В политических спорах сегодняшнего дня людям всё чаще становится трудно разобраться. Как известно, пока мы не знаем, как эти споры возникли, откуда они взялись, чьи интересы они отражают, понять, что происходит, крайне сложно. «Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов», — отмечал вождь международного пролетариата Владимир Ильич Ленин. Не в бровь, а в глаз! Действительно, происходящие сегодня процессы на севере Европы вызывают лишь замешательство, хотя по сути своей отражают одни из опаснейших общемировых тенденций.

  Совсем недавно Финляндия да и в целом страны северо-запада Европы считались дружественными нам, достаточно сытыми и благостными, политически стабильными уголками планеты. Часто в теле- и радиосюжетах, печати, интернете можно было узнать, что, дескать, там «рай на земле». По утрам местные пьют кофе с булочками, работают в радость и получают хорошие зарплаты, заводят семьи… Короче говоря, живут народы в удовольствие и, что самое главное, в гармонии с природой, самими собой и соседями.

Однако теперь кажется, будто эти обворожительные картины быта и сознания населения Скандинавии были неточны, если не сказать, лживы. Иначе как можно объяснить заявления президентов Финляндии — вначале предыдущего — о том, что для обеспечения безопасности страна вступает в НАТО, а потом и перекрывает границы с Россией, а теперь уже и нынешнего, о том, что Россия во время Второй мировой войны «вторглась» в его страну и «забрала 10% территории», а также, что многие из финнов обеспокоены 1300-километровой границей с Россией. При этом сам этот господин подчёркивает наличие корней на данной территории. Сюрреализм какой-то, на первый взгляд. Казалось бы, кого они боятся, своих дальных или близких родственников?

На самом же деле такой резкий поворот от дружбы и братания до представления в качестве агрессора и ужасного врага не должен казаться неожиданным или странным. Учтя ленинский завет, обратимся к истории.

Финляндия ещё со времён Средневековья входила в состав Швеции. Впрочем, никакой заботы со стороны Шведского королевства об этом регионе не было: шведы не особо его развивали, не думали о финском языке и финской культуре. То есть Финляндия всегда была отсталым регионом. В 1809 году вся её территория вошла в состав Российской Империи. При этом в те годы в Финляндии было движение феннофилов: они говорили о финнах как об отдельном народе, выступали за развитие культуры, активно изучали финский язык и народные традиции. Один из самых известных представителей феннофильства — Генрих Габриель Портан. Он первым отнёсся к истории Финляндии как к самостоятельной области изучения. А в 1820-е годы постепенно начинает возникать новое движение — уже фенноманов. Оно было политизированным, и основные идеи движения были воплощены в лозунгах: «Мы не шведы. Русскими мы становиться не хотим, так давайте будем финнами!». Фенноманы выступали за независимость Финляндии или хотя бы за расширение её автономии.

Так, 1840-е годы ознаменовались формированием идеи Великой Финляндии как целостного концепта. Суть этих идей заключалась в том, что финны являются самым главным народом среди всех финно-угорских народов: они должны отделиться от России и построить исконное государство — Великую Финляндию, где проживали бы только лица финно-угорской национальности. Финский учёный Эмиль фон Квантен в 1845 году написал памфлет, в котором говорится: «Великая Финляндия будет бастионом Европы для защиты от русских варваров». То есть новое государство виделось уже в те годы ещё и защитой для Европы от России. В рамках идеи Великой Финляндии финны претендовали на российскую Карелию и Кольский полуостров: они хотели включить их в состав нового государства, о правах местного не финно-угорского народа речь шла, можно догадаться какая, как и о тех, кто не был бы сторонником реализации данной идеи.

В это время русские правители в немалой степени стремились к развитию финской территории, чему и способствовали. Сначала Александр I, а потом и Александр II дали Финляндии широчайшую автономию. Финны начали осознавать себя отдельным народом, у них складывались свои представления о жизни, и это развитие — не надо об этом забывать — началось благодаря русским, которые активно помогали становлению финской стороны как полноценно развитой территории.

Но, основываясь на великодержавной идее, русские власти прибегали к монархическому шовинизму. В 1899 году император Николай II начал урезать автономию Великого Княжества Финляндского, и это привело к взрыву антироссийских настроений в обществе. Урезание прав автономии, безусловно, финнов разозлило. Так, в 1904 году появляется движение активистов: это, по сути, были террористы — они убивали русских чиновников и выступали не только против русификации, но и в целом против мирного сосуществования с русскими в широком смысле.

Однако при этом в конце XIX века в Финляндии основалась Социал-демократическая партия, в неё входили умеренные социал-демократы. А в 1905 году, когда в России случилась первая революция, в Финляндии тоже произошли политические события, и в отдельное движение выделились радикальные левые. Их называли силтасааровцами, потому что их кружок находился в Силтасааре. Это был костяк будущей Коммунистической партии Финляндии.

В годы Первой мировой войны около двух тысяч финнов нелегально уехали из страны и начали воевать в рядах немецкой армии против России. Из них был сформирован 27-й Прусский королевский егерский батальон Германской императорской армии. Эти люди были радикальными националистами, жёстко настроенными русофобами: они считали, что Россия во всём виновата, финны должны отделиться и создать Великую Финляндию.

Однако и внутри Финляндии накал общества нарастал. Всё очевиднее становилось, что центральная власть в Петрограде не в силах объединить общество вокруг себя и вывести государство из кризисной ситуации. Сепаратистские настроения нарастали. Февральская революция, как известно, привела к руководству страной Временное правительство, политика которого усилила кризисные явления. Россия всё быстрее катилась в пропасть и могла исчезнуть. Русский народ поддержал партию большевиков во главе с Лениным, совершил Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Понимая, насколько масштабна проблема на севере и насколько она чревата огромным кровопролитием, большевики в декабре 1917 года вынуждены были предоставить независимость Финляндии.

В январе 1918 года в Финляндии начинается революция. Красные финны принимают решение попытаться уберечь страну от кровопролития, объединяя юг страны — Хельсинки, Турку, Тампере, Выборг. В этих городах было больше всего рабочих, которые и поддержали сторонников народовластия и социализма. Одним из их лидеров стал Эдвард Гюллинг — видный деятель финского рабочего и коммунистического движения, известный политик. По меркам современного образования его можно назвать кандидатом экономических наук. Гюллинг входил в финское революционное правительство, играл там немаловажную роль.

Однако мирно взять власть у красных не вышло. Части белых в основном формировались на севере Финляндии, их возглавил К. Маннергейм. Он был генерал-лейтенантом Русской императорской армии, воевал в Русско-японскую и в Первую мировую войны на стороне России. И когда Маннергейм вернулся в Финляндию, его, конечно, многие ненавидели и не считали своим союзником. Но он был националистом, поддерживал идеи Великой Финляндии, более того, не высказывался против использования террора в ходе взятия власти в отношении левых.

Итак, в конце января 1918 года схлестнулись две непримиримые силы: левые и правые, разгорелась гражданская война, борьба велась не на жизнь, а на смерть. Вначале красные побеждали, но затем в феврале к белым присоединились две тысячи финских солдат, вернувшихся с Первой мировой. Они были хорошо обучены и имели боевой опыт в отличие от красных: большинство из финнов-коммунистов винтовки в руках не держало, это были преимущественно обычные гражданские жители городов и деревень. Более того, в конце марта на помощь белым пришли 11 тысяч немецких солдат, которые только что прибыли с восточного фронта, — так называемая Остзейская дивизия.

И 28 апреля 1918 года большая часть революционного правительства уехала в Советскую Россию, понимая, что гражданская война проиграна. При этом Гюллинг остался в Выборге, отказался отступать, был со своими солдатами до конца, а затем, когда армия красных окончательно была разгромлена, бежал в Швецию.  К маю 1918 года гражданская война в Финляндии закончилась.

Однако, опасаясь народных вступлений, белые финны создали сеть концлагерей для красных, членов их семей и сторонников, где их планомерно уничтожали. Общие потери финнов в ходе боевых действий и последующего террора составили 36 тысяч человек. Это больше 1% от населения Финляндии того времени. При этом немало людей были вынуждены покинуть родину.

Итак, антисоветизм и русофобия стали стержнем финской государственности. А практическое выражение они нашли в конфронтации с Советской Россией. Вечно продолжаться так не могло, и с весны 1920 года начали идти переговоры о мире между Россией и Финляндией. На этих переговорах финны много раз повторяли: «Вы, русские, не даёте карелам автономии, вы не даёте им развиваться как отдельному народу. Поэтому Карелия должна войти в состав Финляндии». И Ленин стал сторонником того, чтобы финнов лишить их главного аргумента. Для этого было принято решение о создании Карельской трудовой коммуны, и с этой целью пригласили Гюллинга.

В конце мая в Москве состоялась беседа Владимира Ильича с Эдвардом Гюллингом. О содержании беседы мы знаем из воспоминаний её участников. Видный деятель финляндского революционного движения, который также был привлечён к разрешению сложившейся ситуации, Ю. Сирола, участвовал во встрече и писал:

«Мы были у Ленина, он нас очень подробно расспрашивал, что мы знаем о Карелии и что мы предлагаем в отношении её провести.

— Вы верите, что это дело пойдёт?

Я признался, что у меня есть сомнения: мало рабочих, национального же пролетариата вообще нет. Мало работников. Но т. Гюллинг верил и был готов приняться за дело. Он был уверен в том, что автономия будет служить толчком для рабочих и крестьян Карелии, побудит их к усилению борьбы за культуру и укрепление Советской власти. Тов. Ленин внимательно слушал. Он видел человека, у которого есть положительная идея и который готов работать для её осуществления. Таким товарищам надо дать возможность себя проявить».

Об этой же встрече с В.И. Лениным писал и Э. Гюллинг, воспоминания которого более кратки, но дополняют рассказ Ю. Сиролы некоторыми интересными подробностями. Гюллинг пишет, что в 1920 году Советское правительство привлекло его к подготовке вопроса об организации карельской автономии. «В связи с этим мне пришлось побывать в мае того же года у В.И. Ленина. Владимир Ильич подробно расспрашивал меня о Карелии и в конце беседы задал мне вопрос: верю ли я в жизнеспособность Карельской трудовой коммуны? Я рассказал товарищу Ленину о естественных богатствах Карелии, которые открывают перед этим краем огромные перспективы… Мы условились, что я подготовлю план работы. Это и было сделано».

Красные в гражданской войне проиграли, проиграли в большой битве на севере Европы за социалистический вектор развития. Они не смогли как следует организовать армию. Однако этот факт не должен был лишать угнетённые народы права на свободу, равенство и братство, реализацию на практике идеалов справедливости. Оставлять трудящихся наедине со сторонниками правых националистических идей, обладающих всем аппаратом государственного управления и принуждения, было нельзя.

Гюллинг и Ленин видели Карельскую трудовую коммуну оплотом левых идей на севере Европы — центром сопротивления правым идеям. Они считали, что в Карелии нужно построить образцовый социализм, финны это увидят и тоже совершат социалистическую революцию. А потом, как считал Гюллинг, революция пойдёт дальше — в Швецию, Норвегию, и весь север Европы станет красным.

В «Докладе о создании Карельской трудовой коммуны» от 7 июня 1920 года отмечалось: «Карельская коммуна учреждается:

а) В целях осуществления и дополнения права самоопределения карельского народа (для противовеса завоевательным стремлением финнов, которые, возбуждая карельский национализм, стремятся к присоединению Карельской территории к Финляндии).

Примечание. Финляндцы уже взяли под своё «покровительство» волости Ребола и Поросозеро в Олонецкой губернии; в Архангельской Карелии их агентами создана Ухтинская республика, заключающая в себе 9 волостей; этой «республикой» отправлена в Финляндию делегация, письменное обращение которой к Российской Советской Республике товарищ Зуль принял на Раяйоки. В Печенгу финляндцы отправили военную экспедицию, которая через несколько времени была отогнана оттуда. При переговорах о перемирии на Раяйоки финляндцы потребовали объявления нейтральной территории, которая доходила от финляндской границы на севере до Мурманской железной дороги и на юге до Онежского озера и реки Свирь.

б) В целях развития и поднятия карельской местной экономической жизни и её производительных сил.

в) К основе для содействия революционной пропаганде в Финляндии и в Скандинавии».

По итогам 8 июня 1920 года Декретом ВЦИК Советов было зафиксировано: «В целях борьбы за социальное освобождение трудящихся Корелии Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет постановляет:

1. Образовать в населённых корелами местностях Олонецкой и Архангельской губерний, в порядке ст. II Конституции РСФСР, областное учреждение — Корельскую Трудовую Коммуну…»

В дальнейшем история покажет, что за годы Советской власти Коммунистическая партия воспитала на этой земле замечательных тружеников, беззаветно преданных идеалам коммунизма, самоотверженно борющихся за претворение их в жизнь. Глубокие революционные преобразования произошли в деревне. Вместо мелких крестьянских хозяйств, из которых 23 процента не имели лошадей, 8 процентов — коров и своих посевов, созданы были крупные социалистические хозяйства молочно-мясного, картофеле-овощного, звероводческого и птицеводческого направлений. Вместо сох, деревянных борон и кос-горбуш, чем располагала дореволюционная деревня, при Советской власти на вооружении сельского хозяйства имелись тысячи тракторов, автомашин и другой современной техники. В широких масштабах проводилась мелиорация земель. Как следствие сельское хозяйство становилось более интенсивным и продуктивным, что было подтверждено высокой оценкой на мировом рынке продукции карельских звероводческих совхозов.

Наряду с этим больших успехов достиг край, как его называли до революции, «нехоженых троп и непуганых птиц» в развитии путей сообщения. Значительно увеличилась протяжённость железнодорожных линий. Самые отдалённые районные посёлки были соединены автомобильными дорогами. Значительное развитие получил водный транспорт республики, особенно в связи с созданием Волго-Балтийского водного пути, со строительством Беломорско-Балтийского канала.

На карте появились новые города и посёлки. Там, где раньше среди вековых лесов и многочисленных озёр, болот были разбросаны лишь маленькие деревушки, выросли крупные промышленные центры: Кондопога, Медвежьегорск, Сегежа, Надвоицы, Костомукша. Так из отсталой аграрной окраины Карелия стала высокоразвитой индустриальной территорией. А её народ — интеллектуально развитым. По отношению к нему особенно была уместна характеристика В.И. Ленина о том, что трудящиеся царской России были «ограблены в смысле образования, света и знаний». Ещё до Великой Отечественной войны в регионе была ликвидирована безграмотность. И это в крае, где до того только 13 процентов карелов умели читать, а среди женщин-карелок грамотных было лишь 4,8 процента. А с приходом Советской власти и её укоренением тут были открыты научно-исследовательские институты, филиал Академии наук СССР.

Вторая мировая война прервала на время данный процесс, однако не остановила его и вскрыла, что противостояние между трудом и капиталом на севере не окончено. Маннергейм и его соратники не были спокойны, они осознавали угрожающий капитализму и самим им характер происходящего в Советской России и Карелии. Поэтому закономерными стали вначале симпатии взглядам Гитлера, а затем и открытое союзничество с ним — с самыми реакционными силами крупного капитала. До войны Маннергейм приезжал к Герингу, особенно доверительные отношения сложились у него с ним. Сегодня достоверно известно, что в 1934-м, 1935-м и 1937 году они лично обсуждали вопросы военного сотрудничества, в это же время тайные контакты финской элиты с нацистско-фашистскими деятелями достигли небывалой интенсивности.

Финская оккупация Карелии значительно отличается от оккупации советских территорий немецкими войсками в части жестокости, превзойдя её уровень. В Карелии была самая высокая плотность мест принудительного содержания населения. Для 86 тысяч человек, оставшихся на захваченной финскими войсками территории, было создано более 100 таких мест: 14 концлагерей, 34 трудовых лагеря, 42 роты для военнопленных, 9 тюрем и одна колония. При этом концентрационные и трудовые лагеря имели филиалы на всей оккупированной территории, охватывая практически все населённые пункты захваченной Карелии.

Более того, весьма интересно указать и что в деревне Колвасозеро был создан отдельный лагерь для неблагонадёжного «национального» населения. В нём содержались карелы, вепсы, финны, ингерманландцы.

В 1942 году смертность в финских лагерях была выше, чем в немецко-фашистских: 13,75 процента против примерно 10 процентов, что стало достижимым за счёт создания условий голода, издевательства, каторжных работ, болезней и эпидемий. Родство Маннергейма и его соратников с гитлеровцами проявилось и в вопросах блокады Ленинграда. Как известно, в 1942 году активно разрабатывалась операция по захвату города, однако Карельский укреплённый район и начало коренного перелома в войне не дали возможности реализовать задуманное.

Таким образом, Великая Отечественная война полностью подтвердила меткое замечание Сталина о том, что «война за свободу нашего Отечества сольётся с борьбой народов Европы и Америки за их независимость, за демократические свободы. Это будет единый фронт народов, стоящих за свободу, против порабощения и угрозы порабощения со стороны фашистских армий Гитлера».

Важное место в связи с этим уже после Победы в мае 1945 года, но продолжая дело борьбы за идеалы справедливости, свободы и равенства, стала занимать международная деятельность карельских коммунистов: в 1962 году в городе Кемь впервые прошла Встреча коммунистов стран Северного Калотта.

В 1960—1980‑е годы было проведено 11 крупных встреч в рамках движения, все они были с чётко выраженной антикапиталистической и антимпериалистической направленностью, подчёркивали верность марксизму-ленинизму в его стремлении соединения сил пролетариев всех стран для победы труда над капиталом, для распространения опыта социалистического строительства на всю территорию Северной Европы.

Однако сегодня Россия, Европа и весь мир оказались в реальности временного поражения социализма. Неизбежность перемен всё больше нарастает. Силы социализма зреют и растут. Коммунистическая партия Российской Федерации продолжает сохранять и развивать контакты с левыми и рабочими партиями, в том числе и члены КПРФ в Карелии продолжают организацию Встреч коммунистов стран Северного Калотта. XXI век сможет стать веком торжества социализма лишь при условии соединения сил и энергии трудящихся.