26 апреля 2021 года исполняется 35 лет, как на Чернобыльской АЭС в 1 час 24 минуты взорвался атомный реактор.

Вырвавшаяся на волю ядерная стихия стала началом самой крупной техногенной катастрофы века, «загрязнившей» радиоактивными вы­бросами более 150 тысяч квадратных киломе­тров территории Советского Союза, на которой проживало более 5 миллионов человек. В России пострадали 16 областей и 3 миллиона человек, из которых 600 тысяч детей. Та экстремальная ситуация жестко проявила истинную цену каждого гражданина советского общества. Чернобыль-86 не остался в прошлом, он по-прежнему с нами и продолжает испытание на совесть, человечность, порядочность. Именно поэтому мы сегодня вспоминаем не столько бэры и рентгены радиации, сколько людей, оказавшихся в центре ее буйства, заслонивших ценой своей жизни страну от беды.   

                       Цепная реакция отчуждения

Автор этого материала в то время работал в одной из республиканских газет ЦК комсомола Украины и уже вскоре отправился в зону «писать о героях». Предварительно захватив с собой «Каберне». Уже тогда почему-то все знали: «от радиации» надо пить красное сухое вино. Вскоре в Киеве и вокруг него «Каберне» исчезло с прилавков.

Сама АЭС, хотя и называется Чернобыльской, находится у города Припяти. Он и является главным городом чернобыльских энергетиков. Уже 27 апреля его жители были эвакуированы, а в последующие дни и население 30-километровой зоны отчуждения вокруг ЧАЭС. Многие очевидцы тех событий до сих пор не могут вспоминать без сжатого комка эмоций в душе 20-километровую автобусную колонну в два ряда, вывозящую жителей Припяти «на три-четыре дня». Такой срок эвакуации обозначили чиновники, предлагая взять с собой лишь документы и самое необходимое. Многие наивно поверили и, отправляясь налегке в путешествие, даже не предполагали, что уезжают навсегда.

«Меня до слез тронуло, – расскажет о том дне в моем первом чернобыльском интервью Анелия Перковская, секретарь Припятского горкома комсомола, – то, что ребята захватили с собой не магнитофоны и транзисторы, а собак, кошек, клетки с птицами». Отправив колонну, она и ее коллеги, среди которых в основном будут молодые девушки – старше пионервожатые города Марина Березина, Ира Богун, Ольга Касаткина, останутся в городе, и несколько ночей по светящимся окнам в опустевших домах, будут искать и отправлять в «эвакуацию» тех, кто не уехал. Среди таковых в большинстве своем окажутся одинокие старики, да бабушки и дедушки, которых «оставили сторожить квартиру».

Для эвакуации из 30-километровой чернобыльской зоны было задействовано почти 4 тысячи водителей, и только один шофер отказался въехать в опасную зону. Вывозить надо было более 100 тысяч человек и 60 тысяч голов скота. Людей – понятно, а вот зачем скот? Но не бросать же его и в самом деле на произвол судьбы? Ликвидаторы, которые потом дезактивировали зону, нашли во многих приусадебных хозяйствах высохшие скелеты свиней в хлеве и коров, привязанных к корытам. Впрочем, эвакуированной худобе повезло не больше – выяснилось: её молоко в пищу не годилось. Вскоре она была тихо уничтожена, но еще долго напоминала о себе в разных регионах страны в виде примесей в «нормальное мясо». Экономическая выгода взяла верх, правда, власть имущие бдительно следили за тем, что бы «чернобыльское мясо» не поступало в их спецбуфеты.

Из засекреченных документов ЦК КПСС: «Секретно. Приложение к п.10 протокола № 32 от 22 августа 1986 года… При переработке скота из зоны, расположенной на следе выброса Чернобыльской АЭС, часть вырабатываемого мяса содержит радиоактивные вещества (РВ) в количествах, превышающих допустимые нормы. В настоящее время на холодильниках мясной промышленности находится на хранении около 10 тысяч тонн загрязненного мяса… Для того, чтобы не допустить большого суммарного накопления РВ в организме людей от употребления грязных продуктов питания, министерство здравоохранения СССР рекомендует максимально рассредоточить загрязненное РВ мясо по стране и использовать его для выработки колбасных изделий, консервов и мясных полуфабрикатов в соотношении один к десяти с нормальным мясом…».

Но всё это будет потом, а в первые дни катастрофы… Как только возникла необходимость в мешках с песком, которые сбрасывали с вертолетов на «раненый» реактор, на их загрузку поспешили местные учителя Галина Ефименко, Ольга Пашун, Мария Малюченко. Пришли на помощь взрослым и школьники близ лежащих сел, когда узнали, что там не хватает рабочих рук. Разумеется, сам собой возник материал о детях-героях. Но тут выяснилось: винтокрылые машины излучали до десяти рентген, и о мужественной вахте учеников писать именем ЦК ЛКСМУ не разрешили.

Бал правила ложь, которая оказалась столь же опасной, как и радиация. Именно она усугубила ситуацию, породив народную «правду» о причинах, масштабах и последствиях беды. Еще звучало эхо взрыва на Чернобыльской АЭС, а западные СМИ уже вещали о «сотнях тысяч беженцев на дорогах Украины», о «братских могилах», в которых похоронено около «двух тысяч жертв аварии». Эта информация тут же нашла отклик у людей, терзая их души.

В ответ генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев гневался на западных журналистов: «им нужен повод для того, чтобы ухватиться за него и попытаться опозорить Советский Союз». О реальном же положении дел упорно молчал. Кремль взял твердый курс на замалчивание масштабов катастрофы и дозирование информации. МИД СССР во главе с Эдуардом Шеварднадзе, например, рекомендовал украинскому руководству вести «разъяснительную работу» с дипломатами, исключить выезд за границу больных, чтобы «не позволить нашим врагам использовать случайные факты в антисоветских целях».

Из засекреченных документов ЦК КПСС: «Распоряжение Третьего главного управления Министерства здравоохранения СССР от 27 июня 1986 г. «Об усилении режима секретности при выполнении работ по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС»: «  …4. Засекретить сведения об аварии. 8.Засекретить сведения о результатах лечения. 9. Засекретить сведения о степени радиоактивного поражения персонала, участвовавшего в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Начальник третьего главного управления МЗ СССР Шульженко».

Даже в канун первой годовщины чернобыльской аварии Политбюро, как свидетельствует со­вершенно секретный протокол Секретариата ЦК КПСС № 42 от 26 февраля 1987 года, разработало специальный «План упреждающих контрпропагандистских акций» против «возможных попыток подрывных центров империа­лизма» использовать ситуацию в своих целях.

Во избежание паники, за информацией вокруг ситуации в 30-километровой зоне и за ее пределами был установлен жесткий контроль. Уже после того, как в Киеве уровень радиации поднялся с 50 микрорентген до 30 тысяч в час, власть все еще размышляла: давать ли населению йодные таблетки, не вызовет ли это панику? Но народ не ждал их воли – капал йод на сахар и принимал. Как потом выяснилось, одни слишком много приняли спасительного лекарства, а другие слишком опоздали – йод надо было принимать в первые семь-десять дней после радиоактивной атаки. Цена промедления – заболевание щитовидной железы.

Во избежание все той же паники, в школах Припяти в ту черную субботу 26 апреля прошли массовые «кроссы здоровья», ставшие несмываемым пятном позора на ведомствен­ном мундире власти. А в Киеве – международные соревнования по велогонкам, в которых «приняли участие спортсмены социалистических и дружественных стран». 1 Мая ветер дул с Чернобыля на столицу Украины, неся радиоактивную пыль, но киевляне почти в приказном порядке были выведены на демонстрацию. И празднично оде­тые, с детьми, знаменами и транспарантами, доверчиво шагали по Крещатику и блаженно кричали: «Ура!». А через несколько дней, во все учреждения, как гром среди ясного неба, поступило распоряжение: окна и двери плотно закрывать, полы мыть ежечасно… Даже такие нехитрые меры, оказывается, в несколько раз уменьшают воздействие радиации. «Почему не сообщили сразу, почему скрывали?», — обидой сверлили мысли, идущие друг за другом вопросы.

Но министерство здравоохранения Украины по-прежнему без устали вещало о безвредности радиации. Официальные информационные сообщения в те напряженные дни были столь куцыми и обтекаемыми, что в народе возникла шутка из серии «армянского радио»: «Что такое радиация?» — «Это то, чего нет над Киевом, но постоянно уменьшается в два-три раза». Официоз усилиями приближенных журналистов усердно сообщал о «соловьиных трелях» в зоне Чернобыля и, опираясь на науку, доказывал лечебную полезность киевского уровня радиа­ции для здоровья. «Выяснилось», что перелет самолетом из Москвы в Киев более вреден, чем «дыхание» реактора. Этот опыт, возможно, вскоре пригодится, когда нужно будет доказывать, что во время нынешнего кризиса жить впроголодь для здоровья полезнее, нежели переедать.

Из засекреченных документов ЦК КПСС: «Секретно. Протокол №3. 1 мая 1986 г. (…) Направить в районы, прилегающие к зоне размещения Чернобыльской АЭС, группу советских корреспондентов с целью подготовки материалов для печати и телевидения, свидетельствующих о нормальной жизнедеятельности этих районов».

Стоит ли после этого удивляться тому, что некоторые журналисты умилялись «соловьиными трелями» в зоне Чернобыля, но при этом не слышали истошного рева не доеных коров.

А пока народ выходил на демонстрации и «кроссы здоровья», руководящие лица спешно вывозили своих чад в спецсанатории. Эта информация стала достоянием гласности и тут всех, словно прорвало: начался массовый вывоз детей за тридевять земель, к любым родственникам подальше от Чернобыльской зоны. Киевский вокзал напоминал муравейник, где люди сутками стояли в очередях за билетами. Решили вывезти своих малолетних сыновей и две сотрудницы нашего издания – «органа ЦК ЛКСМУ». Пришли к главному редактору с заявлением об отпуске за свой счет, а он в ответ: только через партийный билет. И они, словно сговорились, небрежно бросили его на стол. До 1991 года, когда разрывание и сжигание партбилетов стало политической модой, было еще долгих пять лет. Но именно в те чернобыльские дни зародился памятный лозунг «Пусть живет КПСС на Чернобыльской АЭС!», а вместе с ним и жесткое отчуждение народа от горбачевскойвласти.

Установлено, что наиболее интенсивный выброс радионуклоидов происходил на протяжении первых 15 дней, но популярный еще в ту пору в народе Михаил Сергеевич Горбачев обратился к согражданам по поводу аварии на Чернобыльской АЭС только 13 мая. Как потом он объяснял, праздничные первомайские демонстрации в Киеве и других городах решили не отменять из-за того, что руководство страны не обладало «полной картиной случившегося» и опасалось паники. Только 14 мая страна узнала об истинных масштабах катастрофы. В своем выступлении генсек, по сути, расписался в несостоятельности государства. Все советские годы мы основательно готовились к обороне Отечества, но вот произошла авария атомного реактора и власть вместе со своей гражданской обороной оказалась бессильной, застигнутой врасплох. Дозиметры в большинстве своем оказались неисправными, таблетки йодистого калия элементарно отсутствовали, специальные воинские подразделения для борьбы с масштабной радиацией формировались уже в дни разыгравшейся беды. «А если бы и в самом деле начался ядерный конфликт?», — задавали друг другу безответный вопрос граждане Страны Советов.

                               Безумству храбрых поем мы славу

Сегодня все осознают и ясно понимают: масштабы катастрофы могли бы стать неизмеримо большими, если бы не мужественные действия советских людей, которых впоследствии назвали «ликвидаторами». Это было великое самопожертвование и героизм рабочих и пожарных ЧАЭС, инженеров и ученых, строителей и монтажников, шахтеров и вертолетчиков, медиков и военных. Всего же в ликвидации Чернобыльской катастрофы участвовало около 800 тысяч человек. Из них 600 тысяч – люди в погонах различных видов и родов войск, Вооруженных Сил, МВД, КГБ СССР. Ликвидаторов из России было 240 тысяч человек.

В день аварии 28-летний шофер Чернобыльского филиа­ла транспортно-производственного объединения Николай Коноплев возвращался из командировки – получил новую машину. К городу подъехал ночью, но дальнейший путь преградил шлагбаум. «Узнал от милиционера, что случилось, и проселочными дорогами поспешил домой, – рассказывал он мне, подвозя попутно в сторону Припяти. – Семью уже не застал, нашел своего друга Гришу Склярчука. Он и сообщил об аварии, о том, что приходится работать от зари до зари, так как из 600 водителей гаража на месте осталось только 20 че­ловек».

В 7 утра следующего дня Николай Коноплев на своем новом КАМАЗе уже уехал на работу в Чернобыль. Возил свинец, песок… Расстояние пути в один конец составляло 70 километров. Грузил больше, чем обычно, до 25 тонн, и отправлялся обратно. Людей лишних не было, загружать и разгружать приходилось самому. «Первые машины для ликвидации аварии организованно прибыли к нам только пятого мая, на де­вятый день после взрыва, – поведал Николай Коноплев. – Поэтому каждому приходилось делать в те первомай­ские дни не менее трех ходок за сутки.

Почему только на девятый день? Почему только двадцать водителей из шестисот оказались на месте? Эти сами собой возникшие вопросы ошеломили, как и сообщения их породившие. Тогда, в пер­вые дни Чернобыльской аварии, еще не поворачивался язык произнести, что одни «вызвали огонь на себя», другие – сбежали, третьи – нагло врали, а правительство оказалось не готовым к экстремальной ситуации.

Василия Горбецкого, «однополчанина» Николая Коноплева, больше всего возмущал вопрос «гласности». «Вокруг – одни слухи, никто ничего толком не знает. За эти первые дни после аварии я постарел на десять лет от неведения. Если мы остались здесь, то надо доверять нам и давать чет­кую правдивую информацию», – высказывал он свои претензии к прессе

Большинство СМИ того времени сообщали о взаимопомощи, мужестве, восхищались «героями Чернобыля». А в это время один из них, Георгий Данилов, 36-тилетний бригадир монтажников, тянущих бетонопровод под «подушку» разгоряченного реактора, излагал мысли совершенно «не героические», наивно по­лагая, что журналистская публикация решит сразу все проблемы. «В нашей бригаде все работают на совесть, ни разу никто не отказал­ся выполнять поставленную задачу. И этот порыв надо под­держивать, позаботиться об условиях. А у нас так: едем работать почти на станцию, а минеральной воды нет. Неужели нельзя привозить ее в нужном количестве? И с экипировкой плохо – дают носки, ботинки, костюмы любых размеров, но только не такие, как нужно. Иногда на два-три размера больше, а ведь при монтаже нужна расторопность», – возмущался он.

В первые дни усилия ликвидаторов были направлены на снижение радиоактивных выбросов из разрушенного реактора и предотвращение еще более серьезных последствий. В частности, в течение месяца шахтёрами был вырыт 136-метровый тоннель под реактор. Для предотвращения заражения грунтовых вод (а вместе с тем и реки Днепр) в грунте вокруг станции была сооружена защитная стена, глубина которой местами доходила до 30 метров. Также в течение 10 дней инженерными войсками были отсыпаны дамбы на реке Припять.

В первые часы катастрофы главная тяжесть борьбы с ней легла на местных. Через 100 секунд после сигнала «Тревога!»  лейтенант Владимир Правик вывел свой дежурный караул военизированной пожарной части № 2 по охране АЗС на линию огня. Через пять минут вместе с ним штурмовал огненную крепость отряд еще одного 23-летнего лейтенанта Виктора Кибенока. В центральном реакторном зале, где было пять очагов возгорания, с треском пылало покрытие машинного зала, кипящий битум прожигал сапоги, брызгами оседал на одежде, прилипал к коже. Но птицей взлетел по лестнице на 70-метровую высоту начальник отделения старший сержант Василий Игнатенко, мастер спорта СССР, чемпион Украины по пожарно-прикладному спорту. Молниеносно соединил пожарный рукав с гидрантом старший сержант Владимир Тишура и устремился туда, где пламя было самым опасным. Вместе с ним решительно пош­ли наперерез огню сержанты Николай Ващук, Николай Титенок… Опытный пожарный первого класса Леонид Телятников два раза поднимался на крышу машинного зала и реакторного отделения, сбрасывая с крыши графитовые стрежни ногами. Во второй раз он слез с крыши с трудом, обессилев от радиации.

«Изо всех возможных решений ребята выбрали наиболее правильное – крышу машинного зала, – так оценил позже их действия на­чальник управления пожарной охраны МВД УССР генерал-майор Филипп Десятников. – Если быпожарники сплоховали, огонь мог переброситься на соседние действующие реакторы».

Первыми, кто боролся с огнем в первые часы после взрыва, были 28 сотрудников подразделений пожарной охраны. Это – Владимир Правик, Виктор Кибенок, Леонид Телятников, Николай Ващук, Василий Игнатенко, Владимир Тишура, Николай Титенок, Борис Алишаев, Иван Бутрименко, Михаил Головненко, Анатолий Хахаров, Степан Комар, Андрей Король, Михаил Крысько, Виктор Легун, Сергей Легун, Анатолий Найдюк, Николай Нечипоренко, Владимир Палачега, Александр Петровский, Пётр Пивоваров, Андрей Половинкин, Владимир Александрович Прищепа, Владимир Иванович Прищепа, Николай Руденюк, Григорий Хмель, Иван Шаврей, Леонид Шаврей.

Шестеро из них – Владимир Правик, Виктор Кибенок, Василий Игнатенко, Николай Ващук, Владимир Тишура, Николай Титенок, – скончались от острой лучевой болезни. Ценой своей жизни огнеборцы спасли тысячи человеческих жизней и ярко показали: герои живут среди нас! Все они посмертно награждены орденами Советского Союза, а Владимиру Правику и Виктору Кибеноку присвоены звания Героев Советского Союза. За ликвидацию аварии правительственных наград удостоены 467 работников пожарной охраны.

Алексей Ананенко, Валерий Беспалов и Борис Баранов — водолазы, которые спасли мир. Через несколько дней после взрыва выяснилось, что активная зона разрушенного реактора все еще плавится и медленно прожигает бетонную плиту. А под ней находится огромный резервуар с водой. Если бы поток расплавленного металла соприкоснулся с ней, произошел бы гигантский радиоактивный взрыв, в результате которого в воздух попали бы десятки тонн ядерного топлива. Специалисты считают, что заражена была бы большая часть Европы.

Нужно было любой ценой добраться до запорных клапанов и открыть их. Вызвались три водолаза, которые отправились к реактору — по колено в радиоактивной воде — и, открыв задвижки резервуара, осушили бассейн. Они знали, что это будет стоить им жизни, но единственное о чем попросили перед тем, как уйти на смерть, — это позаботиться о семьях после их гибели. Однако героям удалось выжить! Они захватили с собой шесть дозиметров и постоянно сверяли показания — так сумели обойти самые опасные участки, не получив смертельной дозы.

Одна из самых сложных задач при усмирении аварии на ЧАЭС досталась летчикам, которых «ликвидаторы» называли «ангелами Чернобыля». Они должны были потушить раскаленные графитовые стержни внутри реактора. Вертолеты совершили сотни полетов над активной зоной и сбросили тысячи мешков свинца, песка, глины, доломита и бора. Летчики зависали над реактором на высоте около 200 метров, в то время как снизу бил жар, поднимался конус радиоактивного дыма. При этом ни у вертолетов, ни у людей внутри не было должной защиты от радиации и приспособлений для сброса груза. Многих летчиков уже после двух-трех вылетов мучили кашель, рвота, вкус ржавого железа во рту.

Почему летчиков, которые гасили реактор, назвали «ангелами Чернобыля»? Им удалось подавить главный очаг радиационного заражения, а после ликвидации пожара в реакторе уже можно было приступить к работам на земле. Шахту взорвавшегося реактора Чернобыльской АЭС засыпали с вертолетов смесью карбида бора, свинца и доломита, а после завершения активной стадии аварии – латексом, каучуком и другими поглощающими пыль растворами. Всего к концу июня было сброшено около 11 тысяч 400 тонн сухих и жидких материалов.

Когда авария начала свой счет, старший оператор четвертого блока Валерий Ходемчук и его товарищ Владимир Шашенок сразу же поняли, что произошло, и не запаниковали, уверенно вступили с ней в единобор­ство. Обожженного и облученного Владимира потом пожарники вынесли на руках. И он, успев простонать: «Там … Валера…», потерял сознание. Его похоронили на первом сельском кладбище, а тело Валерия Ходемчука, так и не нашли. Бросился к гермодверям оператор центрального зала Анатолий Кургуз и закрыл их, жертвуя собой, чтобы не произошло большей беды…

Мастер электроцеха ЧАЭС Владимир Лыскин 26 апреля на работу прибыл по тревожному звонку вместе со своим 20-тилетним сыном Евгением Лыскиным, который только демобилизовался из армии, где служил в ракетных войсках. «Мы обслуживали третий энергоблок, соседний с аварийным, — рассказывал мастер. – Работали четыре аппарата, все насосы – подавали воду для охлаждения реактора». Отец и сын Лыскины не покидали вахту три дня подряд. 27 апреля, когда масштабы аварии прояснились во всей своей жестокости, осталась на рабочем месте и машинист насосной станции Валентина Лыскина – жена Владимира Степановича. Позже они окажутся в больнице. Но когда на больничных койках оказалось больше десяти тысяч облученных, вдруг началась их повальная выписка. В чем секрет исцеления?

Из засекреченных документов ЦК КПСС: «Секретно. Протокол № 9. 8 мая 1986 г. (…) Минздрав СССР утвердил новые нормы допустимых уровней облучения населения радиоактивными излучениями, превышающие прежние в 10 раз. В особых случаях возможно увеличение этих норм до уровней, превышающих прежние в 50 раз».

А тем временем на вахту вместо них заступят те, кто в панике сбежал, потом опомнился и вернулся. Почти одновременно с ними в зону прибудут первые организованные группы журналистов, и многие возвращенцы станут героями публикаций. «Как случилось, что Виталий и Вадим Горбецкие, Саша и Надя Даниловы, Лариса и Олег Ходемчуки нынче гордо смотрят людям в глаза, когда заходит речь об укрощении чернобыльской стихии, а дети вельможных пап, сбежавших во время аварии, например… (далее было названо несколько конкретных имен) при тех же разговорах вынуждены опускать в смущении глаза?», – написал я в статье. Вскоре в редакцию приехал инструктор ЦК ЛКСМУ с поручением «уволить журналиста». Но уже наступали другие времена, и редакция решительно воспротивилась «увольнению».

Лидер фракции КПРФ в Государственной Думе Геннадий Зюганов, говоря о подвиге чернобыльцев, подчеркнул: «Годовщина со дня Чернобыльской катастрофы — это скорбная и в то же время героическая дата. Увы, людям свойственно совершать ошибки. Один из таких роковых шагов в апреле 1986 года повлёк за собой страшные последствия. И горе той стране, в которой не найдётся достаточно людей, способных, не раздумывая, броситься в пекло. Людей, способных защитить свой народ, рискуя жизнью. Такие герои воспитывались в Советской стране. Они шли к атомному горнилу, отбросив страх. В страшный час нашлись те, кто тушил пожар, разбирал радиоактивные завалы, сбрасывал с вертолётов радиопоглощающие смеси, вёл тоннель к «слоновьей ноге». Они не оставили своих боевых постов. Подобная катастрофа могла произойти в любом государстве, где есть атомные объекты. Но не каждая страна может совладать со столь страшной силой. Советский Союз это сделал. Подвиг совершил весь советский народ. Ведь в локализации и преодолении последствий аварии на Чернобыльской АЭС принимали участие сотни тысяч людей. Своими стойкостью и самопожертвованием они остановили ядерную катастрофу. Сегодня мы чтим память героев. Мы помним об их подвиге, остановившем большую беду. Почёт и уважение всем чернобыльцам, вечная память и слава погибшим!»

                             И упала с неба звезда «полынь»

«Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде «полынь», и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки». Эти строки из Откровения Иоанна Богослова читала в те дни вся страна, и толковала, как могла. Страна знала: чернобыль, чернобыльник – это вид полыни, имеющей черноватый стебель. И усмотрела в страшной атомной катастрофе пророчество Божьего наказания. Одни стремились искупить его делами, а другие продолжали грешить.

Взрыв на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС произошел в ходе проведения проектных испытаний одной из систем обеспечения безопасности. В результате него была полностью разрушена активная зона и вся верхняя часть здания реактора, сильно пострадали и другие сооружения. Были уничтожены барьеры и системы безопасности, защищавшие от радионуклидов, наработанных в облученном топливе. В окружающую среду было выброшено рекордное количество радиоактивных веществ. Причины той ядерной катастрофы так и остаются неясными до конца, ибо доже суд над «виновными» превратился в фарс, который был призван закрыть правду. Дискуссии и споры вокруг первопричин той трагедии не утихнут еще долго, и глубоко конспирологические исследования еще ожидают нас во всем своем изобилии.

Трагедия на Чернобыльской АЭС была умышленно спровоцирована с целью развала СССР и отрыва Украины от России – таковы результаты независимого физико-технического расследования, проведённого украинским физиком-ядерщиком Николаем Кравчуком (закончил кафедру теории атомного ядра физического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова). Результаты исследования изложены им в работе «Загадка Чернобыльской катастрофы», опубликованной в 2011 году в Москве, где она вызвала резонанс. Ещё до издания книги, после первых же утечек в украинской прессе, ученый был сразу уволен с работы в Институте теоретической физики НАНУ.

Мысли о том, что с катастрофой в Чернобыле все было не так однозначно, приходили и приходят не только Николаю Кравчуку. «Что же случилось в тот роковой день 26 апреля 1986 года? Была ли это авария, вызванная конструктивными недостатками реактора, сказались ли непрофессионализм, халатность персонала, или это произошло по чьей-то злой воле? – задался вопросами первый заместитель Председателя Комитета Государственной Думы по природным ресурсам, природопользованию и экологии Иван Никитчук, выступая 25 апреля 2012 года в палате. И без излишнего лукавства дал на них пространный ответ: — Я, как человек, проработавший в атомной отрасли почти 30 лет, как и многие мои коллеги, усматриваю в этом злую волю, и склонен считать случившееся диверсией по нескольким веским обстоятельствам: 1. Конструкция реактора была надежно отработана и реакторы данного типа продолжают эксплуатироваться и сегодня. 2. Я не могу себе представить, чтобы в советское время, в Министерстве среднего машиностроения СССР, как тогда именовалось атомное ведомство, кто-то мог разрешить любые эксперименты на работающем ядерном объекте без самых серьезных согласований. Этого просто не могло быть: там работали настоящие профессионалы, поддерживалась высокого уровня техническая и технологическая дисциплина и ответственность. Из своей практики скажу, чтобы поставить, например, дополнительный датчик даже на макет ядерного заряда, содержащий всего лишь взрывчатку и детали из природного урана, необходима была подпись не ниже заместителя главного конструктора. А реактор это та же бомба, но только управляемая. 3. Произошедшее хорошо укладывается в логику событий того времени по дискредитации Советской власти и КПСС, ког­да искусственно формировалось недовольство населения через дефицит самого необходимого, и даже водки. Когда в одночасье с прилавков исчезали продукты и вводились талоны, исчезало мыло, стиральный порошок, зубная паста, сигареты и т.д. И это при работающих промышленности и сельском хозяйстве. Вот тогда-то и появились те самые зеленые, пахнущие колбасой электрички, о чем здесь недавно, уничижительно отзываясь о советском времени, которое его вырастило и воспитало, говорил будущий президент Владимир Путин. Мы помним, как утопили вместе с пассажирами теплоход «Адмирал Нахимов», как по невыясненным причинам в 1987 году на железнодорожном переезде в Арзамасе взорвался вагон со взрывчаткой, следовавший из города Дзержинска Нижегородской области в Арзамас-16…»

Чернобыль, по его словам, должен был нанести серьезный урон престижу власти и КПСС. И он это сделал, что в совокупности с другими обстоятельствами — с предательством Горбачева и его окружения, с непомерными, болезненными амбициями Ельцина, других местных партийных бонз — и привело к развалу великой страны. Разве могли постоять за ценой определенные силы, чтобы достичь этой цели?

«Эксперимент на АЭС заключался в том, – уточнил Иван Никитчук, – чтобы определить, сколько времени на холостом ходу турбина турбогенератора сможет вырабатывать электроэнергию для запитки систем безопасности реактора до момента запуска дизель-генератора, в случае аварийного обесточивания этих систем. Цель и содержание эксперимента ясны и понятны. Но можно ли было эти данные получить другим путем? Например, путем моделирования  или используя турбогенератор вне атомной станции? Уверен, что да, можно. Почему это не было сделано, ответа нет. Но, пожалуй, главное, что вызывает обоснованные подозрения, это организация эксперимента. Задание на его проведение почему-то не было согласовано ни с генеральным проектировщиком, ни с главным конструктором, ни с научным руководителем. И даже служба радиационной безопасности АЭС оказалась в неведении. Это вопиющее нарушение правил радиационной безопасности. Почему это обстоятельство оказалось, по сути, вне поля зрения надзорных органов, включая КГБ, тоже большая загадка. Как следует из программы эксперимента, как бы для его «чистоты» были отключены все системы автоматической защиты реактора…»

В том же духе высказывается в публикации «Кто виноват?» на сайте телеканала Царьград журналист-международник, кандидат исторических наук Сергей Латышев. «26 апреля 1986 года произошло крупнейшее в мире ЧП в сфере ядерной энергетики – Чернобыльская авария, продолжающая хранить свои тайны, как и другие грандиозные техногенные катастрофы времён горбачёвской «перестройки», – делится он своим видением ситуации. –  Авария таких масштабов в сфере «мирного атома» казалась немыслимой. Но она случилась, унеся вместе с собой – и другими техногенными катастрофами 80-х годов, когда при самых невероятных обстоятельствах также взлетали на воздух поезда и тонули корабли, – в небытие СССР. Эти невероятные аварии, сопровождавшиеся многочисленными человеческими жертвами, которые ни раньше и ни позже не происходили с такой регулярностью и интенсивностью, убили веру советского народа в свою страну, которую власть, обещавшая народу коммунизм, цинично подводила к демонтажу и разграблению. На глазах Запада, затаившего дыхание, не верящего своему счастью, оказывавшего «реформаторам» посильную поддержку».

Как считает журналист, авария на Чернобыльской АЭС, имевшая и серьёзные международные последствия, стоит особняком. Несмотря на то, что после чернобыльской катастрофы прошло столько лет, общепринятой официальной версии произошедшего нет. Государственная комиссия, сформированная по горячим следам для расследования причин катастрофы, возложила основную ответственность на персонал и руководство ЧАЭС. Оно – кто выжил – было за это наказано, хотя многие понимали, что незаслуженно.

«В 1991 году комиссия Госатомнадзора СССР, — напомнил Сергей Латышев, — внесла важное добавление: Начавшаяся из-за действий оперативного персонала чернобыльская авария приобрела неадекватные им катастрофические масштабы вследствие неудовлетворительной конструкции реактора. Действительно, данная конструкция была неудачной, но об этом уже знали в Москве после менее серьёзной аварии на Ленинградской АЭС в 1975 году. Было также известно, как такие реакторы можно достаточно безопасно эксплуатировать. Поэтому весьма убедительной представляется «конспирологическая» версия чернобыльской катастрофы. Не теракта или диверсии как таковых, ибо это было бы слишком очевидно. Самой правдоподобной является версия о проведении по приказу свыше на запланированном к остановке реакторе таких испытаний, которые, о чём не могли знать их непосредственные участники, должны были практически гарантированно привести к взрыву».

Из доклада правительственной комиссии «по расследованию причин аварии на Чернобыльской АЭС». 3 июля 1986 года. «Сов. секретно. Экз. единст­венный. (Рабочая запись)… Пред­седательствовал тов. Горбачев М.С. Присутствовали тт. Алиев Г.А., Воротников В.И., Громыко А.А., Зайков Л.Н., Лигачев Е.К., Рыжков Н.И., Соломенцев М.С., Щербицкий В.В., Демичев П.Н., Долгих В.И., Слюньков Н.Н., Со­колов С.Л., Бирюкова А.П., Доб­рынин А.Ф., Никонов В.П., Капи­тонов И.В.»… «…В одиннадцатой пятилетке на станциях допущены 1.042 ава­рийные остановки энергоблоков, в том числе 381 на АЭС с реакто­рами РБМК. На Чернобыльской АЭС таких случаев было 104, из них 35 — по вине персонала».

Спустя 30 лет со дня чернобыльской трагедии бывший заместитель директора Чернобыльской АЭС Александр Коваленко, который в 1986–1988 годах возглавлял отдел информации и международных связей при правительственной комиссии по ликвидации последствий аварии, в интервью «МК» без обиняков сказал: виноват персонал станции. «Недостатки у чернобыльского, как и у любого другого реактора, безусловно, есть, но не в этом главная причина аварии, — отметил он. – Если водитель бензовоза умышленно или по глупости повернет в кювет и машина взорвется — кто виноват? Конструктор бензовоза? Нет, виноват водитель. Во время испытаний на выбег (сколько времени и в каком количестве будет вырабатываться электроэнергия для насосов, подающих воду для охлаждения реактора) мощность аппарата упала значительно ниже, чем было необходимо по программе. Персонал был обязан их прекратить и заглушить реактор. Но вместо этого они стали пытаться любой ценой поднять его мощность до запланированной программой эксперимента. Двенадцать раз операторы проигнорировали регламент эксплуатации, вопреки десяткам инструкций отключили все системы аварийной защиты и охлаждения. Так что причина аварии — незаконный эксперимент».

По его словам, руководил испытаниями заместитель главного инженера Анатолий Дятлов. Из записи телефонного разговора ясно, что оперативный персонал понимал — повышать мощность реактора нельзя. Но Дятлову позвонил работник ЦК КПСС Георгий Копчинский и приказал выводить четвертый реактор на мощность. В 1986 году на станции ходили слухи, что эти испытания были нужны ему для диссертации, а Дятлов хотел провести их любой ценой, потому что тот обещал назначить его главным инженером или директором станции. «Обвинять Копчинского в случившемся прямо или косвенно неправильно, – расставил точки над «i»Александр Коваленко. – Каждый должен нести свой чемодан. Находясь в своей московской квартире, он не мог точно знать и чувствовать ситуацию на четвертом блоке. Роковые решения принимались на месте. В результате Дятлов получил 10 лет тюрьмы, а Копчинский — орден за ликвидацию».

Не согласен с доводом, что чернобыльская катастрофа стала одной из «спецопераций» по ликвидации СССР известный публицист Максим Калашников. В беседе с обозревателем KM.RU он подчеркнул: «Боюсь, это было бы слишком сложно для Горбачева. Я здесь придерживаюсь правила «не плодить сущностей». Чернобыльской катастрофе есть более простое объяснение: скорее всего, эта авария стала следствием тотальной некомпетентности управления на всех уровнях, которая была умело использована для развала Советского Союза. Вот уж это точно».

Член Президиума ЦС РУСО, доктор исторических наук, профессор, писатель, журналист Василий Попович в своей статьепосвященной 33-й годовщине чернобыльской аварии «Радиацию укротили – чиновников нет» пишет: «Трагедия явилась следствием снижения мощности реактора для подготовки к плановому предупредительному ремонту при проведении эксперимента, имевшего целью усовершенствовать одну из систем безопасности станции. Ее негативные последствия огромны, их не удалось ликвидировать до настоящего времени. По совокупности последствий эта трагедия была и остается самой крупной катастрофой ХХ века, общенародным бедствием, затронувшим судьбы многих тысяч, миллионов людей, проживающих на большой территории СССР, а ныне трех суверенных государств России, Белоруссии, Украины. Беда на стыке границ трех братских Советских Республик связала нас общим горем, проблемами и заботой. Тогда в едином порыве сплотились все народы СССР, старались как можно быстрей ликвидировать эту трагедию. В те годы, никто не мог подумать, что более страшная беда (распад Советской страны) ждет наши народы впереди».

Он уверен: прими руководство страны во главе с Михаилом Горбачевым меры по защите АЭС, Чернобыльскую катастрофу можно было избежать. «Теперь достоверно известно, что внутренних и внешних недругов, стоявших у руководства страны, такое положение устраивало, они расшатывали социалистические устои, с целью развала Советского Союза, — делится своим видением ситуации Василий Попович. – Вспомните горбачевскую борьбу с пьянством, когда уничтожили огромные территории засаженные виноградниками, прежде всего, в Закарпатье, Крыму, Молдавии, Грузии, Армении, Азербайджане и других республиках. Это вызвало крайнее недовольство населения. По указанию руководства ЦК вырубали лозу и вспахивали поля, на которых веками выращивали виноград, оставив крестьян без работы. Потом гибель экипажа АПЛ «Комсомолец», трагедия с лайнером «Адмирал Нахимов» на выходе из бухты Новороссийска, где на глазах горожан утонуло около 500 пассажиров и экипаж, началось падение самолетов, пожары на военных артиллерийских складах и другое. Все это расшатывало наше некогда стабильное общество!»

Неоднозначное восприятие вызывает и нынешнее «чернобыльское законодательство», в которое за прошедшие годы вносились различные поправки, значительно уменьшающие законные права и льготы граждан, подвергшихся радиационному воздействию. Достаточно напомнить о начатой в 2004 году политике «монетизации», которая ликвидировала половину льгот в натуральной форме и денежном выражении. И тем самым свела на нет социальную поддержку чернобыльцев, потихоньку превращая их в «забытый полк».

Можно вспомнить и о базовом законе Российской Федерации «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС», нормы которого предусматривают, что размер ежемесячной денежной выплаты подлежит индексации один раз в год с 1 апреля текущего года. Однако 1 января 2017 года индексация, решением Правительства Российской Федерации, приостановлена. Тем самым исполнительная власть отказалась гарантировать регулярность и стабильность проведения индексации в условиях роста цен и стоимости жизни. Все эти годы тысячам чернобыльцев приходилось (а иным и поныне) отстаивать свои интересы в судебных тяжбах, доказывая, что они имеют право пользоваться благами и наградами, которые им пожаловало государство.

И таких примеров – пруд пруди. «Нас лишили ежегодного санаторного лечения и поставили в общую очередь за путёвками. До одних эта очередь доходит, другие умирают, так её и не дождавшись. Раньше во время лечения в санаториях работающим ликвидаторам выдавали больничные листы, теперь этого нет. Было бесплатное зубопротезирование, но и его отменили…», —  перечисляет обиды со стороны власти заместитель председателя Самарской областной общественной организации инвалидов «Союз-Чернобыль» Нина Гранкова.

Не является ли святотатством ущемление интересов людей, которые на «атомном фронте» заслонили собой страну от ядерной стихии? Надо ли доказывать, что те, кто был отправлен на срочную ликвидацию аварии и голыми руками вытаскивал, растаскивал радиактивные камни, строил саркофаг на Чернобыльской АЭС, совершили подвиг и не должны быть «забытым полком». Их победа над пожаром стала первым выигранным боем в небы­валой еще борьбе человека с бунтующим атомом. Но она стала только началом наступления в этой битве без линии фронта, где чередовались победы и поражения, удачные решения и ошибки…

В эти дни 35-й годовщины трагедии на ЧАЭС хочется добрым словом вспомнить живых и павших ликвидаторов чернобыльской аварии, всех участников укрощения коварного атома, пожелать их семьямсчастья, здоровья, благополучия.  И заверить: радиацию укротили – укротим и чиновников!

Павел АНОХИН

P.S. В марте 2012 года принят закон, который установил памятную дату России – 26 апреля День участников ликвидации последствий радиационных аварий и катастроф. Отдавая дань памяти погибшим, главы государств-участниц Содружества Независимых Государств на саммите в июне 2001 года приняли решение обратиться к государствам — членам Организации Объединенных Наций об объявлении 26 апреля Международным днем памяти жертв радиационных аварий и катастроф. 17 декабря 2003 года Генеральная ассамблея ООН поддержала решение Совета глав государств СНГ. А в декабре 2016 года провозгласила 26 апреля Международным днем памяти о чернобыльской катастрофе.