Что такое «великий писатель», «тёмная материя», и почему либералы ощущают себя «особенными людьми».

Было время – этот писатель производил на меня впечатление. Ну, вроде как подростки слушают «металл» или рэп. Но даже тогда испытывал подозрительность, когда Владимира Сорокина называли великим писателем.

Великие писатели (скорее чувствовал, чем понимал я тогда) – это те, кто сам умеет и другим помогает разглядеть большое – в малом, вечное – в обыденном; кто поднимает повседневную, «пошлую», как говорили во времена Пушкина, жизнь (с детскими пелёнками, вечной нехваткой денег и семейными дрязгами) до предельных нравственных и философских высот. Не опускает, а именно поднимает! (Это же физика: пнуть камень с горы легко, а попробуй на гору закати…) Достоевский, Толстой – да. Чехов – тоже да. Шукшин… Евгений Носов… Николай Носов! Да, да, да.

В общем, стал расспрашивать людей, которые готовы признавать Сорокина великим писателем и, кажется, понял.

О чём Сорокин

Мне-то казалось, что Сорокин – о «свободе», за которую «ничего не будет», потому что тот, кто «нарушает условности», заходит дальше, чем готовы зайти те, кто эти условности защищает. Но, поговорив с нынешними поклонниками Сорокина, я понял, что ошибался. Всё проще и… страшнее.

Сорокина, оказывается, всегда интересовали вещи, на которые я легкомысленно не обращал внимания: гностицизм, «внутренние учения», духовные секты, мистические и оккультные практики. Мои собеседники не только указывали на это, но и говорили об этом так, «будто это что-то хорошее». Что ж, у меня есть что на это ответить.

Помните главного злодея в фильме «Пираты ХХ века»? Симпатичный такой, всё с Николаем Ерёменко-младшим дрался. Это Талгат Нигматулин, киноактёр и чемпион Узбекистана по карате. Знаете, как он погиб? Его забили насмерть те, кого он считал лучшими друзьями. Били несколько часов, а он лишь прикрывался руками, считая, что не может ответить «братьям».

Начиналось всё как раз с духовной секты, с поисков «единства с космосом», с «освобождения сознания» и так далее. Двое проходимцев, Абай Борубаев и Мирза Кымбатбаев, выдававшие себя за дервишей, гастролировали по Москве и Вильнюсу, собирая дань деньгами, подарками и послушанием с доверчивой «творческой и научной интеллигенции». В Киргизии, откуда они были родом, дервишами никого особо не удивишь, а тут это была экзотика, выход из обрыдшей советской действительности с её диалектическим материализмом.

Абай и Мирза, ряженые дервишами

Рядовые члены секты даже после суда над убийцами не могли поверить, что оказались жертвами проходимцев. Как же… Да не может быть… Космические энергии же… Пронизали небесный свод, летали…

Мировоззрение мистика устроено следующим образом: за видимым и осязаемым миром он чувствует иной, скрытый мир. Этот «иной мир» и является для него по-настоящему существующим, а первый, видимый, он считает иллюзией. Главная задача – вырваться из плена «иллюзии», стать свободным. Не беда, если «иллюзорный» мир (обыденный, повседневный, «пошлый») при этом будет разрушен. (Например, тебя уволят с работы или распадётся семья. Или кого-то убьют.)

Я почему об этом заговорил?

Возьмём литературу. Начало 80-х. Скучная регламентированная советская жизнь, исторический материализм, материалистический детерминизм. И вот появляется «юродивый», «дервиш» (писатель Сорокин), с хрустом взламывающий границы литературной обыденности. Начинался он с высмеивания реалистических приёмов создания и восприятия образа. Но смеха мало, необходим шок. Знаете, как «освобождали сознание» в секте Мирзы и Абая? Заставляли женщин совокупляться с «учителем» на глазах у мужей. У писателя возможностей больше. Сорокин предлагал и совокупления с трупами, и садистские убийства беременных, и много чего ещё.

Важный вопрос: почему практика сект так часто связана половой разнузданностью и насилием, а не наоборот – с аскезой?

(Даже у безобидных буддистов из секты дзен – сплошь и рядом что-то вроде: «Ученик спросил – что есть истина? Догэн ударил его посохом и сломал руку. Так ученик достиг просветления».)

О чём сектантство

Начнём с того, что есть две концепции духовной жизни. Одна из них выражена в мировых религиях, полагающих главной целью спасение души. Другая выражена в мистических течениях внутри этих официальных религий (например, исихазм внутри христианства, каббала внутри иудаизма, суфизм внутри ислама, чань, он же дзен, внутри буддизма). Это называется «внутренние учения».

…а это настоящий дервиш.

«Внутреннее учение» доступно только тому, кто сперва приобрёл духовный опыт внутри соответствующей ему «большой» Церкви. Заняться «внутренним учением» «с улицы» нельзя, как нельзя в физике изучать эйнштейновскую механику, миновав классическую.

Что такое «тёмная материя», что такое «теория струн»? Космологи, астрофизики и физики-теоретики сами это не очень-то понимают. Но у них есть опыт и дисциплина, чтобы отдавать себе в этом отчёт и двигаться осторожно, как по минному полю. Так же – в духовной жизни. Тем не менее люди сплошь и рядом стремятся к «тайным знаниям» минуя «школу».

Да, «внутренние учения» полагают главной целью свободу. Но – свободу как путь к спасению души. Всё равно душа превыше свободы. Именно этого и не понимают неофиты мистических учений. И у них получается «освобождение любой ценой».

Чтобы человек забыл о том, что его «связывает» и делает «несвободным», чтобы он стал «пустым сосудом», нужно заставить его переступить через мораль. Ведь именно мораль нас «связывает» сильнее всего.

Религия исключительности

Обратите внимание: Сорокин не случайно авторитетнее всего среди интеллигенции, называемой «либеральной». Среди тех, кому важно считать себя «особыми», «лучшими». Их ощущение, что они «особые», основано на уверенности, что мир вокруг устроен неправильно.

В.Г. Сорокин. Похож на какого-то персонажа фильма по горковской «Жизни Клима Самгина», не находите?

(Можно даже предположить, что «перестроечный» интеллигентский психоз вырос самым непосредственным образом из мистического невроза 70– 80-х: сперва йога, дзен-буддизм, НЛО, экстрасенсы – потом Гдлян–Иванов, межрегиональная группа, и святой великомученик Ельцин, сброшенный (якобы) с моста. Если мистики 70-х считали действительность иллюзией, от которой можно освободиться, то «перестроечники» 80-х стали считать, что её необходимо разрушить.

Разумеется, высшей ценностью либералы полагают свободу. (Как и мистики.) Разумеется, либералы тоже любят образовывать закрытые социальные группы. И у всякого члена своей группы предполагают «сверхспособности», а недостатки игнорируют. (Ну какие недостатки могут быть у Чубайса или у Ходорковского? Они же святые!..)

То же самое происходит в литературе. Ну какие могут быть недостатки у писателя, если он «наш человек»? Скажешь: смотрите, у Сорокина в книжках детей убивают, нехорошо это, – а они тебе: это семантика дискурса и деконструкция метанарратива, сам Сорокин человек добрый, хороший, а вот ты дурак и не исключено, что фашист!..

Совсем как в секте Абая. Следователь говорит: «Вот же человек убит!» А свидетельница по делу отвечает ему: «Нет, это не то, чем кажется, вы просто не понимаете. Он святой, он излучает доброту, он сама доброта»…

Быть особенным, понимать что-либо (цели и задачи государства, особенности общественного устройства, да хотя бы всего лишь литературу!) лучше других и через это «осуществлять власть и контроль» – вот удовольствие, ради которого наш «интеллектуал» не постоит ни за какой ценой.

Такие люди образовывают секту под названием «свободомыслящая интеллигенция». То есть – «мыслящая о свободе». Не о спасении души. Есть для них одно старомодное, но исчерпывающе точное название – «семя антихристово».