Что за дурацкий вопрос, вынесенный в заголовок? Разве мы не славили роль Коммунистического интернационала, когда нынче отмечали 100-летие со дня его основания? Конечно, славили. И, несомненно, по заслугам. Но фраза эта мной не выдумана, я лишь перевёл её из утвердительной в вопросительную форму. А принадлежит она Иосифу Виссарионовичу Сталину. Чтобы не заподозрили, что она выдернута из контекста, приведу этот фрагмент из его выступления на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 21 мая 1943 года так, как его записал в своём дневнике Георгий Димитров, один из ближайших сталинских соратников тех лет, генеральный секретарь Исполнительного комитета Коммунистического интернационала.

Вот эта запись:

«21.5. 43.

Заседание Политбюро в кабинете Стал[ина]. Кроме членов и кандидатов П.Б., присутствовали и мы с Мануильским.

Молотов зачитывает постановление Президиума ИККИ о роспуске Коминтерна.

Калин[ин] отмечает, что враги используют этот шаг…

Стал[ин] разъясняет: опыт показал, что и при Марксе, и при Ленине, и теперь невозможно руководить рабочим движением всех стран мира из одного международного центра. Особенно теперь, в условиях войны, когда компартии в Германии, Италии и др. странах имеют задачи свергнуть свои правительства и проводить тактику пораженчества, а компартии СССР, Англии, Америки и др., наоборот, имеют задачи всемерно поддерФото автора.живать свои правительства для скорейшего разгрома врага. Мы переоценили свои силы, когда создавали К.И., и думали, что сможем руководить движением во всех странах. Это была наша ошибка. Дальнейшее существование К.И. — это будет дискредитация идеи Интернационала, чего мы не хотим.

Есть и другой мотив для роспуска К.И., который не упоминается в постановлении. Это то, что компартии, входящие в К.И., лживо обвиняют[ся], что они являются якобы агентами иностранного государства и это мешает их работе среди широких масс. С роспуском К.И. выбивается из рук врагов этот козырь. Предпринимаемый шаг, несомненно, усилит компартии, как нац[иональные] рабочие партии, и в то же время укрепит интернационализм народных масс, базой которого является Советский Союз.

Постановление единогласно принимается».

Заседание Политбюро 21 мая 1943 года проходило с 18.00 до 19.30. В тот вечер Димитров был занят разъяснительной работой среди сотрудников аппарата Коминтерна. А утром 22 мая мир читал в «Правде» постановление Президиума ИККИ о роспуске Коммунистического интернационала. В мировой истории эта дата нерядовая и потому хорошо известна. Дневниковая запись Димитрова привлекает не фактом принятия финального постановления международной революционной организации, а сталинской оценкой Коминтерна: «Мы переоценили свои силы, когда создавали К.И., и думали, что сможем руководить движением во всех странах. Это была наша ошибка». Убеждён, что это высказывание заслуживает того, чтобы о нём задуматься, чтобы его понять.

Точно известна дата, когда была впервые провозглашена идея необходимости создания III Интернационала, который после своего создания войдёт в историю как Коммунистический.

1 ноября 1914 года, ровно через три месяца после начала Первой мировой войны, в №33 центрального органа РСДРП нелегальной газеты «Социал-Демократ» на месте передовой был опубликован манифест «Война и российская социал-демократия». Это был первый официальный документ ЦК, выразивший отношение большевистской партии к начавшейся империалистической войне.

Одновременно это одна из самых выдающихся работ, написанных Владимиром Ильичом Лениным. Через неё красной нитью проходит беспощадное обвинение вождей II Интернационала в измене делу социализма, в отказе от клятвенных обязательств, которые они давали рабочему классу на Штутгартском, Копенгагенском и Базельском конгрессах, что никогда не поддержат буржуазию своих стран в войне за империалистический передел мира.

В этом документе Ленин, излагая позицию большевистской партии, писал: «Крах II Интернационала есть крах оппортунизма, который выращивался на почве особенностей миновавшей (так называемой «мирной») исторической эпохи и получил в последние годы фактическое господство в Интернационале. Оппортунисты давно подготовляли этот крах, отрицая социалистическую революцию и подменяя её буржуазным реформизмом; — отрицая классовую борьбу, с её необходимым превращением в известные моменты в гражданскую войну, и проповедуя сотрудничество классов; — проповедуя буржуазный шовинизм под названием патриотизма и защиты отечества…»

Здесь же был выдвинут лозунг, шокировавший всех политических мещан планеты, о превращении империалистической войны в интересах эксплуататоров разных стран в гражданскую войну против эксплуататоров каждой страны. Манифест заканчивался словами: «Да здравствует международное братство рабочих против шовинизма и патриотизма буржуазии всех стран! Да здравствует пролетарский Интернационал, освобождённый от оппортунизма!»

Сталин был последовательным приверженцем ленинских революционных принципов, всегда осуждал оппортунизм вождей социал-демократии во всех его формах, в том числе их социал-шовинизм. Ещё будучи в туруханской ссылке, в письме Ленину от 27 февраля 1915 года он саркастически писал о видных деятелях II Интернационала Вандервельде, Геде и Самба, перешедших с началом империалистической войны на позиции социал-шовинизма и согласившихся на министерские портфели в буржуазных правительствах Бельгии и Франции.

17 марта 1917 года в одном из первых номеров восстановленной после Февральской революции «Правды» только что вернувшийся из ссылки И.В. Сталин, отвечая группе Г.В. Плеханова «Единство» на предложение объединяться, писал: «Российская социал-демократическая рабочая партия стоит на точке зрения решений Циммервальда — Кинталя, отрицающих и оборончество, и участие в нынешнем правительстве, хотя бы и временном (не смешивать с революционным Временным правительством)». А в вышедшей 18 апреля 1917 года статье «Первое мая» Сталин, поддерживая ленинские апрельские тезисы, призывал: «Так пусть же сегодняшний день, день Первого мая, когда сотни тысяч рабочих Петрограда братски протягивают руку рабочим всего мира, — послужит залогом зарождения нового революционного Интернационала!»

Сталин был среди тех, кто стоял у истоков практической организации III Интернационала. 24 января (6 февраля) 1918 года по инициативе В.И. Ленина в Петрограде состоялось совещание левых социалистов стран Европы и Америки по вопросу о подготовке конференции для основания Коммунистического интернационала. Руководил им Сталин. С началом Гражданской войны он, будучи членом Реввоенсовета Республики, был полностью сконцентрирован на военно-политической работе. Несмотря на это, 2—6 марта 1919 года в числе 52 делегатов, представлявших интернационалистов 37 стран, участвовал в работе I конгресса Коминтерна, на котором вместе с В.И. Лениным, Г.Е. Зиновьевым, В.В. Воровским, Г.В. Чичериным представлял РКП(б).

I конгресс Коминтерна не обсуждал вопросы об уставе Интернационала. Но в его решении по вопросу о руководстве было записано, что «товарищи той страны, где находится Исполнительный комитет, берут на себя бремя работы». Таким образом уже все политические, организационные и кадровые мероприятия Коминтерна оказались в руках большевистской партии. И уже на первом после VIII партсъезда заседании Политбюро ЦК РКП(б) вслед за решением организационно-кадровых вопросов обсуждался вопрос о Коминтерне. В частности, Политбюро передало в его ведение работавшие при ЦК федерации иностранных групп и из структуры наркомата иностранных дел Совет по пропаганде, а также рассматривался вопрос о финансировании Коминтерна.

Говоря о Сталине, заметим, что он избирался делегатом всех конгрессов Коминтерна, а на конгрессах — в его Исполком.

УЧАСТИЕ И.В. СТАЛИНА в работе Коминтерна многократно возросло после избрания его Генеральным секретарём ЦК ВКП(б) 10 апреля 1922 года. Это ярко проявилось при рассмотрении вопросов, касающихся «германской революции». 27 июля 1923 года Политбюро ЦК РКП(б) заслушало сообщение секретаря ИККИ, члена ЦК РКП(б) Карла Радека, ответственного за сотрудничество с Компартией Германии. В ИККИ и Политбюро ЦК РКП(б) возникло беспокойство по поводу действий ЦК КПГ, который 11 июля 1923-го выступил с воззванием, намечавшим курс на ускоренную подготовку Компартии к решающим боям. Преждевременные неподготовленные действия могли привести к поражению. Однако Зиновьев и Бухарин, находившиеся на отдыхе в Кисловодске, решительно поддержали новый курс КПГ. Они 27 июля составили текст телеграммы в поддержку курса руководителей КПГ Г. Брандлера и А. Таль- геймера. Радек выразил несогласие с её текстом, а ЦК РКП(б) задержал её отправку.

В тот же день Сталин писал Зиновьеву: «Сегодня узнал, что германские товарищи отменили своё старое решение о демонстрации, ограничившись устройством закрытых митингов. Думаю, что это правильное решение. Чудаки, хотели пройти с демонстрацией за Берлин, к казармам. Лезли в хайло с белогвардейскими офицерами. Аналогия с июльскими днями не выдерживает критики. В июльские дни [1917 г.] у нас были Советы, были целые полки, гарнизон был деморализован в Питере. У немцев же ничего такого не имеется, если не считать победы на выборах союза металлистов, которая им, видимо, вскружила голову».

31 июля Зиновьев в своём письме уверяет Сталина: «Кризис в Герм[ании] назревает очень быстро. Начинается новая глава герм[анской] революции. Перед нами это скоро поставит грандиозные задачи. Нэп пойдёт в новую перспективу».

Сталин 7 августа отвечает Зиновьеву: «Что касается Германии, дело, конечно, не в Радеке. Должны ли коммунисты стремиться (на данной стадии) к захвату власти без с.-д., созрели ли они уже для этого, — в этом, по-моему, вопрос. Беря власть, мы имели в России такие резервы, как: а) мир, б) землю крестьянам, в) поддержку громадного большинства рабочего класса, г) сочувствие крестьянства. Ничего такого у немецких коммунистов сейчас нет. Конечно, они имеют по соседству Советскую страну, чего у нас не было, но что можем дать мы в данный момент? Если сейчас в Германии власть, так сказать, упадёт, а коммунисты её подхватят, они провалятся с треском. Это «в лучшем» случае. А в худшем случае — их разобьют вдребезги и отбросят назад… По-моему, немцев надо удерживать, а не поощрять».

ТАКОЙ насыщенный анализ, который не только в письмах политиков, но и в официальных документах стал в последнее время редкостью. Сталин начинает осмысление перспектив с проблемы, связанной с интересами всех трудящихся, с вопроса о мире. Затем характеризует классовые составляющие трудового люда, причём обращает внимание на позицию и самой массовой его части, и его авангарда. Эта марксистско-ленинская методология одинаково продуктивна как в отношении анализа революционной ситуации, так и классового воспитания масс в целях и их борьбы за свои коренные интересы, и формирования партией постоянно расширяющегося электорального ядра, и, в конечном счёте, для неизбежного разрешения антагонизма между трудом и капиталом. Только таким применённым Сталиным способом соединяются теория и практика в деятельности коммунистических партий.

Однако Зиновьев бомбардирует Сталина претензиями и упрёками. Принимается решение созвать ещё одно заседание Политбюро с присутствием отпускников. Молодой генсек не выдерживает натиска. 20 сентября 1923 года он уже сам пишет письмо А. Тальгеймеру, начиная его в необычно пафосном, не присущем Сталину стиле: «Грядущая революция в Германии является самым важным мировым событием наших дней. Победа революции в Германии будет иметь для пролетариата Европы и Америки более существенное значение, чем победа русской революции шесть лет назад. Победа германского пролетариата несомненно переместит центр мировой революции из Москвы в Берлин» и т.д.

Может быть, это поражение немецкого пролетариата в 1923 году имел в виду И.В. Сталин, когда говорил о том, что вожди Коминтерна в руководстве движением «переоценили свои силы»? Ведь и председатель ИККИ Г.Е. Зиновьев в докладе на пленуме ЦК РКП(б) 15 января 1924 года говорил: «Были переоценены силы и нами, и немецкой партией. Та информация, которую дали немецкие товарищи, была в высшей степени оптимистическая. Мы были неосторожны, положились только на неё… Мы вечерами сидели в кабинете у т. Троцкого и обсуждали стратегическую обстановку вместе с Каменевым и другими спецами. Это были в значительной степени потёмкинские деревни. Это было массовое преувеличение».

Следствием несостоявшейся победы германской революции 1923 года стало обострение внутрипартийной борьбы в КПГ. К ней снова подключился Коминтерн, а значит, и Политбюро ЦК РКП(б). На состоявшемся 10 января 1924 года заседании Политбюро обсуждался вопрос об обвинениях лидера ультралевых А. Маслова (И. Чемеринского) «в политической неблагонадёжности». Зиновьев дал Маслову блестящую характеристику: «Маслов — вождь левых. Это крупный человек, берлинские рабочие говорят часто, что это «наш Ленин». Конечно, он не Ленин, далеко ему до Ленина, но это всё-таки крупный человек, стоящий головой выше многих цекистов, это бесспорно».

Сталин тоже высказался против прежнего правого руководства КПГ. Он же возглавлял и специальную комиссию Политбюро по «делу Маслова». Зиновьев в подкрепление своей позиции говорил по этому поводу, что Сталин потратил 10 вечеров, чтобы рассмотреть дело: «Единогласно была вынесена резолюция: никаких обвинений в провокации быть не может, что Маслов должен быть реабилитирован». Сталин на том пленуме поддержал вожаков левого крыла КПГ: «Теоретически они, может быть, мало подготовлены, но как практики и агитаторы, как люди, связанные с революционными массами, — они великолепные ребята». Так во главе КПГ оказался дуэт Рут Фишер — Аркадий Маслов. Переход руководящих постов в руки ультралевых председатель ИККИ Зиновьев назвал «историческим завоеванием».

Новое руководство КПГ весьма быстро продемонстрировало свою неспособность организовывать работу партии в массах, особенно это проявилось в отношении профсоюзов. Более того, оно начало борьбу с Коминтерном. 23 июля Сталин направил шифротелеграмму в ЦК РКП(б) Н.И. Бухарину и Д.З. Мануильскому. В ней содержался ряд конкретных предложений. В частности, он настаивал: «Делегацию немцев надо принять, подчеркнуть пагубность политики Рут Фишер, сказать прямо, что ИККИ и РКП решительно против кружковой политики Рут Фишер, сказать это нужно не только приватно, но и на Президиуме ИККИ, который нужно информировать обо всём… Так как Рут Фишер портит и разлагает германскую компартию, то ИККИ не имеет права щадить её, он должен поставить себе задачей полное её разоблачение, как средство оздоровления партии, идя к этой цели твёрдо и спокойно, без торопливости, но и без гнилой дипломатии. Это будет единственно верная и честная политика».

Одновременно Сталин рекомендовал коминтерновцам: «Если действительно существует рабочая группа Тельмана, надо взяться за неё вплотную и держать курс на неё». В дальнейшем Сталин неизменно поддерживал Эрнста Тельмана, а когда случалось его критиковать, то делал это уважительно, по-товарищески.

Похоже, что эти две тесно связанные между собой истории с КПГ стали уроком и лично для И.В. Сталина. Постоянно росло его внимание к теоретическим вопросам международного коммунистического движения. Он уже не шёл на уступки, когда дело касалось методологических принципов, прежде всего последовательного проведения классового подхода к оценке общественных процессов и явлений. Об этом, например, свидетельствуют его замечания к проектам резолюций V конгресса Коминтерна по национальному и колониальному вопросам. В письме Д.З. Мануильскому на эту тему он указывал, что некоторые места проекта резолюции по национальному вопросу ему не нравятся «с точки зрения именно социального момента. Прежде всего это вопрос об образовании рабоче-крестьянских партий в колониях».

И здесь обнаруживается, что замечания Сталина, высказанные летом 1924 года, остаются актуальными и почти столетие спустя. Более того, они обращены к марксистам не только колоний. Разве к нам не относится сталинский постулат о месте пролетариата в национально-освободительной борьбе? Читаем:

«Пришла пора поставить вопрос о гегемонии пролетариата в освободительной борьбе таких колоний, как Индия, буржуазия которой является соглашательской (с империализмом Англии), и победа над которой (т.е. над соглашательской буржуазией) является основным условием освобождения от империализма. … надо сосредоточить все удары на соглашательской национальной буржуазии и выставить лозунг гегемонии пролетариата, как основного условия освобождения от империализма».

Много внимания было уделено Сталиным подготовке VI конгресса Коминтерна. Мы здесь не касаемся главного вопроса того форума — Программы Коммунистического интернационала. Это — особая тема, требующая отдельного разговора. Но коснёмся других, не менее актуальных вопросов. Начнём с того, что 26 июля 1928 года Политбюро ЦК ВКП(б), обсуждая вопрос о составе делегации партии на VI конгрессе Коминтерна, по инициативе Сталина определило и приоритетные направления докладов по «русскому вопросу». Д.З. Мануильскому, которому предстояло проинформировать делегатов о внутрипартийном положении в ВКП(б), было указано сделать в докладе «центром тяжести подведение итогов борьбы с троцкистской оппозицией как в ВКП(б), так и в Коминтерне». Что касается доклада «по экономической части», то Политбюро постановило «указать т. Варге, что центр тяжести его доклада должен состоять в анализе генеральной линии развития экономики СССР без того, чтобы давать подробный анализ теперешних хлебозаготовительных трудностей; связать экономический анализ с вопросами классовой борьбы и отклонениями от неё троцкистской оппозиции».

А 2 августа, когда заседания VI конгресса ещё продолжались, Политбюро принимает постановление о пропаганде его материалов: «Развернуть в ходе работ и на основе решений VI конгресса широкую кампанию в рабочих массах Советского Союза, ставя основной задачей этой кампании поднятие внимания рабочих и других слоёв трудящихся к основным проблемам международной политики и к работе Коминтерна и, в связи с этим и на почве разъяснения программы Коминтерна, усиление интернационалистического воспитания в широких слоях рабочего класса». На этой основе перед Агитпропом ЦК ставились конкретные задачи.

Сталину пришлось снова возвращаться к тезисам по национально-колониальному вопросу. Готовившему этот документ для VI конгресса О.В. Куусинену генсек писал: «1) Ваши тезисы слишком велики. Их надо сократить втрое или, по крайней мере, вдвое. 2) Их вообще трудно назвать тезисами, — они скорее всего комментарии к тезисам, статья (довольно пространная статья), разъясняющая тезисы, которые надо ещё написать». А далее излагаются шесть конкретных пунктов, которые надо учесть при переделке тезисов.

В 1932 году Сталину пришлось серьёзно заниматься положением в Монголии. Начавшаяся там коллективизация вызвала протест аратов, переросший в восстание. 29 мая 1932 года вышло постановление ИККИ и ЦК ВКП(б) «О Монголии». Важная особенность этого документа в том, что он содержал не только анализ практических ошибок руководства Монгольской Народной Республики, но и творческий теоретический анализ социально-политических процессов в странах, преодолевающих колониализм и империалистическое угнетение. В постановлении, подписанном за ИККИ Мануильским и Куусиненом и секретарём ЦК ВКП(б) И. Сталиным, отмечалось:

«Монгольская народная революция освободила монгольский народ от колониального рабства и гнёта империализма. На данном этапе своего развития монгольская республика, в силу её социально-экономических и национально-бытовых особенностей, может существовать лишь как народно-революционная, антиимпериалистическая буржуазно-демократическая (выделено мной. — В.Т.) республика нового типа, закладывающая основы для постепенного перехода на путь некапиталистического развития…

Отсюда вытекает, что основной задачей ЦК МНРП и правительства являлось и является обеспечение такой политической линии в отношении трудящихся аратов, зажиточных слоёв аратства и низших слоёв ламства, которая привела бы к изоляции феодалов и высших слоёв ламства от масс и к расслоению самого ламства.

Только такая политика может вырвать политическую базу у феодалов и духовной аристократии и обеспечить непрерывное укрепление и развитие Монгольской Народной Республики».

Эти ориентиры в целом обеспечили развитие Монголии по некапиталистическому пути, что позволило ей начать созидание основ социализма. В то же время надо отметить, что определённые методологические подходы к борьбе с колониальными и империалистическими рецидивами в странах, совершивших антиколониальные революции, не были использованы в необходимой мере в 1960—1970-е годы. Новые государства стремились величать странами социалистической ориентации, потакая при этом национальной буржуазии. Между тем в постановлении «О Монголии» страны, находящиеся на подобной стадии социально-экономического развития, определялись как народно-революционные, антиимпериалистические буржуазно-демократические республики нового типа и перед ними ставились соответствующие задачи.

ВЕЛИКАЯ ДЕПРЕССИЯ всё активнее подталкивала империализм в сторону реакции. В противостоянии труда и капитала буржуазия, возглавляемая банковскими воротилами, вела себя всё более агрессивно и наступательно. Более того, с начала 1930-х годов она всё более активно берёт на себя роль «заградительного отряда», подталкивающего фашизм — прежде всего германский — в наступление против социалистических и антиимпериалистических сил.

Весной 1931 года в Коминтерне шла энергичная подготовка к расширенному XI пленуму ИККИ. Член Президиума, секретарь ИККИ И.А. Пятницкий 10 апреля 1931 года присылает Сталину и Молотову «окончательный текст тезисов по 1-му пункту порядка дня «Задачи секций Коммунистического интернационала в связи с углублением экономического кризиса и нарастанием в ряде стран революционного кризиса». У Коммунистического интернационала сложная ситуация. Состоявшийся два с половиной года назад VI конгресс определил принцип деятельности коммунистического движения в условиях нараставшего тогда кризиса: «класс против класса». Но адекватно ли оценена им опасность фашизма?

Сталин серьёзно правит представленный текст. Он добавляет целый абзац об обнищании крестьянских и мелкобуржуазных масс. В нём он серьёзно расширяет трактовку единого фронта, выводя его за границы пролетариата: «Это наступление капитала направляется не только против рабочего класса, но и против широчайших трудящихся масс города и деревни, жизненные интересы которых толкают их на путь единого фронта с пролетариатом (выделено мной. — В.Т.), против разбойничьего монополистического капитала». При характеристике социальной демагогии фашистов Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) подчёркивает, что они разжигают «империалистический дух реванша в побеждённых странах». При этом он указал на необходимость усиления борьбы против национал-реформизма, включая и его особенно опасную «левую» разновидность».

К отрицательной оценке социал-демократии Сталин добавил фразу о том, что социал-демократия помогает капиталу «подавить сопротивление масс фашизму». Он ориентировался на объединение трудящихся низов через головы вождей политических партий. При оценке политики германского правительства религиозного деятеля Брюнинга он добавил, что этот кабинет «всё решительнее осуществляет при непосредственной поддержке социал-демократии линию проведения фашистской диктатуры».

А вот в оценке нарастания предпосылок революционного кризиса Сталин проявил осторожность. Он поддержал автора тезисов в том, что «экономический кризис в Германии ведёт к чрезвычайному обострению классовых боёв и к растущим политическим потрясениям, что ускоряет нарастание предпосылок революционного кризиса». В то же время формулу «нарастание тенденций революционно-политического кризиса» заменил на утверждение, что обстановка ведёт «к назреванию предпосылок революционного кризиса».

Захват фашистами власти в Германии поставил перед Коммунистическим интернационалом новые задачи. В ИККИ они совпали со сменой руководства: генеральным секретарём был избран выдающийся болгарский революционер, герой Лейпцигского процесса о поджоге рейхстага Георгий Димитров. 6 октября 1934 года Димитров отправил обстоятельное письмо Сталину:

«Ознакомившись ближе с положением в Коминтерне, я пришёл к выводу, что сдвиги, происходящие в мировом рабочем движении, и задачи, стоящие перед Коминтерном, в особенности в деле борьбы за единство рабочего класса и угрозы войны, требуют срочного пересмотра и изменения методов работы руководящих органов Коминтерна».

Далее на нескольких страницах следовал перечень конкретных предложений, вытекавших из этого принципиального посыла. Ответ Сталина был краток, но конкретен:

«Я целиком согласен с Вами насчёт пересмотра методов работы органов КИ, организации последних и изменения их персонального состава. Я уже говорил вам как-то об этом во время беседы с вами в ЦК ВКП(б)… надеюсь, скоро увидимся и поговорим обо всём этом подробно. Не сомневаюсь, что Политбюро ЦК ВКП(б) поддержит Вас.

Привет.

И. Сталин».

Состоявшийся летом 1935 года VII конгресс Коммунистического интернационала прочно вошёл не только в историю мирового коммунистического движения, но и в гражданскую историю ХХ века. Об этом событии написано много, в том числе на страницах «Правды». Именно на нём прозвучал набатом боевой клич о создании антифашистских Народных фронтов, которые сыграли заметную роль в борьбе с «коричневой чумой», с человеконенавистнической идеологией и политикой капиталистической реакции. Его эхо громко отзывается и в сегодняшней политической жизни многих стран планеты. Недавно прозвучал этот клич и в России.

А МЫ ВЕРНЁМСЯ к дневниковой записи Георгия Димитрова со сталинской фразой: «Мы переоценили свои силы, когда создавали К.И., и думали, что сможем руководить движением во всех странах. Это была наша ошибка».

Такая оценка не была экспромтом, родившимся на заседании Политбюро 21 мая 1943 года. В этом отношении примечательны апрельские дневниковые записи Г. Димитрова 1941 года. Они были сделаны за два года до итогового постановления Президиума ИККИ и за два месяца до начала Великой Отечественной войны. В этой записи, на мой взгляд, ничего не поддаётся сокращению, поэтому воспроизвожу её полностью:

«20.4.41

— Был в Большом театре. — Заключительный концерт таджикской декады.

Присутствовали (в ложе ПБ) — Сталин, Молотов, Калинин, Ворошилов, Андреев, Микоян, Каганович, Шверник, Щербаков, Жданов, Маленков, Дим[итров].

— Задержались после концерта до 2 часов.

— И.В. рассказывал о беседе с Мацуокой.

«У нас тоже коммунизм, моральный коммунизм», — говорит Мацуока И[осифу] Виссарионовичу. А тот шутит насчёт «японского коммунизма»…

— Выпили и за моё здоровье. По этому поводу И.В. сказал: У Д. в Коминтерне выходят партии (намекал на амер. партию). Это неплохо. Наоборот, следовало бы сделать компартии совершенно самостоятельными, а не секциями К.И. Они должны превратиться в национальные ком. партии, под разными названиями — рабочая партия, марксистская партия и т.д. Название не важно. Важно, чтобы они внедрились в своём народе и концентрировались на своих особых собственных задачах. У них должна быть коммун[истическая] программа, они должны опираться на марксистский анализ, но не оглядываясь на Москву, разрешали бы стоящие перед ними конкретные задачи в данной стране самостоятельно. А положение и задачи в разных странах совсем различные. В Англии одни, в Германии — другие и т.д. Когда таким образом компартии окрепнут, тогда снова восстановите международную их организацию.

Интернационал был создан при Марксе в ожидании близкой международной революции. Коминтерн был создан при Ленине также в такой период. Теперь на первый план выступают национальные задачи для каждой страны. Но положение компартий как секций международной организации, подчиняющихся Исполкому К.И., является помехой…

Не держитесь за то, что было вчера. Учитывайте создавшиеся новые условия…

С точки зрения ведомственных интересов (К.И.) это может быть неприятно, но не эти интересы решают!

Принадлежность компартий к Коминтерну в настоящих условиях облегчает преследования буржуазии против них и её план их изолировать от масс собственной страны, а компартиям мешает самостоятельно развиваться и решать свои задачи, как национальные партии…

— Резко и ясно поставлен вопрос о дальнейшем существовании К.И. на ближайший период и новых формах интернациональных связей и интернациональной работы в условиях мировой войны.

22.4.41

Поставил перед Эрколи (Пальмиро Тольятти. — В.Т.) и Морисом [Торезом] в порядке обсуждения вопрос о прекращении деятельности ИККИ как руководящей инстанции для компартий на ближайший период, предоставлении полной самостоятельности отдельным компартиям, превращении их в подлинные национальные партии коммунистов данной страны, руководящиеся коммунистической программой, но разрешающие свои конкретные задачи по-своему, сообразно условиям своих стран, и несущие сами ответственность за свои действия. Вместо ИККИ иметь орган информации и идеологической и политической помощи компартиям.

Оба нашли эту постановку вопроса в основном правильной и вполне отвечающей современному положению международного рабочего движения».

Дневниковые записи Георгия Димитрова по точности и достоверности не уступают официальным протоколам. Давайте на них и посмотрим как на протокол. Обнаружится, что, помимо «основного выступления» (предложения Сталина), было ещё и его обсуждение (кстати, на нём присутствовали все члены Политбюро, кроме Н.С. Хрущёва). И на следующий день генеральный секретарь ИККИ пересказывал генеральным секретарям Итальянской и Французской коммунистических партий П. Тольятти и М. Торезу не выступление Сталина, а коллективно принятое решение, в котором появилось очень существенное дополнение об органе информации и солидарности международного комдвижения.

В 1943 году создание такого органа было невозможно. Сразу после Победы он также не был создан. Но осенью 1947 года его пришлось создавать уже по необходимости: коммунисты Франции и Италии лишились министерских портфелей в правительствах, созданных в этих странах на базе антифашистского движения Сопротивления, в котором коммунистам принадлежала важнейшая роль. Руководство ВКП(б) не было своевременно проинформировано и узнало о случившемся постфактум, хотя планы международных инициатив СССР строились исходя из участия представителей ИКП и ФКП в правительствах своих государств. В итоге было создано Информационное бюро ряда коммунистических партий — Коминформбюро.

К сожалению, роспуск Ком-информбюро в результате доклада Н.С. Хрущёва на закрытом заседании ХХ съезда КПСС о культе личности И.В. Сталина привёл к ликвидации инструментов систематической информации о деятельности марксистско-ленинских партий планеты. Ни периодические Совещания коммунистических и рабочих партий, собиравшиеся до конца 1980-х годов, ни ежегодные Встречи коммунистических и рабочих партий, инициатором которых была Коммунистическая партия Греции в конце 1990-х годов, этой функции не выполняют. А это негативно сказывается на состоянии международного коммунистического движения.

Выходит, даже в конкретных инициативах И.В. Сталин остаётся актуальным и сегодня. Тем более необходимо вдумчивое осмысление методологических основ деятельности Коммунистического интернационала в период, когда влияние Сталина на неё было во многом определяющим. Самокритика тоже должна входить в методологические принципы как изучения опыта Коминтерна, так и современной деятельности каждой компартии.