Сельскохозяйственное «чудо» Евгения Савченко подтвердило, что капиталистический «прогресс» является смертельной болезнью.
Как одно из главных событий предыдущей недели многие СМИ преподнесли сообщение, что белгородский губернатор Е.С. Савченко, посаженный в кресло главы Белгородской области Ельциным после переворота 1993 года и просидевший в нём более четверти века, подал в отставку. Учитывая возраст Евгения Степановича, это не ставший в последнее время привычным в России предвыборный манёвр, а действительно конец «эпохи Савченко» в истории Белгородчины.
Бывший аппаратчик КПСС немало наследил в ней своими действиями по борьбе с памятью о советском прошлом, погоней за миражом солидарного общества в условиях социального раскола капиталистической России и тому подобным. Но, будем объективны, главным делом губернатора стало мощное развитие сельскохозяйственного производства, благодаря которому вверенная ему область стала восприниматься во всей России как витрина прогресса в этом, как сейчас принято говорить, «виде экономической деятельности». Правда, надо сделать существенное уточнение: капиталистического прогресса…
В конце 80-х годов «новомышленцы» с пеной у рта доказывали нам, будто колхозная система в принципе несостоятельна; будто она могла существовать лишь за счёт поддержки государства, что превращало её в «чёрную дыру» в экономике; будто колхозники только и мечтали о том, чтобы вырваться из колхозов «на волю».
Однако 90-е годы полностью развеяли этот миф. Когда Савченко сделали главой Белгородской области, коллективные хозяйства в ней, брошенные властью на произвол судьбы и работающие в условиях наибольшего неблагоприятствования, не только выжили, но и по-прежнему оставались главной силой сельского хозяйства. В 1995 году они производили более 61% общеобластной сельхозпродукции, в том числе 98% сахарной свеклы, 95% зерна, 91% семян подсолнечника, 70% молока, 65% шерсти, 55% скота и птицы на убой, 45% плодов и ягод, 70% молока, 42% яиц.
Но, повторю, 90-е годы стали для коллективных хозяйств действительно лихолетьем. Плановые поставки техники, запчастей, оборудования, горючего остались в социалистическом прошлом, равно как и госзакупки сельхозпродукции по гарантированным ценам. В капиталистическом настоящем, с подачи власти, всё определяла «невидимая рука рынка», которая душила село чудовищным диспаритетом цен – говоря словами председателя одного из коллективных хозяйств, продукцию крестьянина брали за бесценок, а цены на технику, ГСМ, удобрения загоняли до небес. Неудивительно, что значительное число коллективных хозяйств, хотя и держались, но испытывали большие материальные трудности.
Выступая в 2011 году в областной Думе с отчётом об итогах развития области в постсоветское двадцатилетие, губернатор назвал 90-е годы временем «огромных и ничем не оправданных потерь». Замечу, что сам он в то время находил им оправдание, и в выборные кампании делал всё возможное, чтобы сохранить власть у тех, кто своими действиями вызвал эти потери. Более того, он сам приложил руку к добиванию колхозной системы.
В 1999 году Савченко подписал воистину судьбоносное постановление №710 «О мерах по экономическому оздоровлению неплатежеспособных сельскохозяйственных предприятий области». Им он призвал для оздоровления находившихся в трудном положении сельхозорганизаций инвесторов. На деле же на призыв откликнулись преимущественно стаи хищников, которые вместо вложения средств для восстановления нормальной работы хозяйств, добивали их, наживаясь на этом самым простым способом: разрушая и распродавая всё, что только можно. Символом такого «оздоровления» стала фотография того времени «Инвестор прошёл»: заросшее сорняками поле с развалинами фермы.
И в 2000 году целый ряд показателей, характеризующих положение дел в сельскохозяйственных организациях, заметно ухудшились по сравнению с 1995 годом. Начать с того, что теперь они производили только 48,8% общеобластной сельхозпродукции и почти сравнялись по этому показателю с хозяйствами населения (48,4%). Посевные площади сократились на 99 тысяч га. Количество тракторов в сельхозорганизациях уменьшилось на 23%, зерноуборочных комбайнов – на 39%, свеклоуборочных машин – на 31%.
Впрочем, свеклоуборочным машинам и работы сильно поубавилось – в 2000 году урожай сахарной свеклы оказался меньше, нежели пять лет назад в полтора раза. На столько же снизилось производство молока. И это было далеко не «рекордное» падение производства в сельхозорганизациях. Плодов и ягод было собрано вчетверо меньше, а производство шерсти сократилось вдесятеро! Стадо КРС в сельхозорганизациях сократилось по сравнению с 1995 годом на 39% (коров – на 31%), свиней – на 40%, овец и коз – на 86%.
Таким образом, советская система сельского хозяйства была разрушена, и создавались условия для развития сельхозпроизводства по капиталистическому пути. Интервенция крупного капитала в него активно началась в середине «нулевых» годов, и с 2005 года по 2010-й инвестиции в сельское хозяйство, охоту и лесное хозяйство (в дальнейшем этот «вид экономической деятельности» я без особого ущерба для сути дела буду именовать просто «сельское хозяйство»), как свидетельствует статистика, превысили в сумме 110 миллиардов рублей. Сельхозорганизации давали всё большую часть продукции: к 2010 их доля в общеобластном производстве сельхозпродукции выросла до 82,9%, превысив показатель не только середины 90-х годов, но и конца 80-х. Но теперь это были преимущественно крупные капиталистические предприятия. В 2019 году их доля достигла уже 88,5%.
В 2011 году в отчёте в областной Думе губернатор победно доложил результаты такого курса: общий показатель сельскохозяйственного производства в 2010 году по отношению к 1990 году составил 164%!
Очередную порцию данных, призванных подтвердить выдающиеся достижения Белгородчины на пути капиталистического прогресса, г-н Савченко резюмировал: «Комментарии излишни». И он, действительно воздержался от комментариев, поясняющих, каким образом был достигнут этот прогресс. Между тем, они были бы отнюдь не лишни.
В частности, стало бы очевидным, что главный закон капитализма, который ещё почти четверть тысячелетия назад Адам Смит вывел в своём «Исследовании о природе и причинах богатства народов»: «Единственный мотив, побуждающий владельца капитала поместить свой капитал в земледелие, в промышленность или в какую-нибудь отрасль торговли, это – погоня за прибылью», — определяет природу капитализма и поныне. Львиная доля из десятков миллиардов рублей, вложенных в сельское хозяйство Белгородчины с середины до конца «нулевых» годов, пошли в те отрасли, которые обеспечивали быструю и высокую прибыль. Закономерно, что с 2005 по 2010 годы сальдированный финансовый результат деятельности сельхозпроизводителей (прибыль минус убыток) вырос с 2,1 миллиарда рублей до 7,8 миллиардов.
Однако следствием капиталистической инвестиционной политики стало то, что стремительный рост одних показателей сопровождался застоем или понижением других. Да, поголовье птицы и свиней выросло с 1990 года к 2010-му в разы, что позволило поднять производство мяса скота и птицы почти вчетверо, а яиц – в 2,5 раза. Однако по целому ряду важных показателей недостижимым оставался даже уровень 1995 года.
Посевных площадей в 2010 году стало меньше на 250 га. Но… Площади под приносящую хорошую прибыль технические культуры выросли в полтора с лишним раза, а вот площади под кормовые культуры сократились более чем вдвое. При этом стадо КРС в сельхозорганизациях ополовинилось даже по отношению к 2000 году, а от стада овец и коз, которое в 1995 году в сельхозпредприятиях насчитывало 92 тысячи голов, осталось лишь 7 тысяч животных…
Соответственно, производство молока при переходе от коллективных хозяйств к агрохолдингам (с 1995 года к 2010) уменьшилось на 37%, а производство шерсти сократилось в 28 раз! В 8 раз сократилось производство мёда, в 1,8 раз – овощей.
Обращает на себя внимание ещё один показатель – удельная доля оплаты труда от общих затрат сельхозпроизводителей. В советских колхозах во второй половине 80-х годов она составляла порядка 18%. Но вот в 2005 году, в год начала интервенции крупного капитала в белгородское сельское хозяйство, оно составляла 15,1%, а в 2010 – 8,7%.
Нельзя сказать, чтобы губернатор не осознавал ненормальность этих перекосов в развитии сельского хозяйства по капиталистическому пути. И он не раз выступал инициатором программ, которые были призваны их сгладить.
Некоторые планы успешно осуществились. Скажем, по развитию овощеводства открытого и защищенного грунта. Если с 1995 по 2010 год производство овощей в сельхозпредприятиях, повторю, снизилось в 1,8 раза, то с 2010 года по 2019 выросло примерно на столько же.
В последнее десятилетие повысилась посевная площадь не только под подсолнечник, но и под зерновые и зернобобовые культуры. И производство зерна в 2019 году намного превысило уровень 2010 года, – 3,5 миллиона тонн…
Но в сельском хозяйстве остаётся немало и нерешённых проблем. Скажем, много говорилось о необходимости роста производства мяса крупного рогатого скота. И его доля в общем производстве скота и птицы на убой выросла… до 2%. Это несопоставимо хуже, нежели было в конце 80-х годов, когда доля мяса КРС превышала 40%, и заметно хуже, чем показатель 2019 года в целом по России – почти 15%. А ведь производство мяса КРС не второстепенная отрасль. Подобное положение и с развитием молочного животноводства. Осенью 2016 года Савченко выдвинул план вывести «в ближайшие два-три года» производство молока в области на уровень миллиона тонн в год – того, который был достигнут белгородским сельским хозяйством в конце 80-х годов (о чём, правда, Евгений Степанович умолчал). Однако, как свидетельствуют данные Белгородстата, в 2019 году производство молока в области составило 684 тысячи тонн, что далеко не только от уровня советского времени, но и от уровня 1995 года – 778 тысяч тонн.
Немало лет губернатор разрабатывал планы развития фермерских хозяйств. Однако они по-прежнему пребывают в области на третьих ролях – как и в общем показателе производства продукции сельского хозяйства, так и в производстве большей части основных видов сельхозпродукции – за исключением производства зерна, сахарной свеклы, семян подсолнечника и мёда, где фермерские хозяйства на второй позиции. Весьма бледно выглядят белгородские фермеры и на общероссийском фоне. В белгородской области их доля в производстве продукции сельского хозяйства составила в 2019 году лишь 4,3%, а в России в целом – 13,6%.
Но всё это – частности. Главное, что никакие призывы губернатора не могли изменить хищническую природу капиталистического производства.
Полтора десятилетия развития сельского хозяйства Белгородчины по капиталистическому пути полностью доказывают правоту Сталина: ориентация производства на удовлетворения потребностей общества – это специфическая черта социалистической экономики, специфическая черта капиталистической экономики – ориентация на извлечение прибыли
Соответственно, если в социалистическом Советском Союзе улучшение работы производства шло на благо всем, то в капиталистической России – главным образом, на благо хозяев производства.
Белгородские агроолигархи показали, что в погоне за прибылью способны на чудеса. К примеру, в своём отчетё 2015 года губернатор победно заявил, что в минувшем году в сельском хозяйстве «прибыли получено от реализации продукции в три раза больше, чем в предыдущем году». Но при этом, по данным Белгородстата, производство продукции сельского хозяйства выросло лишь на 5%. А что же получили рядовые белгородцы от этого чуда? Губернатор на этом в своём отчёте не остановился, но Белгородстат привёл эти данные. Они получили в 2014 году рост цен на крупы на 54%, на сахар – на 46%, на мясо – на 25%, на плодоовощную продукцию – на 24%, на молоко – на 13%, на яйца – на 12%. В результате реальные располагаемые доходы населения впервые за пятилетие упали – на 0,8%, численность людей, имеющих доходы ниже ПМ, даже по официальным данным, увеличилось со 114 тысяч до 116.
Принцип социалистического соревнования был: сильные помогают слабым. Капиталистическая конкуренция основана на совсем ином принципе – «естественном отборе».
Внутривидовый отбор идёт и среди сельскохозяйственных организаций. Если взять за точку отсчёта 2013 год — год принятия областным правительством очередной программы развитие сельского хозяйства в Белгородской области, то к 2019 году количество сельскохозяйственных организаций, по данным статистики, сократилось на 16%, зато финансовый результат оставшихся вырос вчетверо!
«Естественный отбор» идёт и среди малых и микропредприятий, работающих в сельском хозяйстве. Причём, даже более интенсивно, поскольку здесь идёт как «внутривидовая», так и «межвидовая» борьба за выживание. Их количество уменьшилось за эти годы почти на четверть.
А труднее всего в условиях капиталистической конкуренции приходится наиболее слабым, в данном случае — личным подсобным хозяйствам. Если в середине 90-х годов, когда в сельском хозяйстве Белгородчины тон по-прежнему задавали сохранявшиеся коллективные хозяйства, на долю хозяйств населения приходилось более трети от общего объёма сельхозпродукции, то после воцарения в сельхозпроизводстве крупных капиталистических предприятий, доля ЛПХ всё более и более сокращалась. К 2013 году она уменьшилась до 14,5%, а за прошедшие с тех пор годы – ещё на 6%.
Причём, объяснить это только наращиванием мощностей сельхозорганизаций нельзя. Ведь снизилось и большинство натуральных показателей производства продукции ЛПХ. С 2013 года в подсобных хозяйствах сократилось производство зерна, сахарной свеклы, семян подсолнечника, мяса, молока, яиц, шерсти (последней — при росте доли в общем производстве), снизилось даже производство картофеля (при том, что ЛПХ здесь по-прежнему абсолютно доминируют). Как следствие, если производство сельскохозяйственной продукции в действовавших ценах с 2013 года по 2019 у сельхозпредприятий выросло со 128,3 миллиардов рублей до 241,3; у фермеров — с 4,5 миллиардов до 11,7; то у хозяйств населения оно уменьшилось с 22,6 миллиардов до 19,6. То, что результат осуществления областной программы развития сельского хозяйства оказался для личных подсобных хозяйств именно таким, вполне закономерно: ведь в программе было намечено немало мер по развитию крупных сельхозорганизаций, фермерских хозяйств, но НИКАКИХ – для поддержки ЛПХ.
В советских коллективных хозяйствах никогда не было «лишних» людей, всегда находилась работа каждому. Нуждающиеся в заботе получали её со стороны коллектива. В капиталистических предприятиях «лишние люди» ни к чему. И потому по мере их утверждения в сельхозпроизводстве области шла масштабная «оптимизация» рабочей силы. Как отметил Е.С. Савченко в упоминавшемся отчёте 2011 года, «число работающих в сельском хозяйстве уменьшилось в 2,5 раза». Ослеплённый пресловутой экономической эффективностью, губернатор и в этом увидел не трагедию селян, а прогресс. Евгений Степанович так резюмировал происходящие в последние годы перемены в жизни села: «Это не только экономическая, но и социальная победа!». Куда деваться появившимся «лишним людям», Евгений Степанович не уточнил. Хотя и не поверил успокоительным официальным данным о сохраняющейся при этом низкой безработице: ««Мы всё время убаюкиваем себя официальными данными зарегистрированных безработных… Это далеко не так. Данные, которые даёт нам статистика не отражают фактического положения дел, так как фактическая безработица в несколько раз выше официально зарегистрированной. Я считаю, нам пора снять с себя розовые очки и не заниматься самообманом, ибо масштаб этого явления таков, что он угрожает нашей общественной безопасности».
За прошедшие годы положение не изменилось к лучшему. В последнее время сборники Белгородстата не называют прямо численность людей, занятых в сельском хозяйстве. Но если провести несложные расчёты, исходя из отношения количества принятых на работу в сельхозорганизации к общему числу их работников, то получится, что в них трудятся порядка 42 тысяч человек. Если добавить сюда работников сельских малых и микропредприятий и индивидуальных предпринимателей, то получим в итоге около 48 тысяч человек. Между тем, Белгородстат в 2019 году насчитал в сельской местности более 260 тысяч жителей трудоспособного возраста.
Какая-то, очень небольшая, их часть трудятся в сферах управления, образования, здравоохранения, торговли и т.п. Но всё равно остаются в неизвестности где-то две трети трудоспособного населения. При этом в последние годы уже не только статистика, но и губернатор не испытывают сомнений в очень благополучном положении дел с занятостью жителей Белгородчины.
Можно предположить, что они считают местом работы этих селян их личные подсобные хозяйства. Но если для многих десятков тысяч сельских жителей области ЛПХ – это основная возможность выживания, то ухудшение экономического положения этих хозяйств, неуклонно идущее в последние годы, делают положение этих людей всё более и более трудным. А власть имущие, несмотря на все призывы губернатора к созданию солидарного общества, руководствуется принципом почитаемого Евгением Степановичем П.А. Столыпина: «Государство и государственная власть должны существовать для сильных, а не для слабых».
Губернатору не нравилось, когда избранный им путь развития сельхозпроизводства называли капиталистическим. Евгений Степанович любил порассуждать о «происходящей общемировой смены парадигмы развития человеческой цивилизации от капитализма к гуманистическому мировоззрению, название которому философам ещё предстоит придумать» Что, впрочем, не мешало ему создавать такие условия для деятельности крупных капиталистических производств, которые очень эффективно способствовали достижению главной цели капитализма: извлечению прибыли.
От 2005 к 2019 году производство мяса скота и птицы на убой увеличилось в 6 раз, семян подсолнечника – в 3 раза, яиц – в 2 раза, в других отраслях – менее, чем в 2 раза, а производство картофеля и шерсти даже сократилось. А в то же время сальдированный финансовый результат (напомню, это прибыль минус убыток) деятельности сельскохозяйственных организаций вырос несопоставимо с этими достижениями — в 16,7 раз.
А когда губернатор в своём выступлении в областной Думе 2018 года призвал агроолигархи в духе того нового мировоззрения, которому ещё не придумали названия, «осознать важность справедливого распределения доходов между собственниками предприятия и трудовыми коллективами», их ответ делом можно было назвать издевательским. В том 2018 году производство сельхозпродукции в текущих ценах выросло по сравнению с 2017 годом на 7,9%. При этом прибыль сельхозорганизаций увеличилась на 24,7%, а вот зарплату в этом «виде экономической деятельности» собственники увеличили лишь 6,6%. Вряд ли даже Евгений Степанович мог назвать бы такое распределение доходов справедливым. Кстати, в те времена, которым название хорошо известно – времена социализма – 69% валового дохода колхозов шло в пользу тружеников (на оплату труда и на отчисления в централизованные фонды социального страхования и социального обеспечения). Ныне найти аналогичный показатель для капиталистических сельхозорганизаций не удалось. Вероятно, коммерческая тайна.
Даже на общем фоне капиталистического сельского хозяйства России Белгородская область воспринимается как рай для хозяев сельхозпроизводства. В 2019 году сальдированный финансовый результат белгородских сельхозорганизаций составил 14,9% от произведенной ими сельхозпродукции в текущих ценах. А по России в целом – только 8,6%! И это не исключение, а правило последнего десятилетия, случались годы, когда разница между этими показателями в Белгородской области и в целом по России была ещё больше.
А как живётся рядовым селянам Белгородчины при столь существенном прогрессе сельхозпроизводства на капиталистическом пути развития? Господин Савченко не сомневается, что тоже очень хорошо. В 2016 году он так и заявил в своём отчёте: «С сельским хозяйством одна треть населения области связывает своё благополучие… у этой трети населения особых причин переживать за своё будущее нет».
Возможно, если не принимать во внимание такой проблемы белгородского села, как немыслимый в развитой стране в мирное время уровень «естественной» убыли населения. Губернатор её предпочитал просто не замечать, а правительство области в упомянутой выше программе развития сельского хозяйства, принятой в 2013 году, упоминает о ней в одном абзаце и в таком тоне, будто превышение смертности над рождаемостью и впрямь вполне естественное дело: «Для сельской местности области в последние годы характерна более высокая естественная убыль населения, обусловленная как возрастной структурой населения (с более высокой долей населения в возрасте старше трудоспособного), так и более высокими показателями смертности».
Зачем же так беспардонно… интерпретировать. Во-первых, не «последние годы», а все годы правления Е.С. Савченко и осуществления его грандиозных проектов. А во-вторых, списывать эту демографическую катастрофу на более высокую среди сельского населения долю людей старше трудоспособного возраста…
Да, она у селян несколько выше – в 2013году, когда писалась программа, это соотношение было таким: 29,1% в селе и 23,7% в городе. Но в том году превышение смертности над рождаемостью в городах области составило 393 человека, а на селе – при численности сельского населения примерно вдвое меньше, этот показатель был почти в восемь раз больше – 3050. Коэффициент смертности в том году на селе был не просто «более высоким», но выше на 45%. Этот показатель в белгородском селе оказался более высоким, нежели в Сенегале и Нигерии!
В 2019 году разрыв в «естественной» убыли населения на селе и в городе существенно сократился. Но это произошло отнюдь не за счёт осуществления планов властей по улучшению жизни в сельской местности, а потому, что к 2019 году превышение смертности над рождаемостью в городах области выросло почти на порядок. А в селе «естественная» убыль населения не только не отступила, но тоже выросла по сравнению с 2013 годом и составила 4152 человека.
Красноречивая деталь. Выступая в 2016 году в областной Думе, губернатор говорил: «Объём производства в расчёте на душу населения. И здесь также является лидером Волоконовский район, затем Ивнянский, Прохоровский, Новооскольский, Краснояружский». А теперь сопоставьте с теми данными, о которых Евгений Степанович не говорил: в том самом 2016 году в пятёрке районов с наиболее высоким коэффициентом смертности Прохоровский оказался на второй позиции, Волоконовский – на третьей, Новооскольский – на пятой.
Летом 2017 года gazeta.ru привела слова президента В.В. Путина, сказанные на совещании по демографической политике: «Демография является интегральным и во многом ключевым показателем состояния экономики и социальной сферы, а также чувствительным индикатором любых перемен в государстве и обществе».
Если применить этот индикатор к тем переменам, которые произошли в жизни белгородского села при его продвижении на пути капиталистического развития, то вывод следует однозначный: капиталистический прогресс – это отнюдь не благо для общества, а смертельная болезнь.