Когда говорят о работодателе, то думают, что речь идёт о директоре предприятия, учреждения или учебного заведения. Например, директора школы называют работодателем. Но это не так. Директор школы сам наёмный работник. Это со всей очевидностью показывает государственная школа. Государство, как собственник школы, нанимает директора школы для управления делами школы: финансовыми, кадровыми, хозяйственными и т.д. Директор государственной школы не может закрыть школу, продать её и т.д. Эти вопросы находятся в исключительном ведении государства – собственника школы, который и выступает в качестве работодателя. С другой стороны, наряду с государственной школой существуют частные школы. Собственник частной школы может нанять директора школы или сам быть директором собственной школы, т.е. совмещать функции работодателя и директора школы. Но было бы нелепо говорить, что директор школы, который сам является собственником школы, является своим же работодателем. Такой директор школы отличается от наёмного директора школы, лишь тем, что получает зарплату наёмного работника и присваивает прибыль, которую создают нанятые им же работники. Эти два простых примера, взятые вместе, показывают, что работодатель не тот, кто управляет предприятием, а тот, кто является собственником предприятия; собственник предприятия нанимает работника, который и управляет предприятием. Как сантехник не может чинить кран сразу в нескольких квартирах, так и собственник предприятия не может одновременно управлять несколькими предприятиями.
Но возникает вопрос: как же случается, что люди разделяются на собственников предприятия, точнее, средств производства, и работников?
Люди не могут существовать без пищи, одежды, жилья и других материальных средств существования. Но эти средства существования природа не даёт им в готовом виде. Чтобы их получить, люди должны трудиться, т.е. производить. Но люди производят не голыми руками, а при помощи средств производства. А между тем средства производства отделены от человека, существуют как внешняя вещь, которая может стать частной собственностью всякого человека. А частное лицо, в свою очередь, может монополизировать средства производства, и тем самым лишить собственности на средства производства других людей. Следовательно, именно частная собственность на средства производства разделяет людей на собственников средств производства и на лишённых средств производства. Но так как люди обеспечивают своё существование исключительно при помощи средств производства, то ясно, что лишённые средств производства находятся в экономической зависимости от собственников средств производства, что и создаёт возможность для эксплуатации лишённых средств производства собственниками средств производства.
Частная собственность неизбежна связана с отношениями господства и подчинения, поэтому никакое реформирование общества при сохранении частной собственности не может освободить его от эксплуатации. Последняя может быть уничтожена только на основе ликвидации частной собственности.
Вернёмся, однако, к работодателю и к работнику.
Что работник нанимается на работу к собственнику предприятия, т.е. к капиталисту, под угрозой голодной смерти, – это понятно само собой. Но зачем же капиталист нанимает работника? Ради удовольствия? Конечно, нет. Капиталист нанимает работника для того, чтобы работник работал в его пользу. А каким путём капиталист может извлечь для себя пользу из труда работника? Только тем путём, что работник производит своим трудом большее количество продуктов, чем то, какое капиталист принуждён отдавать ему для того, чтобы работник сохранил свою трудоспособность. А это возможно только в том случае, если работник работает больше того времени, чем то, которое необходимо для поддержания его собственной жизни.
Но как же капиталисту удаётся заставлять работника работать больше того рабочего времени, чем то, которое необходимо для подержания жизни и трудоспособности работника, если при капитализме работник свободен?
Дело здесь заключается в следующем. То обстоятельство, что для поддержания жизни работника в течение 24 часов достаточно половины рабочего дня, нисколько не препятствует тому, чтобы работник работал целый рабочий день. Вот это последнее обстоятельство и даёт возможность капиталисту заставлять работника работать больше того времени, чем то, которое необходимо работнику для подержания своей собственной жизни.
Проиллюстрируем это примером. Допустим, что работник производит продуктов для собственного существования не за весь рабочий день, а за часть рабочего дня, скажем, за 4 часа. Но капиталист заставляет работника работать не 4 часа в день. Капиталист нанял работника на весь рабочий день, который продолжается, скажем не 4 часа, а 8 часов. В силу этого капиталист заставляет работать работника в течение 8 часов. Продукты, которые создаёт работник в эти дополнительные часы прибавочного труда, ничего не стоят капиталисту, но всё же они достаются ему. В этом безвозмездном присвоении капиталистом продуктов неоплаченного труда работника и состоит сущность капиталистической эксплуатации.
Впрочем, могут сказать, что вышеприведённое изложения капиталистической эксплуатации грешит примитивностью. Дескать, такое изложение не даёт строго научного объяснения капиталистической эксплуатации. Поэтому я повторю его в категориях научной политической экономии.
Дело в том, что в капиталистическом обществе рабочая сила рабочего является товаром, таким же товаром, как и всякий другой товар, но всё же товаром совершенно особого рода, а именно – быть силой, создающей стоимость, источником стоимости, и при том, источником большей стоимости, чем та, которую он сам имеет. Говоря другими словами, капиталистическое производство основано на наёмном труде, а наём рабочего капиталистом есть не что иное, как покупка-продажа товара рабочей силы: рабочий продаёт свою рабочую силу, капиталист её покупает.
Итак, купив рабочую силу рабочего, капиталист начинает производство. Предположим, что рабочий день длится 8 часов. Допустим, что дневная стоимость рабочей силы воспроизводится за 4 часа труда. Если предположить, что 1 час труда равен 3 долларам, то она будет равняться 12 долларам. Если бы рабочий работал 4 часа в день, то никакой прибавочной стоимости он бы не создал. Но капиталист купил товар рабочая сила на весь рабочий день, и он вправе распоряжаться этим товаром в течение всего этого времени. Отсюда следует, что рабочий день на капиталистическом предприятии делится на две части – на необходимое рабочее время, в течение которого воспроизводится стоимость рабочей силы, и прибавочное рабочее время, в течение которого создаётся прибавочная стоимость.
Поясним это на примере. Допустим, дело происходит на прядильной фабрике, где рабочий день равен 8 часам. Дневная стоимость рабочей силы воспроизводится за 4 часа труда и составляет 12 долларов в денежном выражении. Но капиталист, зная особенности рабочей силы, обеспечил предприятие сырьём и машинами на все 8 часов работы. За первые 4 часа рабочий переработает хлопка на 20 долларов, амортизация машин составит 3 доллара. Эту стоимость рабочий своим конкретным трудом перенесёт на стоимость пряжи, а затраты абстрактного труда прибавят к ней вновь созданную стоимость, равную стоимости рабочей силы – 12 долларов. Таким образом, за первые 4 часа рабочий произведёт пряжу стоимостью в 35 долларов. За вторые 4 часа рабочего времени будет создана точно такая же стоимость пряжи – 35 долларов, ибо вторые 4 часа ничем не отличаются от первых. Следовательно, за 8 часов рабочего времени на прядильной фабрике рабочий создаст пряжи по стоимости, равной 70 долларам. Эта пряжа – собственность капиталиста. Продав её, капиталист получит 70 долларов. А затратил он на производство пряжи всего 58 долларов (40 долларов на хлопок + 6 долларов на амортизацию машин + 12 долларов на оплату стоимости рабочей силы). Разница в 12 долларов и составляет прибавочную стоимость, которая ничего не стоит капиталисту, но всё же идёт в его карман.
Получение прибавочной стоимости обусловлено тем, что рабочий отработал больше времени, чем требовалось для воспроизводства стоимости его рабочей силы. Прибавочная стоимость, следовательно, есть результат эксплуатации рабочего капиталистом.
Для полной ясности сущности капиталистической эксплуатации необходимо ещё добавить. Неутомимая жажда наживы и сила конкуренции толкают капиталистов на безграничное расширение и совершенствование своего производства. Действую по принципу «деньги не пахнут» они всеми средствами увеличивают степень эксплуатации, стремятся выжать из рабочих как можно больше прибавочной стоимости.
Капиталист увеличивает степень эксплуатации двумя путями: 1) при данной неизменной величине необходимого рабочего дня он увеличивает прибавочное время за счёт увеличения продолжительности рабочего дня (абсолютная прибавочная стоимость); 2) при данной неизменной величине рабочего дня, повышая интенсивность и производительность труда, он изменяет в свою пользу соотношение необходимого и прибавочного рабочего времени (относительная прибавочная стоимость). Первый путь в основном был характерен для начальных стадий развития капиталистического способа производства, главным образом на базе ремесленной техники и ещё сравнительно примитивной организации труда. Второй путь характерен для более развитых стадий капиталистического производства, когда выросли технические и организационные условия производства, а нарастающая борьба рабочего класса вынуждает капиталистов идти на известное сокращение рабочего дня.
С другой стороны, было бы нелепо предполагать, что неоплаченный труд возник лишь при капиталистических производственных отношения, когда производство ведётся, с одной стороны, эксплуататорами-капиталистами, с другой – эксплуатируемыми наёмными рабочими. Напротив. Эксплуатируемые во все времена должны были доставлять неоплаченный труд. В течение весьма продолжительного времени, когда господствующей формой организации труда было рабство, рабы были принуждены работать гораздо больше, чем им это возмещалось в форме жизненных средств. При господстве крепостничества, вплоть до отмены барщинных повинностей крестьян, происходило то же самое: здесь разница между временем, в течение которого крестьянин работает для поддержания своего собственного существования, и прибавочным трудом на помещика, обнаруживается даже осязательно, так как работа на помещика производится отдельно от работы на себя. При капитализме изменилась лишь форма, в которой присваивается неоплаченный труд: продукт неоплаченного прибавочного труда присваивается не в натуральной форме, а в форме прибавочной стоимости. И до тех пор, пока часть общества обладает монополией на средства производства, работник, свободный или несвободный, должен работать сверх того времени, которое необходимо для содержания его самого, чтобы произвести жизненные средства для собственника средства производства и, кроме того, обогащать его.
При капитализме рабочему разрешают работать и, следовательно, жить лишь постольку, поскольку он известное количество времени работает даром на капиталиста. Следовательно, будет правильным называть капиталиста не «работодателем», а «работоразрешателем». Но в обыденной жизни приняли бы за помешанного того, кто вздумал бы покупателя называть «товародателем», а продавца – «товарополучателем». Но именно так обстоят дела с куплей-продажей рабочей силы. Здесь действительные отношения между покупателем и продавцом перевёрнуты вверх дном: капиталиста, который покупает рабочую силу рабочего, называют «работодателем», а рабочего, который продаёт свою рабочую силу капиталисту называют «работополучателем». Это – полный идиотизм.
В заключение – о лицемерии капиталистов. Капиталисты любят изображать себя благодетелями. Они-де предоставляют трудящимся работу, чтобы спасти их от голодной смерти. На самом же деле именно экономическая необходимость заставляет капиталиста нанимать работника. Иначе он не сможет извлечь пользу из своих средств производства. Ведь средства производства сами по себе, вне соединения с работником, представляют груду мёртвых вещей. Значит капиталист вынужден эти груды мёртвых тел заставить жить, действовать. В действие же их приводит только рабочая сила работника. Оказывается, что не только работник стремится наняться к капиталисту, но и капиталист стремится нанять работника.