательный герой романа. Речь идёт о бывшем секретаре райисполкома Поцелуйко. До войны он за счёт пронырливости, пользуясь демагогическими способностями, сделал карьеру, стал секретарём исполкома. Вершил людские судьбы, фальсифицировал документы, брал немалые взятки, выписывая своим протеже необходимые им неправдивые справки. При этом, конечно, он бил себя в грудь, доказывая свою верность партии и Советской власти.

Интересно и то, что партийные органы в отношении него не проявили никакой бдительности и поддались в своё время на его болтовню, когда рассматривали вопрос о выявленных и организованных им приписках. Тогда, пуская пыль в глаза, он без зазрения совести говорил: «Я, товарищи, не стану оправдываться, защищаться: только на моей совести лежит моя тяжкая вина. Больше никто не причастен. — Он покосился на предрика (председателя райисполкома. — Ред.), и тот облегчённо вздохнул. — Вы хотите знать, почему я так делал? Пусть же мой чистосердечный ответ не удивит и не возмутит вас, буду резать правду-матку в глаза. Мы после всех разрух, нехваток, невзгод так жаждем увидеть у себя побольше достижений! И я ради этого не жалел лишнего слова или цифры — пусть, думаю, людям хоть легче станет на душе! Вы читаете наших поэтов. Сколько у них в стихах, к примеру, насажено садов! А разве это преувеличение вредит народу? Наоборот, мобилизует, подымает дух. Вот и я так думал недозрелой головой: цифра тоже похожа на стих, даже не совсем точная, она служит общему делу — одних веселит, других подгоняет, а врагов бьёт по голове. Если можете, простите, что не так понял силу и поэзию цифры».

Поцелуйко простили, и дела его «неожиданно для него самого пошли в гору, и он потихоньку стал расправляться со своими недругами». Но началась Великая Отечественная война, и этот приспособленец, вместо того чтобы идти защищать свою родную землю, решил спрятаться, отсидеться. И дабы не вызывать к себе вопросов со стороны оккупантов, он спалит свой партийный билет и уйдёт на дальний хутор, где будет отсиживаться у одной сердобольной хозяйки, питаться её харчами, а потом… сдаст эту женщину полицаям, проинформировав последних, что она держит связь с партизанами.

Так всю войну и отсидится этот негодяй в тепле, трясясь за свою гнилую шкуру. А после освобождения родных мест он будет пытаться представить себя партизанским связным, лелея мысль о том, что жизнь наладится и он будет назначен на должность директора маслозавода. При этом он, дабы получить подтверждение о якобы своём участии в партизанском движении, станет ещё и угрожать честным и порядочным людям. Вот его слова, которые он говорит учителю Заднепровскому, требуя от того нужной ему справки-подтверждения: «Будут у нас главными врагами нацисты — я и те, кто возле меня крутится, сделаем вас нацистом; будет главной опасностью национализм — мы вам подбросим ежа в образе украинского буржуазного националиста. А можем сделать и тем и другим, да ещё добавим морального разложеньица. Вот и попробуйте выкрутиться, когда сигналы полетят из разных мест и даже добрые знакомые станут коситься на вас и переходить на другую сторону улицы… Удивляетесь, что я иду ва-банк? Это страшно не мне, на клеветника ещё нет закона, а оклеветанного может ждать всё, даже смерть. А это такая тётка, которой ничего не стоит свернуть голову и чистейшему из лебедей. Вот и получается: кто мёд собирает, тот скоро помирает. Логично?»

К сожалению, такие мерзавцы на земле не переводятся. Могут они проникать и в нашу среду. Автору этих строк не единожды приходилось наблюдать приспособленцев, людишек фактически ничтожных, мелких, корыстных, не таких, разумеется, страшных, как Поцелуйко, однако ж умевших надевать на себя маску благочестия, преследуя свои узкомеркантильные цели: пролезть в партийный список, получить руководящую должность, избраться в партийные органы… да и мало ли необузданных желаний у таких вот мелкотравчатых рвачей и оборотней, привыкших жить за чужой счёт и прокладывать себе путь наверх правдами и неправдами?

Что ж, внимание к кадрам должно быть неослабным! Об этом Стельмах в своих романах говорил многократно, так как сам пережил трудные времена и не раз сталкивался с людьми разными: честными и благородными, слабыми и безвольными, ведущими и ведомыми, непорядочными и бесчестными…

И всё же, как ни крути, а историю страны творили люди разные — противоречивые, похожие и совсем не похожие друг на друга. А уж людские коллизии, запечатлевшие характеры и судьбы украинцев на протяжении самых трудных и судьбоносных десятилетий в истории страны, и стали той художественной основой, на которой Стельмах талантливо построил свой уникальный историко-революционный цикл романов, состоящий из «Большой родни», «Крови людской — не водицы», «Хлеба и соли», за которые он и был удостоен в 1961 году Ленинской премии.

Эти романы в своё время имели грандиозный успех. Недаром их ставили в один ряд с трилогией К. Федина, «Русским лесом» Л. Леонова, «Бурей» И. Эренбурга, «Молодой гвардией» А. Фадеева, «Просветом в тучах» А. Упита, «За правое дело» В. Гроссмана, «Путём Абая» М. Ауэзова и другими лучшими образцами советской многонациональной прозы.

Эпическим полотнам писателя была уготована счастливая судьба, которая, однако, прервалась после развала нашего великого Советского Союза. А ведь романами Стельмаха зачитывались миллионы, их обсуждали маститые профессиональные критики, которые отмечали особую жизнеутверждающую романтичность произведений писателя.

Так, необычайно романтично, к примеру, выглядит исполненный глубокого оптимизма и веры в бессмертие народа эпизод в финале романа «Хлеб и соль»: вечный косарь Марьян Поляруш зимней ночью выходит косить снежное поле… Романтично и символично! И в этой романтике и символизме — весь Михаил Стельмах: гуманист, правдолюбец, защитник и радетель украинской земли. Сегодня она оказалась, к великому горю, разменной монетой в грязных руках заокеанских правителей и своих доморощенных марионеток, готовых сдавать национальные интересы и предавать память отцов и дедов, лишь бы угодить и быть нужными всяким байденам и другим гиенам рода человеческого…

На фоне нынешних неоднозначных событий, которые разворачиваются на Украине, очень полезно и своевременно вспомнить имя и творчество выдающегося украинского советского писателя Михаила Афанасьевича Стельмаха. Он был настоящим украинцем по духу и букве — писал на чистейшем украинском языке. И одновременно он был настоящим советским человеком и писателем, который словом и делом боролся за Советскую власть, за утверждение принципов интернационализма.

Невозможно переоценить вклад Стельмаха в то, что мы и теперь называем вековой дружбой двух братских народов — украинского и русского, спаянных общей судьбой и культурой. Особенно это важно осознавать в нынешнее время, когда стало очевидным, что с развалом Советского Союза в 1991 году была утрачена и драгоценная общность «советский народ», которая на деле воплощала в себе мечты о справедливом добрососедстве между разными народами и национальностями.

Михаил Стельмах ушёл из жизни в 1983 году, не увидев этих печальных событий. Он навсегда остался оптимистом и романтиком, который в своих романах запечатлел справедливое и процветающее советское общество равных людей и народов, строящих с энтузиазмом светлое будущее.