Петр Павленко, 125-летие со дня рождения которого пришлось на 11 июля 2024 года, принадлежал к первому поколению советской литературы, давшей миру уникальный, доселе неизвестный тип писателя, жившего одной, неразрывной жизнью со страной и ее народом. Да и сами они, первопроходцы советского литературного цеха, были выходцами из народа.

Был им и рожденный в Петербурге, в семье мелкого служащего и оставившей по болезни учительское поприще домохозяйки, Петр Павленко, ставший впоследствии, в условиях нового, социалистического общества, крупнейшим писателем, государственным и общественным деятелем, страстным борцом и одним из организаторов всесоюзного движения борцов за мир и дружбу народов.

И мог ли он – пацаненок из рабочего пригорода Тифлиса, где прошло его скромное детство, представить себе, что, пройдя через очистительное горнило великой революции и гражданской войны, он, не имея за плечами, как это принято сейчас, «мохнатой руки», добьется таких больших, впечатляющих высот? Вряд ли. Да и не свойственно это было его поколению борцов и созидателей. По жизни их вел не личный эгоизм и самолюбие. Поэтому-то и выстояла страна, преодолела все трудности, победила фашизм и прорвалась в космос, что у истоков ее стояли такие как Павленко – бескорыстные романтики, страстные защитники справедливости и добра.

Всеобъемлющая, огромная жажда жизни, впечатлений, знаний, неиссякаемая тяга к творчеству – вот те составляющие двигательной силы, направлявшей Павленко по его житейскому пути. Ему все было интересно, важно и нужно. Он не пропускал равнодушно ничего, что могло составлять какую-либо общественную пользу и значимость. Он жил полной, широкой жизнью. Будучи романтиком в душе, сознанием своим он определенно относил себя к бойцам, бойцам революционного призыва, бойцам нового мира.

Главная, магистральная тема Павленко – тема великих побед поступательного социалистического движения в нашей стране – приобретала в творчестве писателя все более широкое звучание: от «Путешествия в Туркменистан» и «Пустыни» к «На Востоке», от «На Востоке» к «Счастью», «Степному солнцу», неоконченным «Труженикам мира».

В одной из своих неопубликованных автобиографий писатель отмечал, что повесть «Пустыня» имела для него особое существенное значение. В «Пустыне», писал он, «удалось нащупать то основное, что будет впоследствии всегда присутствовать в моих книгах, что станет основной темой всех следующих книг, – вооруженная борьба масс за новый порядок, за революцию, за советское строительство».

Далее Павленко пояснял свою мысль: «В «Пустыне» это была борьба туркменского крестьянства против басмачей, в следующей книге – «Баррикады» – борьба парижских рабочих в марте-мае 1871 года против реакции Тьера, в «На Востоке» – борьба всего советского народа за укрепление страны».

Борьба народных масс за свободу, за счастье, за коммунизм и стала той главной темой, раскрытию которой и посвящено творчество писателя. Главным же героем своих произведений он неизменно видел народ, творящий историю, строящий новое общество, преображающий жизнь на земле. Во всех своих крупных произведениях он показал деятельный, революционный народ и ту огромную, созидательную энергию, которой он был наделен и которую поступательно направлял во имя великих целей.

Острый темперамент художника-трибуна, агитатора, организатора, счастливый дар непосредственного и эмоционального ощущения всего нового, что ежечасно рождалось в окружавшей его действительности, и при этом страстная устремленность в будущее, активное, наступательное отношение к жизни, исключительная партийность (о ней, справедливости ради, стоит говорить обязательно), как органическое свойство характера, как естественное состояние души – таковы прекрасные черты, запечатленные в творчестве Петра Андреевича.

Первые попытки посредством слова выразить свои мысли, Павленко начал предпринимать в молодом возрасте – ему было двадцать, когда он, окончивший реальное училище и примкнувший к подпольным большевистским кружкам Баку, попробовал выступить с статьей в подпольной газете «Набат».

Это было тревожное, неспокойное, но необычайно кипучее и судьбоносное время. Павленко окунулся в него смело и с полной самоотдачей. С оружием в руках, вступив в апреле 1920 года в ряды Коммунистической партии, он – молодой политработник РККА, занимаясь защитой и продвижением завоеваний революции, тем не менее, начинает печататься в газете «Красный воин». Так с малого он и начинал формироваться как будущий крупный художник социалистической действительности.

Да и вообще, Павленко никогда не чурался практической журналистской работы. И лучшей трибуной для живого печатного слова ему казалась газета, так как сам он вырос и воспитался на газетном очерке. Газета в его глазах была важнейшей школой познания современности, связи с жизнью, глубокого проникновения в ее повседневные взлеты, достижения и неизбежные проблемы. Потому-то на протяжении долгих лет он плодотворно и сотрудничал с рядом центральных печатных изданий. В архиве Павленко сохранилось командировочное удостоверение «Правды», направившей писателя в декабре 1934 года на Дальний Восток. По результатам той командировки, в которой был с Александром Фадеевым, он подготовил интересные репортажи, один из них, написанный совместно с Фадеевым, был в 1936 году опубликован в авторитетном журнале «Наши достижения».

Практический опыт восприятия жизни во многих ее проявлениях, способность наблюдения за новшествами, нововведениями, способность распознать в них ключевые моменты, Павленко приобрел в годы бурной молодости. Наверное, ему повезло – он многое успел увидеть и познать, поскольку судьба бросала его на ответственные, и в то же время сами по себе интересные поприща. Весной 1924 года закавказская партийная организация делегировала его на XIII съезд партии, а уже в декабре того же года он отправляется в Турцию секретарем Константинопольского представительства Уполномоченного Наркомата внешней торговли ЗСФСР. Начинает появляться его турецкая корреспонденция в газете «Заря Востока» и в одесской газете «Известия», где он подписывался псевдонимом Суфи.

К концу двадцатых годов прошлого столетия Павленко, работавший с октября 1928 года в Москве, в журнале «Красная новь», отдает себе отчет в том, что без литературной деятельности он уже себе свою дальнейшую жизнь не представляет.

О впечатлениях, вынесенных из тридцатых годов, когда Петр Андреевич имел за плечами определенный литературный опыт, и его имя с каждым новым творческим явлением приобретало все большую известность. По прошествии десятилетий его друг, известный писатель-ленинградец Михаил Слонимский вспоминал:

«Надо сказать, что Павленко был блистательным собеседником, рассказчиком. Искусством разговора он владел виртуозно. Даже то, что казалось не очень значительным, не слишком интересным, становилось в его изложении ярким или, во всяком случае, занимательным. Его отличала чрезвычайная восприимчивость ко всему живому, ко всему новому, он являлся как бы концентратом всего самого важного, что произошло, его появление на пороге вызывало не только дружескую радость, но и нетерпеливый интерес к тому, что и как он расскажет. Казалось, что жизнь его всегда идет на пределе, не знающем усталости и упадка, у некоего критического радиуса, который, впрочем, очень точно выверен и случайным взрывом не грозит.

Он умел дружить и умел любить… Чувствами своими он владел властно. Человеком он был сильным, решительным. Резкостей не избегал… Павленко шел по глубокому руслу жизни, по главной ее магистрали. Полковым комиссаром, писателем и бойцом он прошел Великую Отечественную войну, деятельно работал в послевоенные годы в литературе, в широкой общественности. И умер он на ходу – в работе, на полуфразе. Он остался в памяти моей как романтик и лирик коммунистической идеи».

В марте 1939 года, имея корреспондентский билет на открытие XVIII съезда ВКП(б), Петр Андреевич неожиданно, вместо Москвы, окажется в Узбекистане. Он будет активно вникать в жизнь республики, станет гостем и выступит с большой речью на съезде писателей Узбекистана, познакомится с новостройками и будет принимать активное участие в первых начальных мероприятиях грандиозного строительства Большого Ферганского канала. Пятого августа «Правда» напечатает очерк Павленко «Ферганский почин». Писателя переполняли возвышенные настроения, все увиденное он воспринимал как свидетельство грандиозных преобразований, привнесенных в жизнь Октябрьской революцией. Он жил тогда на необычайном подъеме.

Не успев отойти от узбекских впечатлений, осенью того же 1939 года Павленко в качестве военного корреспондента «Правды» отправляется в только что освобожденную Западную Украину. День за днем главная газета страны публиковала его живые документальные очерки о подготовке и ходе избирательной кампании, о Народном собрании Западной Украины, которое приняло историческую декларацию об установлении советской власти и воссоединении с Советской Украиной.

С особым, на пределе человеческих возможностей напором, журналистским пером он трудился и в годы Великой Отечественной войны. Тогда он в качестве военного корреспондента «Правды» и «Красной Звезды» побывал на многих фронтах и подготовил бесчисленное количество корреспонденций, очерков и статей.

Излишняя скромность писателя не позволяла ему – мастеру публицистического жанра, блестящему очеркисту, умевшему талантливо, лаконично и сжато преподносить путем статьи или очерка свои писательские мысли, реально оценивать свои способности в этом направлении. Так, в феврале 1948 года Петр Андреевич в одном из писем своему близкому другу Всеволоду Вишневскому, напишет: «Я страшно люблю публицистику, но боюсь, что я в ней неуч, самоучка».

Вообще-то, самокритичное, порой даже очень, отношение к своему творчеству, будет преследовать писателя на протяжении всего творческого пути. Такому отношению к писательскому труду способствовало его «горьковское воспитание». Еще в 1932 году, когда был написан роман о днях Парижской коммуны «Баррикады», Павленко обратился к Горькому с просьбой оценить это произведение. В ответном письме Горький, отмечая неоспоримое дарование писателя, его способность создавать очень сильные произведения, подверг роман серьезной критике, отмечая «расплывчатость образа» и другие недостатки.

Пройдет немного времени, и Петр Андреевич, работая над романом «На Востоке», вновь обратится к Алексею Максимовичу с черновым вариантом этого произведения. Горький же без всякой сентиментальности письмом укажет ему на существенные идейно-тематические и стилистические недоработки. После этого Павленко по существу напишет роман заново. К великому писателю Павленко в обеих случаях не просто прислушается – он приучит себя воспринимать критику и считаться с мнением коллег литераторов, тем более тех, кто прошел большую, чем он сам школу и приобрел значительный литературный опыт.

Но Горький для Павленко был не просто учителем. Фактически, с первого знакомства, великий писатель определил дальнейший путь молодого литератора. Этому предшествовала совместная с Н. Тихоновым, Л. Леоновым, Вс. Ивановым, В. Луговским, Г. Санниковым поездка в 1930 году в Туркмению, в результате которой Павленко напишет книгу очерков «Путешествие в Туркменистан». Книга заинтересует Горького, который в марте 1931 года в письме к С. Сергееву-Ценскому называя имена талантливых писателей, упоминает в их числе и имя Павленко. А годом ранее, в статье «О литературе», Алексей Максимович назовет имя Павленко в числе «талантливых очеркистов». Тогда и уловит он в очерках Павленко родственную и своему творчеству цель – активное вмешательство в жизнь и стремление преобразовать ее в интересах народа и Родины.

Сама же встреча с Горьким произойдет в 1932 году. Тогда Алексей Максимович пригласит к себе Тихонова и Павленко рассказать ему о Ближнем Востоке. С тех пор, после того памятного разговора, Павленко находится в самой гуще писательской жизни страны. Войдет он и в президиум Оргкомитета по подготовке I Всесоюзного съезда советских писателей под руководством Алексей Максимовича.

На самом же Первом съезде писателей девяносто лет тому назад, Павленко был избран в правление писательской организации Союза ССР, а затем – вместе с Д. Бедным, Ф. Гладковым, Л. Леоновым, А. Серафимовичем, Н. Тихоновым, А. Толстым, А. Фадеевым, К. Фединым, М. Шолоховым, И. Эренбургом – в возглавляемый Горьким президиум правления.

Вскоре после той первой встречи с Алексеем Максимовичем, Петр Андреевич становится его ближайшем помощником в издательской деятельности. В 1933 году он редактировал издававшийся по инициативе Горького журнал «Колхозник», альманахи «Год XVI», «Год XVII», «Год XVIII». Он повседневно наблюдает и изучает, как работает великий мастер со своими корреспондентами, какие требования предъявляет к писателям, на что обращает их внимание. Именно в эти годы Горький и оказал на Павленко решающее влияние. «Вспоминая о встречах с Горьким, – писал Павленко, – не раз я говорил себе: путь мой как литератора был бы совсем иным, не подари мне жизнь счастья видеть, слышать и учиться у Горького».

Искреннюю любовь к Горькому Павленко пронесет через всю жизнь, от первых детских впечатлений до последних минут своего пути, когда 15 июня 1951 года, в Москве, заканчивал для «Правды» статью «Бунтарь, труженик, искатель», посвященную 15-й годовщине со дня смерти Горького. Мастерство высшей пробы, которое Павленко в довольно раннем возрасте ощутил в произведениях Горького, как раз и было «огромным умением все описываемое представить живой жизнью». Научиться этому умению и двигало Павленко в его художнических поисках на протяжении многих лет творческой деятельности.

Большего фактического материала с мест, живой публицистики без устали требовал он, редактируя в последние годы жизни им же самим созданный литературный альманах «Крым». На страницах этого внушительного периодического издания Павленко стремился рассказать о проблемах водоснабжения Крыма, о работе передовых колхозов, о жизни крымских степей, о железе Камыш-Буруна, о керченских рыбаках, о первых послевоенных достижениях тружеников-крымчан. И если материалы запаздывали, Петр Андреевич не раз обращался к своим коллегам с напоминанием о том, что «жизнь проходит мимо нас, точно она не близка нам, точно мы не хотим погружаться в нее». Его волновало буквально все, чем жил тогда Крымский полуостров.

Сам же Павленко с семьей жил в Ялте с 1945 года, на Горном проспекте 10, в народе переименованном в улицу Павленко, в дачном доме тестя, известного писателя и драматурга Константина Тренева. Жил скромно, дом требовал ремонта, за тощим пайком приходилось ездить в Симферополь. Но при всех бытовых неурядицах, при плохом здоровье, а оно, вместе с мнением врачей и потребовало сделать Крым постоянным местопребыванием, Петр Андреевич был в гуще общественной жизни. Помимо руководства областной организацией Союза писателей и редакторской работы в альманахе «Крым», он неоднократно избирался членом Ялтинского горкома партии и Крымского обкома партии, депутатом Ялтинского городского совета, где работал в постоянно действующей комиссии по народному просвещению. Ни одно значительное событие партийной, хозяйственной, культурной жизни Ялты и Крыма не проходило мимо писателя. Повсюду звучал его страстный голос.

12 марта 1950 года трудящиеся Крыма и Краснодарского края избрали Петра Андреевича депутатом в Совет Национальностей Верховного Совета СССР. Тем самым писатель был удостоен высшего народного признания.

Он страстно любил наш прекрасный и чудный Крым, ставший для него второй малой родиной. В Крыму он создал свой лучший роман «Счастье», ставший своего рода идейным завещанием писателя будущим поколениям. В ялтинском рабочем кабинете писателя была удивительная рабочая картотека по Крыму. Она состояла из множества коробок, переполненных записями о Крыме. На этих коробках были и такие надписи: «Ялта и ее окрестности», «ЮБК (Южный берег Крыма. – Р.С.). Никитский сад. Ай-Тодор. Батилиман», «История. Крымская орда», «Горный Крым. Пещеры. Пещерные города», «Рыбаки», «Симферополь. Окрестности. Пещеры», «Керчь», «Садоводство. Виноград. Почва. Вода», «Феодосия и окрестности. Судак. Старый Крым», «Пушкин. Гоголь. Грибоедов». Эта картотека дает ясное представление о том, как всесторонне и глубоко Павленко изучал историю и день сегодняшний того региона, в котором жил и работал.

Он искренно любил крымчан, будь то начинающие литераторы или суровые строители новой послевоенной жизни. Он всегда находил для Крыма вдохновенные слова. «Крым должен стать областью, жизни которой завидовали бы соседи. Пора уже, чтоб о нас говорили: “Вот живут так живут крымчане! И откуда у них это богатство, это неисчерпаемое изобилие, это неиссякаемое плодородие! Земля у них, что ли, особая?”» Пройдет немного времени, писателя уже не будет в живых, а Крым, вдохновенным трудом своих сынов и дочерей, превратится в край садов и виноградников. Настанет время «неисчерпаемого изобилия» и «неиссякаемого плодородия», о котором мечтал и которое приближал Петр Андреевич.

Но настанут и другие времена… Своего земляка ялтинцы и крымчане практически забудут. Дом Тренева и Павленко перестанет работать как музейный объект, а многочисленным гостям вечно прекрасной Ялты местные экскурсоводы не будут даже называть эти славные имена. Горько об этом писать, но еще больнее от осознания того, что под удар подпадает память, то святое и нерасторжимое ощущение, которое не должно покидать нормального здравомыслящего человека.

Роман «Счастье», написанный на крымских впечатлениях, сыграл в послевоенной советской литературе принципиально важную роль. В нем писатель обращается к теме трудового подвига вернувшегося к мирной жизни фронтовика. Главный герой романа, вчерашний фронтовик Воропаев, становясь на путь мирных свершений в одном из хозяйств Крыма, добиваясь конкретных результатов своим самоотверженным отношением к труду, объединяет людей, ведет их за собой. Этот образ, подсмотренный Павленко еще в свой первый, совместный с Треневым приезд в освобожденный весной 1944 года Крым, имел такое народное признание, что вызвал к жизни целое «воропаевское движение». И движение это было воистину народным. Так правдиво, без прикрас, выделяя пульс времени, смог писатель показать процесс духовного и патриотического подъема советских людей, отдающих все силы, несмотря на увечья, оставленные войной, созидательному труду во имя восстановления и возрождения Родины.

За это – одно из самых заметных произведений второй половины 40-х годов, – Павленко был удостоен Сталинской премии I степени.

Тема счастья получит у Павленко особый поворот: образом инвалида войны полковника Воропаева он покажет, как человек, пережив великие испытания и потери, не отчаивается, а преодолевает душевный кризис и находит единственно верную линию жизненного поведения и в неуклонном следовании ей видит подлинное счастье. Счастье для Воропаева – духовное единение с народом, бескомпромиссная борьба за его цели и идеалы, действенное и неутомимое служение людям. При сем Павленко своего главного героя нисколько не приукрасил: мы видим его удачи и ошибки, поражения, недостатки. Что и говорить, роман правдиво запечатлел то славное поколение вчерашних фронтовиков, о котором Павленко знал буквально все.

Петр Павленко наряду с Николаем Тихоновым, Ильей Эренбургом, Константином Симоновым, Алексеем Сурковым, Александром Корнейчуком, Мирзо Турсун-заде, Борисом Полевым был в числе самых активных и выдающихся участников советского движения борцов за мир. Конечно, их главным мирным оружием было слово. Павленко в этом ряду был на переднем плане. Тогда он смог четко уловить существо советского героизма, бывшего фундаментом этого, ширившегося среди прогрессивных людей мира движения: «Наша страна не консервирует героизм от войны до войны. Она сражается ежечасно, и героизм ей нужен как будничная норма жизни, ибо мы не только воюем, но и живем героически. Мы закрываем грудью вражеские бойницы не только на полях сражений, но в залах международных конференций. Мы форсируем реки, буравим горы, исследуем небо в таких темпах, точно каждый месяц берем по Берлину». Вся огромная страна читала тогда страстные статьи писателя во имя мира в «Правде». Причем печатали их в первомайских и новогодних номерах, что было свидетельством высокого авторитета самого Павленко. Да и названия этих статей говорили сами за себя: «За мир, за жизнь», «Привет вам, борцы за мир во всем мире!», «Новогодние размышления», «Героический путь».

Весной 1949 года Павленко в составе советской делегации выехал в США на Всеамериканский конгресс в защиту мира, созванный Национальным комитетом деятелей науки и культуры. На этом представительном форуме, в литературной секции, писатель произнес большую речь о роли печатного слова. «Будем говорить о необходимости мира для всего человечества, – цитировала «Правда» его слова, – повествуем ли мы о любви или красоте, о семейном счастье или веселых приключениях путешественника». Вернувшись на родину, своими глазами увидев то, что представляла собой капиталистическая Америка, писатель пишет очерк «Американские впечатления».

До поездки в США, в Нью-Йорк, писатель не раз бывал в Европе, в частности во время войны, когда участвовал в победоносном освободительном походе Третьего Украинского фронта. В одной из своих бесед со студентами Московского литературного института Петр Андреевич рассказывал: «Я очень много путешествовал. Мне пришлось быть в Турции, Греции, Египте, Италии, на Балканах, на Дальнем Востоке, на Сахалине, в Иране. Потом Отечественная война – Румыния, Венгрия, Австрия, не однажды Германия… Потом я был в Америке, в Швеции, снова в Италии».

Послевоенные заграничные маршруты Павленко, в которых он выступал как советский посол мира и дружбы между народами, начались с большой поездки по Германии, Чехословакии и Австрии. Это было летом 1947 года, после окончания работы над романом «Счастье».

Осенью 1949 года вместе с Александром Фадеевым и академиком Александром Несмеяновым Павленко принял участие в Первом национальном конгрессе общества «Италия – СССР». В результате своей поездки в Италию он опубликовал большой очерк «Итальянские впечатления», написанный с подлинным литературным блеском, присущем писателю.

И как ни пытался писатель жить на полную, отдавая всего себя многогранной работе, застарелая болезнь в последние пару лет уже не отпускала его. В феврале 1951 года обострилось давнее сердечное заболевание. В одном из писем, датированных 22 апреля, говорилось: «…Еле тяну. Видно, всему свой конец, а главное – неожиданный». Тем не менее Павленко продолжает напряженно работать. Почувствовав себя несколько лучше, в том числе преследуя цель сбора материала для романа «Труженики мира», над которым он тогда работал, в мае, вместе с писателями Петрусем Бровкой и Вадимом Кожевниковым, писатель поездом, так как лететь ему было запрещено, выезжает в Чехословакию. Эта заграничная поездка станет последней в его жизни…

По возвращении в Москву, физически чувствуя себя плохо, Петр Андреевич проживет еще пару дней, и в ночь с 15 на 16 июня, за рабочим столом, работая над статьей к пятнадцатилетию со дня смерти Горького, писатель покинет этот мир. Рядом с рукописью на столе лежала книга Горького «Публицистические статьи». В ней были подчеркнуты слова, которые Павленко уже не суждено было процитировать.

18 июня 1951 года на траурном митинге в Центральном доме литераторов Александр Фадеев скажет такие слова: «Его всегда трудно было застать на одном месте. Он был жаден к жизни. Он обладал той исключительной любознательностью и интересом к жизни, которые и характеризуют подлинный, настоящий и глубокий талант.

Павленко бросало в разные концы нашей необъятной родины. Он бывал на всех великих стройках, в самых дальних краях нашего отечества. В этом отношении он всегда был неугомонен. Но особенность его характера состояла и в том, что он соединял эту жадность к жизни с величайшей профессиональной изобретательностью, с искрометной выдумкой. Ему был в высшей степени присущ тот творческий домысел, о котором так любил говорить Алексей Максимович Горький, и это создавало неповторимое обаяние его таланта, поскольку, опираясь на источник живой действительности, он всегда находил в ней то своеобразное, новое, тот необычный свой «поворот», который и придавал прелесть его таланту».

Эти слова многолетнего друга, с которым Павленко связывала двадцатилетняя совместная работа в Оргкомитете, а затем и в Президиуме Союза советских писателей, очень точно отображают основные личностные характеристики Петра Андреевича как художника. Судьба, кстати, распорядилась так, что Александр Александрович, которого Павленко должен был заменить на посту генерального секретаря Союза писателей на период годового творческого отпуска, буквально за несколько часов до смерти, встречался с Павленко. Он же активно работал в комиссии по литературному наследию Павленко и в том числе, непосредственно занимался изданием шести томов Собрания сочинений писателя. На первом же заседании комиссии Фадеев восторженно отмечал: «Как много он успел написать!»

Однако, очевидно и то, что очень многое, возможно более существенное, он сделать не успел. Остались не реализованными его обширные планы и задумки. Остался незавершенным роман «Труженики мира». Не долго без него, учредителя и организатора, просуществует и альманах «Крым», ныне, к счастью, регулярно выходящий в свет.

Писатель, публицист, киносценарист (о работе Петра Андреевича в кино следует рассказать отдельно, что невозможно в рамках данного очерка), четырежды лауреат Сталинской премии, он, несмотря на то, что произведения его уже давно не переиздаются и на полках библиотек их также встретишь не часто, продолжает присутствовать в нашей памяти. Остались его архивы, книги, фильмы. Возможно, найдутся и новые читатели…

И каждый раз, прогуливаясь по улице имени Павленко в родном Симферополе, в сознании возникает образ писателя-борца, гражданина, его мудрый и проникновенный взгляд, обращенный в светлое и справедливое будущее, в которое он свято верил и за которое смело боролся.

Руслан СЕМЯШКИН