20 октября исполняется 95 лет со дня рождения народного артиста СССР, Героя Социалистического Труда Игоря Олеговича Горбачёва
Мы обращаемся к великим именам великого советского прошлого не для того, чтобы проститься с ними. А для того, чтобы преобразовывать настоящее для прорыва к социально справедливому, то есть социалистическому, будущему. Формирование нравственно-духовной готовности бороться за это будущее невозможно без обращения к жизни и творчеству мужественных защитников русской советской культуры. Одним из таких защитников был и остался в нашей памяти народный артист СССР Игорь Олегович Горбачёв.
Начало театральной судьбы
Слава, можно сказать, обрушилась на молодого Игоря Горбачёва, когда он ещё не был профессиональным актёром. Случилось это так. Будучи студентом Ленинградского государственного университета, он так сыграл сложнейшую роль гоголевского Хлестакова, что по приезде в Москву студенческой труппы художественной самодеятельности ЛГУ вся именитая театральная столица пошла смотреть «Ревизора» с Хлестаковым в исполнении Игоря Горбачёва. Он тогда учился на втором курсе философского отделения психологического факультета. Успех спектакля, как говорится, был оглушительным. После выхода на киноэкраны фильма «Ревизор», поставленного знаменитым режиссёром В. Петровым в 1952 году, Игорь Горбачёв в свои 25 лет стал всесоюзной знаменитостью. Видный литературовед, директор Пушкинского Дома (Института русской литературы) Н.Н. Скатов назовёт Хлестакова в исполнении Горбачёва лучшим Хлестаковым ХХ века. Думается, что эта оценка останется верной и в далёком будущем — классика остаётся классикой во все времена.
После экранизации «Ревизора» Н.В. Гоголя судьба Игоря Горбачёва круто меняется: в 1952 году он уже актёр Ленинградского академического Большого драматического театра имени М. Горького, причём в первый же год работы там становится одним из ведущих. А в 1954 году он оказывается в святая святых театрального искусства — в труппе Ленинградского государственного академического театра драмы имени А.С. Пушкина. Его партнёрами в спектаклях прославленного театра становятся корифеи русского советского искусства: Николай Черкасов, Николай Симонов, Юрий Толубеев, Василий Меркурьев, Александр Борисов, Николай Скоробогатов. Знаменитая театральная труппа была собрана и воспитана в традициях Театра русской драмы, то есть русского сценического реализма, одним из выдающихся учеников Станиславского, человеком крупного театрального таланта Леонидом Вивьеном. Он был главным режиссёром Театра имени А.С. Пушкина, великим советским актёром и режиссёром, Мастером художественной педагогики.
Могла ли закружиться голова у молодого актёра в окружении великих? Могла. Но с Игорем Горбачёвым этого не случилось. Как он говорил мне, когда мы стали друзьями в последние десять лет его жизни, он сразу осознал, что только непрерывным трудом и поиском своего творческого «я» он мог оправдать аванс доверия к его таланту. В противном случае — играть ему эпизодические роли да быть в массовке. Ведь бывало и так, что блеснёт молодой талант, да и быстро померкнет. И не оттого, что природа ему чего-то недодала, а оттого, что занимался самолюбованием на сцене. Талант в Пушкинском театре был явлением общим, нашим, а не личным только, моим. Каждый участник спектакля отвечал за его успех. Это стало нравственным кредо Игоря Горбачёва на всю его жизнь.
«Моё» и «наше»
Может показаться, что я рисую образ идеального героя моего очерка. Да нет же. Как всякий из нас, он имел свои слабости и недостатки. Россказни о них его недоброжелателей я знал, но в ум не брал. В последние десять лет его жизни меня притягивала мощь его личности. А вот тому, что он жил и работал на пределе возможного, я был свидетелем. Мне бросалось в глаза всё, что было в нём светлого и сильного духом.
Мы нередко просили его выступить на том или ином важном для нас мероприятии, посвящённом какому-либо событию нашей партийной жизни. Он уже был болен, с трудом ходил и, как правило, говорил: «Я постараюсь, если получится». Не было ни одного случая, чтобы он не откликнулся на нашу просьбу. Здороваешься с ним, а пальцы рук у него ледяные, губы синие.
Говоришь ему:
— Игорь Олегович, ну зачем вы так. Сейчас мы вызовем такси, и вас отвезут домой.
А он в ответ:
— Нет, я здесь. Я в работе.
Начинает выступать — и на глазах преображается.
Я убеждён, если пишешь о великом человеке — актёре, учителе, враче или рабочем, то ты обязан высветить его величие: он велик и он один из нас.
Чем же был велик Игорь Олегович Горбачёв? Имея недюжинный актёрский талант, он, по словам поэта, не давал душе лениться. Она была у него в непрерывной работе, когда он входил в образ. Но об этом много лучше, чем я, уже сказали и ещё скажут профессионалы — его собратья по цеху театрального искусства да театральные критики. Я же прежде всего скажу о том, что меня поразило в нём: он не предал ни одного своего сценического героя, начиная с Шурки Ведерникова (героя пьесы А. Арбузова «Годы странствий») и кончая Ремезом (герой пьесы Игоря Герасимова «Предел возможного»). Он был бескорыстен и работал до самоотречения на общее наше дело, о чём ещё скажем особо. Оговоримся: «моё» и «наше» слиты были в советском обществе, но с реставрацией капитализма в России «моё» обрело значение эгоистического, отчуждённого от «нашего».
В 1955 году Игорь Горбачёв сыграл роль революционного матроса Алексея в драме Вс. Вишневского «Оптимистическая трагедия» (постановка Г. Товстоногова). По ходу пьесы его герой произносит монолог, оказавшийся для каждого советского человека, в том числе и для актёра Горбачёва, чрезвычайно насущным после августа 1991 года. Приведу его в сокращении: «Всё лжём, а сами только ищем, где бы, чего бы разжиться, приволочь, отхватить. И во сне держимся за своё барахло. Моя гармонь, мои портянки, моя жена, моя вобла. Человека за кошелёк казнили… Будет вой у каждого хозяина-собственника. Она будет хитро плевать в рожу каждого из нас — эта идея моего. Моё! Вот на этой штучке не споткнуться бы». Вспомним «перестройку»: мой ваучер! Нет, не случилось этого с Игорем Горбачёвым. «Наше» у него взяло верх над «моим». Уверен, что произошло это, когда он был ещё подростком.
Из истории русского национального театра
Да, я не замечал недостатков Мастера. Мужество и простота величия — вот что занимало моё внимание. И более всего — его бескорыстное служение отечественному театральному искусству. Лишь только Малый театр, Московский Художественный театр имени М. Горького под руководством Татьяны Дорониной да театр «Содружество актёров Таганки» во главе с Николаем Губенко остались верны традициям русской драмы. И в театрах, которые принято называть провинциальными, живут эти традиции. Что до театров Москвы, Питера и других мегаполисов, то их главные режиссёры давно переиначили их на западный лад: авангардизм, модернизм, постмодернизм и т.д и т.п. То, что вытворяется на сцене, понятно только режиссёру.
Игорь Олегович болезненно переживал отступничество от русского национального театра, выдвинувшего великого Станиславского — мирового театрального гения. На память приходят его страстные слова: «Где тургеневские, чеховские девушки?! Куда девались совестливость, исповедальность, очищение души через страдание и её возрождение?! Где героизм пережившего драму и трагедию, но не утратившего счастье жить и созидать?!»
С негодованием отзывался он о режиссёрах-«новаторах»: «Они так переиначивают Чехова, Островского, Толстого, что жалко молодое поколение. Это открыто, цинично: фига вам, русским людям. Смотрите, что мы делаем с вашими великими».
Видя, как иссякают великие традиции русской драмы, Игорь Горбачёв, будучи уже в преклонных летах (шёл ему 65-й год), решился на мужественный и смелый поступок: возродить Театральный институт «Школа Русской Драмы». Здесь сделаем необходимое отступление и кратко скажем об истории этой Школы.
В 1779 году Иван Афанасьевич Дмитриевский, когда-то скромный актёр самодеятельной ярославской труппы, а к означенному году прославленный деятель сцены первого профессионального театра России, возглавил первую в ней театральную Школу. Он же вместе с Екатериной Семёновой, Василием Каратыгиным, а позже, когда Школу возглавили великие мастера русской сцены Владимир Давыдов, Вера Мичурина-Самойлова и Юрий Юрьев, — все они создали русский театр.
Точнее будет сказать: все они, начиная с Дмитриевского, заложили начала национального русского театрального искусства. Это, прежде всего, критический реализм (стоять на стороне униженных и оскорблённых, что было первостепенно, учитывая, что русский театр формировался в крепостническую эпоху); психологическая направленность и исповедальность, очищение души и совести («принудить чувствовать чужие нам напасти и к добродетели направить наши страсти». — И. Дмитриевский); умение ценить произнесённое авторское слово (не для себя говорить, а так, чтобы слышали твоё слово с первых рядов и до галёрки).
В 20-е годы минувшего века советский театр, за редким исключением, оказался в сетях авангардизма, модернизма и под немалым влиянием так называемой пролетарской культуры («Пушкина вон с корабля современности!» — таков был лозунг пролеткультовцев). Для защиты русского национального классического театра, исповедующего традиции русской драмы, актёры бывшего императорского Александринского театра во главе с мастером сценического искусства Юрием Юрьевым возобновляют деятельность Театрального института «Школа Русской Драмы». Она продолжалась до середины 1930-х годов, до утверждения в советской культуре социалистического реализма, выросшего из русского критического реализма.
С времён хрущёвской оттепели, что длилась до конца 1970-х годов, тихой сапой в советском искусстве, не в последнюю очередь в театре, протаскивался модернизм. В беседах со мной Игорь Олегович говорил: «Не сейчас это всё возникло, не сейчас. Уже в конце шестидесятых тихо, казалось бы, незаметно, но неуклонно шло наступление на великие традиции русского театра. Я это чувствовал. Тогда уже на театральной сцене появились «герои», которым всё было до лампочки. Тогда уже было так: заговори о великой русской культуре — традиционной и классической, — тебя обвинят в великорусском шовинизме. Когда началась перестройка, скрытые русофобы, а они не исчезали, вышли наружу».
Игорь Олегович не принимал названных «измов» в театре. Считал их космополитическими. Победили бы мы германский фашизм, если бы в кино, театре, музыке, изобразительном искусстве возобладали авангардизм и модернизм? Если бы социалистический реализм оказался на задворках отечественной культуры, то под вопрос была бы поставлена наша Победа! Эти мысли не раз высказывал в беседах со мной Игорь Олегович.
Их имена надо помнить всем, кто обязан им профессией актёра
Именно в разгар антисоветизма и русофобии, о чём сейчас молчат сочувствующие «пятой колонне» (крестятся да кричат о своей русскости), Игорь Горбачёв решился возродить Театральный институт «Школа Русской Драмы». И началось его хождение по мукам: чтобы получить лицензию, нужны деньги, а их не было, добиться помещения для Школы не менее трудно, найти преподавателей-профессионалов… с последним дело сладилось. Сладилось, потому что у Игоря Олеговича были верные друзья, готовые работать с ним за символическую плату. Все они были людьми театра: актёры и преподаватели театрального института. Надеюсь, что выпускники Школы прочтут мой очерк, и потому поименую тех, кому они обязаны своей театральной судьбой. Тех, кому они обязаны не только уроками по актёрскому мастерству, но и уроками общей культуры, уроками нравственности. Мастер учил их: каждое занятие, каждая репетиция должны быть уроками нравственности.
Назову имена преподавателей-ленинградцев, носителей великих традиций Школы Русской Драмы.
Горбачёв Игорь Олегович — народный артист СССР, Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии имени К.С. Станиславского, профессор.
Васильев Юрий Андреевич.
Гаврилова Лидия Григорьевна — заслуженная артистка Тувы, профессор.
Гипельман Лев Иосифович — доктор искусствоведения.
Громов Юрий Иосифович — народный артист России.
Долгинин Михаил — заслуженный артист РСФСР.
Кулиш Татьяна Петровна — заслуженная артистка РСФСР.
Морозов Николай Александрович.
Стурова Алёна Ивановна — профессор.
Сытник Семён Семёнович — заслуженный артист РСФСР.
Шор Юрий Матвеевич — профессор.
Не могу не выделить из этого славного ряда имён Игоря Олеговича Горбачёва (о нём уже сказано и ещё речь впереди), Татьяны Петровны Кулиш, Семёна Семёновича Сытника.
Татьяна Петровна руководила Школой после ухода из жизни Игоря Олеговича 19 февраля 2003 года и до своей кончины в августе 2010 года. Необыкновенно обаятельная, талантливая и мужественная женщина наделена была светлой силой. До последнего дня своего встречала с улыбкой каждого, кто навещал её. И не оставляла дела, доставшегося ей от Мастера. Если бы не её любовь к нему, он много раньше ушёл бы из жизни.
Семён Семёнович Сытник. Он последний, кто остался верен своим учителям — В.В. Меркурьеву и И.О. Горбачёву, великой Школе Русской Драмы. В нелёгкое время возглавил он Школу и по сей день руководит ею. Она для него — долг и счастье художественного и педагогического творчества.
В нынешнее время «Школа Русской Драмы имени И.О. Горбачёва» — это факультет театрального искусства во Всероссийском художественно-техническом институте. С.С. Сытник — декан факультета.
Уроки нравственности
Вернёмся к вопросу об уроках нравственности. И.О. Горбачёв не мыслил актёрского профессионализма вне нравственной воспитанности служителей театра. Не мыслил он актёра, сколь бы талантлив он ни был, вне его гражданской и патриотической готовности защищать своё Отечество — выполнить свой долг перед Родиной. Именно поэтому откровенно неприязненно относились к нему ценители космополитического авангардизма и модернизма.
Гражданско-патриотическая направленность определяла стиль Театра имени А.С. Пушкина при Л.С. Вивьене и до той поры, пока И.О. Горбачёв был его художественным руководителем и главным режиссёром. После августа 1991 года, когда он был уже не у дел, театр с новым главным режиссёром предал забвению державные, русские и советские традиции и быстро скатился в болото пошлого постмодернизма. Русский дух, или национальный характер, изгнан из своего очага. Навсегда ли? Конечно же, нет. Временщикам стоит это, как говорится, зарубить себе на носу.
Но обратимся к временам художественного руководства Игоря Горбачёва. Не будучи театроведом, рискну высказать свою зрительскую точку зрения. Игорь Олегович как актёр и режиссёр-постановщик был верен двум темам: теме советского человека (более всего теме советского интеллигента) и теме советского и русского патриотизма в их единстве. В лучших произведениях советской драматургии (от Вишневского, Симонова до Вампилова) он видел продолжение истории классической русской драмы. Советский человек у Горбачёва всегда конфликтен: конфликтен между «моим» и «нашим» (их гармония не возникала сама по себе), в мужественном сопротивлении обюрократившимся дельцам от партии и органов Советской власти. Его герои, как правило, обретают личное счастье в союзе с женщинами, которые их любят за одержимость делом, коему они служат. Друзьями становятся такие же, как и они, люди нравственного максимализма.
Столь длительное отступление мне потребовалось, чтобы убедить читателя в том, что гражданско-патриотический стиль Ленинградского государственного академического театра драмы имени А.С. Пушкина выдерживался Игорем Горбачёвым в возрождённом им Театральном институте «Школа Русской Драмы». Выпускными спектаклями всегда были постановки по советским пьесам: «Старые друзья» Л. Малюгина и «Годы странствий» А. Арбузова.
Нравственно-патриотическое кредо Игоря Горбачёва, которое он проповедовал студентам Школы, и не только им: источник советского патриотизма — русский патриотизм. Здесь уместным будет вспомнить об одной из лучших постановок Мастера — спектакле по пьесе
В. Соловьёва «Фельдмаршал Кутузов». Спектакль шёл с 1985 года по 1991-й, когда русофобия с соизволения свыше быстро растекалась по радио- и телеканалам, а слово «патриотизм» стало уничижительным. Игорь Горбачёв поставил на театральной сцене войну 1812 года как эпос русского народа. Мне кажется, что его режиссёрский замысел был заимствован из главного вывода монографии академика Тарле «Нашествие Наполеона на Россию»: «Агония наполеоновской мировой монархии длилась необычайно долго. Но смертельную рану всемирному завоевателю нанёс русский народ в двенадцатом году».
Почему именно крепостническая, лапотная Россия победила буржуазную Францию, подмявшую под себя всю цивилизованную Европу? Постановка «Фельдмаршала Кутузова» Игорем Горбачёвым не давала прямого ответа на этот вопрос, как того требует академическая лекция. Режиссёр дал ответ образом Кутузова, который он блестяще раскрыл как образ героя народной духовной войны. В ней военному гению Наполеона делать было нечего. Не случайно в пьесе Наполеон отсутствует. Но присутствует в ней трагедия французского солдата, ставшего жертвой деспотического индивидуализма человека, вознесённого обманутым народом Франции на вершину власти. В режиссёрской трактовке образа Кутузова всё решил русский дух (национальный характер русского человека). Духовное родство и равенство генералов и рядовых перед грозящей опасностью для Отечества выражены в пьесе в словах легендарного Багратиона — князя, генерала и солдата:
Солдаты, мы сражались
вместе.
Мы сотни вёрст прошли
в пороховом дыму.
Отдайте жизнь,
но Родины и чести
Не отдавайте никому.
Когда Родина и честь были отданы на поругание, Игорю Горбачёву ничего не оставалось, как сложить с себя обязанности художественного руководителя театра. Он сделал это немедля после августа 1991-го, но остался солдатом духовной войны, которая идёт по сей день. Каждому служителю театрального искусства предстояло сделать выбор: кто с Россией и за Россию, а кто против России. В переводе на политический язык это означало: кто за социализм, а кто за капитализм. Или кто за сугубо «наше», а кто только лишь за «моё».
Школа Русской Драмы есть в духовной войне сражение за наше, национальное, народное искусство, против засилья в нём Иванов, не помнящих родства своего. Данная идея была ведущей в просвещении студентов Школы. Всё, конечно же, не так прямо, как написано. Но путь к политическому сознанию у человека творческой сферы пролегает через его нравственное и художественное сознание.
Все в Школе знали, что их Учитель верен Советской Родине, Коммунистической партии, русскому советскому Театру. Своего отношения к современной действительности он никогда не скрывал. Прямо говорил преподавателям и студентам Школы: «Друзья мои, мы живём в очень трудное время, иудино время, когда сын предаёт отца, ученик учителя, великие мэтры — свои собственные учения… Всё это очень тяжело перенести, и мы подчас задыхаемся от отчаяния и безысходности. Я желаю вам в этом смятении души обрести, наконец, гармонию с действительностью и попытаться жить в ладу со своей совестью, если это не получится — не изменяйте совести. Попробуйте изменить действительность».
В 2022 году исполнилось тридцать лет Театральному институту «Школа Русской Драмы». Институт выжил, выстоял в условиях пребывания за чертой бедности, в информационной блокаде. Школа оказалась жизнестойкой благодаря помощи её друзей, в ряду которых все тридцать лет стояла на первом месте Коммунистическая партия Российской Федерации, лично Геннадий Андреевич Зюганов. Это не комплиментарный штамп, а правда.
…Игорь Горбачёв родился в Ленинграде 20 октября 1927 года. Ушёл из жизни 19 февраля 2003 года. Перед закатом дней он вернулся в молодость. Да, Школа пережила немало лишений, но Игорь Олегович и его сподвижники (преподаватели и студенты) жили счастливо: они творили свой Театр, в котором все роли — большие и малые — были главными.
22 ноября 2002 года Александринский театр отмечал семидесятипятилетие Мастера. Игорь Горбачёв произнёс самый краткий монолог за свою полувековую театральную деятельность:
Что я скажу,
когда я с вами вместе?
Я отыщу десятки слов,
В которых смысл
на третьем месте,
На первом — вы
и на втором — любовь.
Это слова его любимого театрального героя Сирано де Бержерака. Впервые он произнёс их со сцены в 1953 году. Никто тогда и подумать не мог, что они станут прологом всей жизни великого актёра. Они стали и её эпилогом.