Нельзя говорить об Энгельсе, не говоря о Марксе.

Нельзя говорить о них обоих, не посвятив хотя бы несколько слов их дружбе.

Франц Меринг.

28 ноября исполняется 200 лет со дня рождения Фридриха Энгельса — единомышленника, соратника и самого близкого друга Маркса, одного из создателей марксизма, революционера, мыслителя, публициста, теоретика и организатора международного рабочего движения. На протяжении сорока лет Энгельс в духовном единстве с Марксом разрабатывал научную теорию социализма, организовывал и просвещал передовые пролетарские массы. После смерти Маркса в международном рабочем движении Энгельс занял место своего великого друга. «Энгельс был самым замечательным учёным и учителем современного пролетариата во всём цивилизованном мире», — написал В.И. Ленин в своей статье-некрологе «Фридрих Энгельс».

КОГДА 5 августа 1895 года Энгельса не стало, десятки телеграмм и писем соболезнования пришли от видных революционеров и деятелей из Англии, Франции, Германии, Италии, Румынии, Дании, Польши, России, от различных европейских рабочих партий и организаций, редакций социалистических газет и журналов. В европейской и американской печати было опубликовано около 500 сообщений, некрологов, статей, посвящённых Энгельсу. Половина из них — в Германии, 30 публикаций — в США, 14 — в России, в том числе в буржуазных газетах «Русские ведомости» (Москва), «Неделя», «Новое время», в журналах «Всемирная иллюстрация» и «Русское богатство» (Санкт-Петербург).

Сообщение о смерти Энгельса появилось даже в реакционной гаванской газете «El Diario de la Marina». В анонимном некрологе, напечатанном в венской газете «Neue Revue» 14 августа 1895 года, Энгельс был назван «одним из самых влиятельных людей» своего времени. При этом отмечалось, что своей известностью он не был обязан ни своему происхождению, ни служебному положению. Энгельс действительно «не имел ни званий, ни диплома, ни должностей», но «то, что говорил Энгельс, было словами пролетариата. То, что рабочий класс думал о настоящем и ждал от будущего, можно было услышать из уст одного человека. … Существуют люди, которые могут говорить от лица того или иного государства. Но кто может взять на себя смелость представлять бесчисленное множество людей всех стран и национальностей?»

Своей мировой известностью и влиянием Энгельс, бесспорно, обязан прежде всего многолетнему дружескому союзу с Марксом. Свою роль в их уникальном идейном и творческом союзе Энгельс, как известно, оценивал с присущей ему скромностью: «Всю свою жизнь я делал то, к чему был предназначен, — я играл вторую скрипку, — и думаю, что делал своё дело довольно сносно. Я рад был, что у меня такая великолепная первая скрипка, как Маркс». Однако хотя первое место в этой паре все, знавшие их обоих, признавали за Марксом, бесспорно и то, что надо было быть самому незаурядной фигурой, чтобы на протяжении десятилетий пользоваться доверием, уважением и искренней любовью такой сложной личности, как Карл Маркс.

НО БЫЛА И ДРУГАЯ сторона их взаимоотношений. Без тени «зависти к гению», сознавая, какое значение имеет разработка научной теории пролетариата и то, что никто не способен заменить Маркса в этом качестве, Энгельс совершил своего рода духовный подвиг, добровольно подчинив себя почти на 20 лет работе в ненавистной ему «коммерции», чтобы иметь возможность материально поддерживать Маркса и его семью. «…Не будь постоянной самоотверженной финансовой поддержки Энгельса, Маркс не только не мог был кончить «Капитала», но и неминуемо погиб бы под гнётом нищеты», — писал В.И. Ленин в своём известном очерке «Карл Маркс».

«По поводу отношений между Марксом и Энгельсом написано много глупостей, — писал Вильгельм Либкнехт. — То, что Энгельс ставил себя позади Маркса, что при его жизни он почти пожертвовал своей личностью, — всё это правильно и блестяще отражает характер Энгельса, — писал он в своих воспоминаниях об Энгельсе, — но не уменьшает его значение в интеллектуальном плане. Он был иным, чем Маркс, но не ниже его. Оба они подходили друг другу, дополняли один другого и каждый из них сам по себе был равноценен другому, они составляли могучую двуединую личность, подобной которой история не знает». Деятельность Энгельса на протяжении 12 лет после смерти Маркса доказала, по словам Либкнехта, «что он может быть и первой скрипкой».

Опубликованное на сегодняшний день почти полностью научное и эпистолярное наследие Энгельса, изданные воспоминания людей, знавших его лично, исследования различных этапов и сторон жизни и деятельности Энгельса, истории его семьи дают возможность в полной мере представить себе личность и судьбу этого человека, который особенно при нынешних идеалах успешности в зависимости от толщины кошелька во многих отношениях мог бы служить примером не только для молодых людей.

ЭНГЕЛЬС родился в очень обеспеченной, даже по меркам сегодняшнего дня, семье, которая принадлежала к числу самых богатых семей Рейнской провинции Пруссии. По данным немецкого историка Михаэля Книрема, в прошлом — директора Музея Фридриха Энгельса в Вуппертале, в 1816 году, то есть после присоединения, по решению Венского конгресса 1815 года, бывшей Рейнской провинции к Пруссии, совокупное имущество основанной дедом Энгельса фирмы «Каспар Энгельс и сыновья» оценивалось в 560374000 рейхсталлеров, что сегодня соответствует примерно 2 миллионам евро.

В 1837 году отец Энгельса, Фридрих Энгельс-старший, установив деловые связи с Англией, вышел из семейного дела и основал совместно с братьями Антони и Готфридом Эрменами в Манчестере и в г. Энгельскирхене совместное хлопчатобумажное производство. Фабрика в Энгельскирхене, построенная по английскому образцу, в 1843 году выдала первую продукцию, а спустя 12 лет, в 1855 году, на ней трудились уже более 500 работников. Своего старшего сына Фридриха Энгельс-старший естественно рассматривал как продолжателя семейного дела. Тем большим разочарованием стали для него впоследствии политические взгляды и революционная деятельность сына.

Фридрих Энгельс вполне сопоставим с Марксом по образованию, знаниям, природным способностям. В городской школе в Бармене и в Эльберфельдской гимназии он приобрёл хорошие знания в области физики, химии и математики, с увлечением изучал историю, классическую немецкую литературу, древние языки, свободно читал в подлиннике и хорошо переводил произведения греческих и римских поэтов и прозаиков: Гомера, Еврипида, Вергилия, Горация, Ливия и Цицерона.

Среди сверстников Энгельс выделялся не только незаурядными дарованиями, но и независимым характером. Как с обеспокоенностью писал его отец своей жене Элизабет Энгельс об учёбе сына, он «даже из страха перед наказанием не хочет научиться беспрекословному повиновению». Проявив замечательные способности к изучению иностранных языков, Энгельс уже в юности свободно владел французским, английским, итальянским, испанским, голландским и другими европейскими языками. Он пробовал писать стихи и рассказы, сочинял небольшие музыкальные композиции, хорошо рисовал. Педагогами отмечались скромность, сердечность и искренность юноши.

Как и у Маркса, раннему пробуждению у молодого Энгельса политического сознания в известной мере способствовали распространённые тогда в Рейнской провинции оппозиционные настроения по отношению к прусскому абсолютизму. Однако, в отличие от Маркса, гимназические годы Энгельса закончились неожиданно: в 1837 году, не окончив гимназии, он был вынужден начать работу в конторе отца. С планами поступить в университет и изучать экономические и юридические науки пришлось расстаться навсегда. Впоследствии Энгельс шутливо говорил о себе, что не сдал в жизни ни одного экзамена, а своей отличительной чертой назвал однажды, отвечая на вопрос анкеты в альбоме старшей дочери Маркса Женни, «знать всё наполовину». Между тем Маркс считал Энгельса одним из образованнейших людей в Европе.

К МОМЕНТУ знакомства с Марксом за плечами Энгельса была не только коммерческая практика в Бармене и Бремене. Десятимесячная военная служба в качестве вольноопределяющегося в Берлине дала ему кратковременную возможность посещать лекции в университете, начать изучение философии и даже завязать контакты с представителями левого радикального крыла учеников Гегеля, так называемыми младогегельянцами. Его острый, пытливый ум, способность быстро проникать в суть предмета позволили Энгельсу уже в этот период выступить с критикой реакционных идей видного немецкого философа Фридриха Шеллинга, лекции которого он слушал в Берлинском университете.

Статья «Шеллинг и откровение», рецензия на которую была напечатана в журнале младогегельянцев «Deutsche Jahrbücher», удостоилась похвалы редактора журнала, известного немецкого философа Арнольда Руге, который обратился к Энгельсу с письмом, назвав его «доктором философии». В ответном письме 15 июня 1842 года Энгельс писал: «…я вовсе не доктор и никогда не смогу им стать; я всего только купец и королевско-прусский артиллерист. Поэтому избавьте меня, пожалуйста, от такого титула».

Публицистическая деятельность Энгельса началась с напечатанных весной 1839 года «Писем из Вупперталя», вызвавших сенсацию в родном городе; статьи молодого Энгельса с острой критикой социальных условий, общественно-политических порядков и религиозных устоев Германии публиковались в различных немецких газетах анонимно или под псевдонимом Ф. Освальд и имели общественный резонанс. Весной 1842 года, ещё в период военной службы, началось сотрудничество Энгельса в газете «Rheinische Zeitung», главным редактором которой с октября того же года становится Карл Маркс.

16 ноября 1842 года в редакции этой газеты в Кёльне, по дороге в Манчестер, куда Энгельс-старший, озабоченный не только профессиональным будущим сына, но и его революционными настроениями, посылал Фридриха для коммерческой практики в фирме «Эрмен и Энгельс», произошла первая личная встреча Энгельса с Марксом. В 1895 году Энгельс вспомнил о ней как о «весьма холодной», это было связано, по-видимому, с тем, что Маркс в то время уже выступал против братьев-младогегельянцев Бруно и Эдгара Бауэров, а Энгельс слыл их союзником.

Англия произвела на молодого Энгельса большое впечатление ещё во время первого посещения летом 1838 года, когда он сопровождал отца в деловой поездке. Но именно пребывание в 1842—1844 годах в этой процветавшей стране с бурно развивавшейся промышленностью, острыми социальными противоречиями и достаточно развитым рабочим движением оказало решающее воздействие на формирование мировоззрения Энгельса, его окончательный переход на позиции материалистизма и пролетарского коммунизма. «Социалистом Энгельс сделался только в Англии», — писал Ленин.

Отработав положенные часы в конторе фирмы, Энгельс отправлялся в рабочие кварталы Манчестера, знакомясь с нуждами рабочих, повседневными условиями их жизни и труда. «Я оставил общество и званые обеды, портвейн и шампанское буржуазии и посвятил свои часы досуга почти исключительно общению с настоящими рабочими; я рад этому и горжусь этим. Рад потому, что получил таким образом возможность плодотворно провести в изучении действительной жизни немало часов…; горжусь потому, что получил благодаря этому возможность воздать должное угнетённому и оклеветанному классу людей…» — писал Энгельс в предисловии, озаглавленном «К рабочему классу Великобритании», в книге «Положение рабочего класса в Англии» (1845 г.). Написанная по возвращении на родину книга Энгельса имела большой успех и резонанс не только в Германии, но и далеко за её пределами.

Вспоминая о первой встрече с Энгельсом в 1843 году, один из лидеров чартистов — первого массового, политически оформленного революционного пролетарского движения — и главный редактор газеты «Northern Star» Джулиан Гарни писал: «То был высокий, красивый молодой человек с лицом почти по-юношески юным. Несмотря на немецкое происхождение и образование, его английский язык и тогда был безупречным. Он сказал мне, что постоянно читает «Northern Star» и очень интересуется чартистским движением». Энгельс также близко познакомился с учениками английского социалиста-утописта Роберта Оуэна и руководителями «Союза справедливых» — тайной организации немецких рабочих в Лондоне, стал постоянным автором «Northern Star» и газеты Роберта Оуэна «New Moral World».

ЕСЛИ МАРКС пришёл к идеям коммунизма через критическое изучение философии и истории Великой французской революции, то для Энгельса это был результат практического знакомства с реальным промышленным капитализмом и его социальными последствиями. «Живя в Манчестере, — писал Энгельс много лет спустя, — я, что называется, носом натолкнулся на то, что экономические факты, … представляют, по крайней мере для современного мира, решающую историческую силу». Первым из немецких социалистов того времени Энгельс в статье «Наброски к критике политической экономии», которые Маркс впоследствии назовёт «гениальными», предпринял попытку критического анализа экономических отношений буржуазного общества и буржуазной политической экономии, сделав исходным и центральным пунктом анализа критику капиталистической частной собственности.

Статья была опубликована в феврале 1844 года в ежегоднике «Deutsch-Französische Jahrbücher», организаторами и редакторами которого были Руге и Маркс. Статья Энгельса послужила своего рода толчком для обращения Маркса к изучению политической экономии. С момента совместной работы в ежегоднике Маркс и Энгельс вступили в переписку, послужившую прологом их будущего сотрудничества и дружбы.

О том, насколько для Маркса с самого начала было важно общение с Энгельсом, свидетельствует тот факт, что он на протяжении всей жизни хранил письма Энгельса за 1844—1847 годы, тогда как из писем Маркса Энгельсу этого времени до нас дошло только одно. Разбирая после смерти Маркса его архив, Энгельс немало поразился этому обстоятельству.

Когда Энгельс вновь встретился с Марксом в Париже в конце августа 1844 года, возвращаясь из Англии на родину, «выяснилось, — как писал впоследствии Энгельс, — наше полное согласие во всех теоретических областях, и с того времени началась наша совместная работа». В течение десяти дней, проведённых в Париже, Энгельс почти не разлучался с Марксом. При всех внешних различиях и разности характеров их объединяло то, что оба стали к тому времени убеждёнными коммунистами и революционерами. «Ни разу ещё я не был в таком хорошем настроении, — писал он Марксу по возвращении в Бармен, — и не чувствовал себя в такой степени человеком, как в течение тех десяти дней, что провёл у тебя».

Несмотря на то, что его радикальные взгляды и революционная деятельность вызвали конфликт с отцом и осуждение семьи, Энгельс твёрдо продолжил следовать по избранному пути. Уступая настояниям близких и не желая расстраивать родителей, Энгельс попытался некоторое время работать в конторе отца, но, как он писал Марксу 20 января 1845 года, «мне это опротивело раньше, чем я начал работать, — торговля — гнусность, гнусный город Бармен, гнусно здешнее времяпрепровождение, а в особенности гнусно оставаться не только буржуа, но даже фабрикантом, то есть буржуа, активно выступающим против пролетариата».

Энгельс категорически пресекал попытки своих родственников связывать его взгляды и революционную деятельность исключительно с влиянием на него Маркса. Когда в 1871 году после поражения Парижской коммуны европейская буржуазная пресса, включая Германию, развернула кампанию лжи и клеветы против коммунаров и I Интернационала, мать Энгельса, встревоженная упоминанием в газетах его имени, написала, что, хорошо зная сына, не может объяснить его участие в этих событиях иначе, как тем, что «Маркс целиком подчинил его своему влиянию»; она передала пожелание родственников «не давать Марксу денег».

Возмущённый этими словами Фридрих Энгельс смог ответить ей только спустя три с половиной месяца: «Тебе известно, что в моих взглядах, которых я придерживаюсь вот уже скоро 30 лет, ничего не изменилось. И для тебя не должно было быть неожиданностью, что я, если бы события этого от меня потребовали, стал бы не только защищать их, но и исполнил бы свой долг во всех остальных отношениях. …Если бы Маркса здесь не было или если бы он даже совсем не существовал, дело нисколько не изменилось бы. Поэтому совершенно несправедливо взваливать вину на него. Впрочем, припоминаю, что прежде родственники Маркса утверждали, будто я оказал на него дурное влияние».

НАДО СКАЗАТЬ, что отношения Энгельса с матерью, в отличие от отношений в семье Маркса, всегда были очень тёплыми. Элизабет Энгельс, женщина с чутким и добрым сердцем, живая, весёлая, с хорошо развитым чувством юмора и любовью к литературе и искусству, оказала значительное влияние на развитие Фридриха и не раз поддерживала его в трудные времена. Однако идеи и образ жизни сына были выше её понимания. Отвечая на процитированное ранее письмо Фридриха, она с горечью писала: «Ты не знаешь, что это значит, когда ребёнок, с которым были связаны такие большие ожидания и на которого возлагались такие большие надежды, идёт по пути, который, по моему убеждению, его погубит».

Как написала в своём очерке об Энгельсе, приуроченном к его 70-летию, дочь Маркса Элеонора Маркс-Эвелинг, «пожалуй, никогда ещё в подобной семье не рождался сын, который был бы настолько чужд её традициям. Фридрих должен был в этой семье казаться «гадким утёнком». Возможно, что родные до сих пор ещё не понимают, что «утёнок» этот оказался лебедем».

В апреле 1845 года Энгельс, уже попавший под наблюдение полиции как один из наиболее активных пропагандистов коммунистических идей в Рейнской области, покинул родительский дом и приехал в Брюссель, где с начала февраля находился Маркс. «Когда мы весной 1845 года снова встретились в Брюсселе, — вспоминал впоследствии Энгельс, — Маркс… уже завершил в главных чертах развитие своей материалистической теории истории, и мы принялись за детальную разработку этих новых воззрений в самых разнообразных направлениях». К этому времени относится написание Марксом знаменитых «Тезисов о Фейербахе», которые Энгельс обнаружит после смерти Маркса в его записной книжке с записями за 1844—1847 годы и опубликует их в 1888 году как «первый документ, содержащий в себе гениальный зародыш нового мировоззрения».

Сближению друзей способствовала шестинедельная поездка в Англию летом 1845 года. «Господа Карл Маркс и Фридрих Энгельс предприняли в эти дни поездку в Англию, чтобы провести на месте необходимые для их работ дополнительные исследования», — сообщала «Trier’sche Zeitung» («Трирская газета») 12 июля 1845 года. Для Маркса эта поездка была важна для изучения новейшей английской экономической литературы для работы «Критика политики и политической экономии», договор об издании которой он заключил 1 февраля 1845 года с немецким издателем Леске. Полученный аванс, кстати, был использован на эту поездку и приобретение книг.

Ближайшие планы Энгельса были связаны с давно задуманным трудом по социальной истории Англии. Работа над ним была отсрочена в связи с решением издать вначале книгу «Положение рабочего класса в Англии». Целью друзей было также ознакомление с новой социалистической литературой для планируемой к изданию в Германии «Библиотеки выдающихся иностранных социалистов». А ещё Маркс и Энгельс рассчитывали ближе познакомиться с экономической и социальной жизнью Англии, укрепить связи с лидерами чартизма и руководителями лондонского Просветительного общества немецких рабочих.

ОСНОВНЫМ местом пребывания стал Манчестер — самый крупный в то время промышленный город Англии и центр её политической жизни тех лет. Знание Энгельсом города и библиотек Манчестера, его предшествовавшие контакты с лидерами чартистского и социалистического движений в значительной степени обеспечили результативность этой поездки. Хотя задуманным ближайшим планам не суждено было осуществиться, манчестерские материалы, в том числе конспекты Энгельса, были использованы, прежде всего, Марксом в его экономических работах, начиная с «Нищеты философии» (1847) и кончая «Капиталом». Мало кто знает, что выписки Энгельса из книги английского экономиста Ф.М. Идена «Положение бедных» (1797) послужили одним из главных источников для 24-й главы «Так называемое первоначальное накопление» в первом томе «Капитала».

Совместно Марксом и Энгельсом написано более ста работ. Первым было «Святое семейство», где они, как писал Ленин, заложили основы научного, «революционного социализма». Важнейшим плодом совместного труда Маркса и Энгельса в 1845—1846 годах стала работа над полемическими текстами с критикой немецких социалистов того времени (прежде всего идей индивидуализма и анархизма Макса Штирнера). Они предназначались первоначально для ежеквартального печатного издания, в котором вместе с Марксом и Энгельсом должны были участвовать и другие авторы: М. Гесс, Р. Даниельс, Г. Веерт, К. Бернайс.

В связи с неудачей первоначального проекта и попытками Маркса и Энгельса опубликовать рукописи в иной форме менялся их характер, вносились многочисленные поправки в их содержание, в том числе была добавлена критика взглядов Людвига Фейербаха. Комплекс этих незаконченных рукописей известен сегодня каждому, кто знаком с марксизмом, под названием «Немецкая идеология». Это редакционное название было дано Институтом К. Маркса и Ф. Энгельса при первой публикации в 1932 году. Публикация «Немецкой идеологии» в издании МЭГА в 2017 году (Marx, Karl, Engels, Friedrich. Gesamtausgabe (MEGA). Hrsg. von der Internationalen Marx-Engels-Stiftung Amsterdam (IMES). Band I/5: Karl Marx/Friedrich Engels. Deutsche Ideologie. Manuskripte und Drucke. Berlin / Boston: De Gruyter Akademie Forschung, 2017. 1893 S.) предлагает новый взгляд на историю возникновения, динамику развития замысла и значение этой работы. Хотелось бы, чтобы отечественный читатель знал об этом.

В формировании мировоззрения Маркса и Энгельса «Немецкая идеология» имела, по их собственным оценкам, важнейшее значение. В ней были выработаны основы исторического материализма, хотя терминологически это пока и не было отчётливо выражено. Как писал позднее Маркс, «мы тем охотнее предоставили рукопись грызущей критике мышей, что наша главная цель — уяснение дела самим себе — была достигнута».

Но самое известное совместное произведение Маркса и Энгельса — это, конечно, «Манифест Коммунистической партии», включённый ЮНЕСКО в 2013 году наряду с «Капиталом» Маркса в список печатных памятников мирового культурного значения. А ещё были десятки совместных статей, печатавшихся в годы революции 1848—1849 годов в «Neue Rheinische Zeitung» («Новой Рейнской газете»), публикации в других газетах и журналах, документы Интернационала и пр.

Вообще порой очень трудно определить степень влияния Маркса и Энгельса друг на друга и участие каждого из них в совместных работах. Оно не сводилось к объёму написанного каждым из авторов. В Энгельсе Маркс нашёл не просто единомышленника, разделявшего его идеи. «Мнением Энгельса Маркс дорожил больше, чем мнением кого бы то ни было. Энгельс был как раз тем человеком, которого Маркс считал способным быть своим соратником, — делился личными воспоминаниями зять Маркса Поль Лафарг. — Для него Энгельс был как бы целой аудиторией; чтобы убедить его в чём-нибудь, чтобы добиться признания им какой-либо своей идеи, Маркс не жалел никаких трудов. Мне, например, привелось видеть, как он перечитывал заново целые тома, чтобы отыскать факты, которые заставили бы Энгельса переменить мнение по какому-то …второстепенной важности вопросу… Убедить Энгельса согласиться со своим мнением было праздником для Маркса».

ОБЩЕНИЕ с Энгельсом стало со временем для Маркса просто необходимостью. Когда после поражения европейской революции 1848—1849 годов Маркс и Энгельс были вынуждены эмигрировать в Англию и на протяжении 20 лет оказались разлучёнными — Маркс с семьёй жил в Лондоне, Энгельс — в Манчестере, они, как писал Поль Лафарг, «продолжали жить общей духовной жизнью: …почти ежедневно переписывались по поводу текущих политических событий или по вопросам науки, делились собственными научными изысканиями».

Стоило Марксу несколько дней не получить писем от Энгельса, он начинал волноваться. «Уже один вид твоего почерка, — писал он Энгельсу, — прибавляет мне бодрости». «Одно из моих первых детских впечатлений, — вспоминала младшая дочь Маркса Элеонора, — прибытие писем из Манчестера. …и я всё ещё помню, как часто Мавр (так звали дома моего отца) разговаривал с автором писем, как будто он присутствовал тут же: «Ну нет, всё-таки дело обстоит не так…» — «Вот в этом ты прав!» — и т.д. и т.п. Но особенно запечатлелось в моей памяти, как Мавр, читая иной раз письмо Энгельса, смеялся до того, что слёзы текли у него по щекам».

Неисчерпаемый юмор пронизывает всю переписку Маркса и Энгельса. «Юмора, — вспоминал Энгельс, — наши враги никогда не могли у нас отнять». Когда после смерти Маркса один немецкий журналист написал «о горемыке Марксе», Энгельс высмеял его: «Быть может, когда-нибудь, когда я буду в особенно весёлом настроении, я его взгрею. Если бы этим болванам довелось прочесть переписку между Марксом и мной, они бы просто остолбенели. Поэзия Гейне — детская игрушка по сравнению с нашей дерзкой, весёлой прозой. Мавр мог приходить в ярость, но унывать — никогда! Я хохотал до упаду, когда перечитывал старые рукописи».

До нас дошло примерно четыре с половиной тысячи писем Маркса и Энгельса друг другу. Друзья делились новостями, прочитанным, давали советы друг другу, обсуждали процессы, происходившие в рабочем движении разных стран, и давали оценки лидерам, наконец, доверяли друг другу свои проблемы и переживания. Когда 6 апреля 1855 года в восьмилетнем возрасте умер любимый сын Маркса Эдгар, совершенно раздавленный горем Маркс написал Энгельсу: «Я никогда не забуду, как твоя дружба облегчила нам это ужасное время».

Неделю спустя Маркс вновь писал: «При всех ужасных муках, пережитых за эти дни, меня всегда поддерживала мысль о тебе и твоей дружбе и надежда, что нам вдвоём предстоит сделать ещё на свете кое-что разумное». Полностью доверяя друг другу, Маркс и Энгельс часто пересылали друг другу письма, приходившие в их адрес от самых разных корреспондентов, прежде чем давать ответ тому или иному лицу.

Энгельс распространял свою дружбу на всю семью Маркса. Не имея собственных детей, он относился к детям Маркса с подлинно отеческой нежностью и заботой. Дочери Маркса называли его своим вторым отцом. Энгельс до конца жизни оставался для них самым близким человеком.

«Когда Энгельс объявлял о своём приезде из Манчестера, — вспоминал Лафарг, — это было торжеством в семье Маркса. В ожидании шли нескончаемые разговоры о его предстоящем посещении, а в самый день приезда Маркс от нетерпения не мог работать. За стаканом вина, в табачном дыму друзья просиживали всю ночь, чтобы вдоволь наговориться обо всём, что произошло со дня их последнего свидания».

В 1869 году Энгельс завершил свою работу в фирме «Эрмен и Энгельс». Его ликование по этому поводу, свидетелем которого стала гостившая в тот момент у него в Манчестере Элеонора Маркс, показывало, что означало для Энгельса почти 20-летнее занятие противным всему его существу делом. «Я никогда не забуду его ликующего возгласа: «В последний раз!», когда он утром натягивал свои сапоги, чтобы в последний раз отправиться в контору, — вспоминала дочь Маркса. — Несколько часов спустя мы, стоя в ожидании у ворот, увидели Энгельса, идущего по небольшому полю, которое находилось перед его домом. Он размахивал своей тростью, пел и весь сиял от радости. Затем мы по-праздничному уселись за стол, пили шампанское и были счастливы».

Спустя год Энгельс переехал в Лондон и поселился неподалёку от Маркса. В течение последующих более десяти лет он ежедневно приходил к Марксу. «Часто они отправлялись вместе на прогулки. Но так же часто они оставались дома, в кабинете моего отца, шагая взад и вперёд — каждый по своей стороне комнаты, причём каждый из них высверлил каблуками ямки в полу, делая крутой поворот в углах комнаты. Здесь они обсуждали множество таких вопросов, которые и не снятся большинству людей. А нередко они подолгу молча шагали подле друг друга взад и вперёд…» — писала Элеонора Маркс.

Маркс недаром называл Энгельса своим alter ego, а их дружбу в шутку сравнил однажды с дружбой Ореста и Пилада, героев древнегреческих мифов, ставших нарицательными как символ верной дружбы. Это не означало полной идилии и растворения друг в друге. Возможно, для кого-то будет неожиданным узнать, что Энгельс был более резким человеком, чем Маркс. «В нём иногда бывало нечто по-военному решительное, что вызывало протест», — писал Либкнехт, вспоминая, как в редакции «Neue Rheinische Zeitung» всё шло гладко, пока там находился Маркс, но возникала «конфликтная атмосфера», когда его замещал Энгельс. То же самое происходило иногда и в Генеральном Совете I Интернационала, в работе которого Энгельс стал участвовать с 1870 года в качестве секретаря-корреспондента для Бельгии, Испании, Италии, Португалии и Дании.

ВСЕХ, знавших Энгельса, поражала его разносторонность. Наряду с филологией, лингвистикой, философией, историей и военным делом Энгельс изучал естествознание, математику, химию, ботанику, физику; кажется, не было такой области знания, которая его не интересовала. При этом, вспоминал Лафарг, «его любознательность удовлетворялась вполне только тогда, когда он овладевал изучаемым предметом до мельчайших его деталей». Его всеобъемлющая память сочеталась с необычайной быстротой и лёгкостью восприятия. «Работал он быстро и легко». Стиль Энгельса «отличался ясностью, блеском и остротой, независимо от того, писал ли он по-немецки или по-английски, что особенно редко для немца», — свидетельствовал Эдуард Эвелинг.

Маркс не раз упрекал Энгельса в том, что он разбрасывается в своих научных занятиях. В свою очередь Энгельс упрекал Маркса, говоря: «Я с удовольствием сжёг бы русские издания о положении сельского хозяйства, которые вот уже несколько лет не дают тебе закончить «Капитал»!» Речь шла об изучении Марксом в середине 1870-х годов фундаментальных статистических отчётов о состоянии сельского хозяйства в России после отмены крепостного права и реформ 1860-х годов. Их прислал ему на короткое время (это были предназначенные только для служебного пользования издания) переводчик первого тома «Капитала» на русский язык Н.Ф. Даниельсон. Для изучения русской литературы в подлиннике Маркс в 1869 году, то есть почти в пятидесятилетнем возрасте, начал изучать русский язык. И в этом ему также помогал Энгельс, знавший русский с начала 1850-х годов.

Энгельс, как никто другой в то время, понимал масштаб личности Маркса. В одном из писем он писал Э. Бернштейну в 1881 году: «Маркс настолько превосходит всех нас своей гениальностью, своей чуть ли не чрезмерной научной добросовестностью и своей баснословной учёностью, что если бы кто-либо попытался критиковать его открытия, то он только обжёгся бы на этом. …Я вообще не понимаю, как можно завидовать гению. Это настолько своеобразное явление, что мы, не обладающие этим даром, заранее знаем, что для нас это недостижимо…»

«Маркс стоял выше, видел дальше, обозревал больше и быстрее всех нас. Маркс был гений, мы, в лучшем случае, — таланты. Без него наша теория далеко не была бы теперь тем, что она есть. Поэтому она по праву носит его имя», — написал Энгельс позднее в работе «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии».

Абсолютная самоотверженность Энгельса по отношению к Марксу была не в последнюю очередь связана с тем, что он стремился дать Марксу возможность сосредоточить все свои силы в работе над «Капиталом». Создание этой «библии рабочего класса» Энгельс, как и Маркс, считал важнейшей задачей.

Но и Маркс, в свою очередь, прекрасно отдавал себе отчёт в том, какое значение имела для него самого и его семьи поддержка Энгельса. Не случайно, завершив работу над корректурой первого тома «Капитала», Маркс написал Энгельсу «16 августа 1867 г., 2 часа ночи»: «…Итак, этот том готов. Только тебе обязан я тем, что это стало возможным! Без твоего самопожертвования ради меня я ни за что не мог бы проделать всю огромную работу по трём томам. Обнимаю тебя, полный благодарности!»

После смерти Маркса лишь Энгельс был в состоянии разобраться в его рукописях и издать оставленное им литературное наследство. Отложив в сторону работу над «Диалектикой природы», которая так и осталась незавершённой, и другие замыслы, Энгельс на протяжении более десяти лет почти всецело посвятил себя изданию второго и третьего томов «Капитала», а также новых изданий первого тома. В 1883 году он опубликовал третье издание первого тома, в 1885-м — второй том «Капитала», в 1887 году — английское издание первого тома, в 1890-м — четвёртое немецкое издание первого тома и, наконец, в 1894 году — третий том «Капитала».

Для осуществления этой грандиозной работы требовались не только огромное физическое напряжение, но и исключительная интеллектуальная работа, которая по своему накалу не уступала работе автора. Не будем при этом забывать, что работа над «Капиталом» была лишь частью тех обязанностей, которые легли на плечи Энгельса после смерти Маркса: его собственные научные интересы, большая теоретическая и издательская деятельность, ведение обширнейшей корреспонденции.

«Работа, которую в последние годы выполняет этот человек, была бы не под силу и дюжине обыкновенных людей. Энгельс работает так ещё и потому, что знает, как и все мы знаем, что он, и только он один, может сделать наследие Маркса достоянием человечества», — писала Элеонора Маркс.

В ОДНОМ из первых некрологов на смерть Фридриха Энгельса руководитель австрийской социал-демократии Виктор Адлер написал: «Фридрих Энгельс соорудил своему другу Марксу памятник прочнее, чем металл, в виде двух последних томов «Капитала», но невольно он высек на этом памятнике и своё имя. Так же, как при жизни Маркс и Энгельс были неразлучны, так и на «Капитале» не будет стоять имя только одного из них. В истории политэкономии будет всегда значиться «Капитал» Маркса и Энгельса».

Эти слова, будучи процитированными В.И. Лениным в его статье «Фридрих Энгельс», получили широкую известность: «…Изданием I и II томов «Капитала» Энгельс соорудил своему гениальному другу величественный памятник, на котором невольно неизгладимыми чертами вырезал своё собственное имя. Действительно, эти два тома «Капитала» — труд двоих: Маркса и Энгельса».

«Нельзя думать об Энгельсе, не вспоминая в то же время Маркса, и наоборот: жизни их настолько тесно переплелись, что составляли, так сказать, одну-единую жизнь», — писал Поль Лафарг. Элеонора Маркс ещё при жизни Энгельса предсказала, что дружба между её отцом и Энгельсом «в будущем станет легендарной, как дружба Дамона и Финтия в греческой мифологии» — символ дружеской верности и самопожертвования.

«Европейский пролетариат может сказать, что его наука создана двумя учёными и борцами, отношения которых превосходят все самые трогательные сказания древних о человеческой дружбе». С этими ленинскими словами трудно не согласиться.