Как богата талантами Русская земля. Сколько самородков она явила миру за многовековое своё существование. Время безжалостно. Многие из них канув в лету исчезли из памяти людской. Это несправедливо. К счастью, в памяти благодарных потомков сохранилось имя Алексея Васильевича Кольцова, поэта из народа и поэта народного. Он родился в Воронеже 15 октября 1809 года, и там его именем названы сквер и улица, государственный академический театр драмы, ему установлен памятник у этого театра и в Кольцовском сквере бюст. В 1918 году в рамках ленинского плана монументальной пропаганды гипсовый памятник Кольцову был установлен в Москве у Китайгородской стены, до наших дней не сохранился. В советское время между Воронежем и Москвой ходил фирменный поезд «Алексей Кольцов». Но известно ли его творческое наследие широкой общественности?
Кольцов поэт самобытный, глубоко национальный, он первым из крестьянской среды вошёл в большую литературу. Белинский считал, что он обладал гениальным талантом. Не так много написал Кольцов за свою короткую жизнь, он умер в возрасте Христа или Ильи Муромца, в тридцать три года, но оставил яркий след в русской литературе. Так получилось, что он сызмальства узнал тяжёлый крестьянский труд, ужасы социальной несправедливости и в то же время разглядел его романтику, показал, что забитому нищетой и бесправием крестьянину тоже свойственно высокое чувство любви.
В десять лет, проучившегося год и четыре месяца в двухклассном уездном училище, отец забрал Алексея из него, посчитав, что этого образования вполне хватит, чтоб быть ему помощником. И всю оставшаяся жизнь его прошла под властью отца, человека крутого, своенравного, который только «любил деньги и страдал от их недостатка». Но Алёша полюбил чтение и, к счастью, в захолустном Воронеже нашлись люди, которые имели книги и позволяли мальчику читать, и он с увлечением познавал «премудрость скучных строк».
Но мировоззрение Кольцова формировалось не только из книг. По делам отца ему часто приходилось бывать в степи с пастухами, стерегущими стада отца, да и вместе с ними перегонять скот в Москву. Так что бытие простого народа Кольцов познавал на собственном горьком опыте.
Но в этом была и обратная сторона медали. Вырвавшись из мрачной городской жизни, из сурового торгашеского семейного быта пред его взором открывались уходящие за окоём степные просторы. Степь прекрасна в любое время года и в любую погоду. Но летом особенно: травы под напором ветра волнами перекатываются, наполняя воздух ароматом чабреца и полыни, а сколько среди травы цветов: вот светло-красные головки клевера; а вот голубые глазки васильков; а вот солнца ромашек; а здесь тысячелистники; а здесь бессмертник, у которого «как будто из меди его лепестки,// И стебель свинцового цвета» (А. Софронов); вдали виднеется «пожар и суматоха (…) и огней багровых хоровод» (Н. Заболоцкий) чертополоха, а ещё возвышаются кустистые стебли донника: одни с жёлтыми, другие с белыми цветами, но выше всех поднялись свечи коровяка с жёлтыми как фонари цветами. Аромат цветов дополняется жужжанием пчёл, ос, шмелей, оводов, писком комаров, пением птиц, свистом сусликов. И так ласково и нежно пригревает солнце. Рай, да и только.
А что может быть таинственнее и великолепнее ночи в донской степи, особенно, в безлунную ночь. Темень жуткая, в двух шагах ничего не видно. Зато весь небосвод усеян яркими огоньками-звёздами, их так много, что даже страшно начинать считать. В лунную ночь они бледнеют, да и сама ночь становится светлой голубовато-серой. Но диск луны так ярко светит как будто его надраили, как моряки пуговицы на бушлате перед парадом. Какие только мечты не роятся в такие ночи в голове. Знаю по собственному опыту, поскольку в школьные годы, работая на каникулах прицепщиком, неоднократно испытывал это в ночные смены.
Вот и у юного Кольцова, по его свидетельству, в одну из таких ночей в голове начали возникать поэтические строки. Правда, стихотворений о природе у него нету, она всюду выступает фоном. Наиболее ярко это проявилось в стихотворении «Косарь», отрывок о степи из него известен с школьных лет, но всё-таки напомню:
Степь раздольная
Далеко вокруг,
Широко лежит,
Ковылём-травой
Расстилается!..
Ах ты, степь моя,
Степь привольная,
Широко ты, степь,
Пораскинулась,
К морю Чёрному
Понадвинулась!
Но не это является смыслом стихотворения. В нём, как и во многих его стихотворениях, неразлучны поэзия крестьянского труда и тема светлой, чистой любви, в которую грязными лапами залезли социальная несправедливость, мещанская психология и домостроевские обычаи. Такова была жизнь в России.
Для Кольцова тема несчастной любви была особенно близка и это была его русская песня. В их доме жила работницей крепостная девушка Дуня. Между восемнадцатилетним Алексеем и Дуней вспыхнула горячая и сильная любовь, и они хотели соединить свои жизни. Эти светлые планы разрушил отец Кольцова, который не хотел брака сына с бедной крестьянкой. Он услал Алексея в степь, а в это время Дуню выдал за простого казака, от побоев которого она вскоре скончалась. Узнав об этом, Кольцов испытал тяжелейшую трагедию, которая очень повлияла на последующее его творчество.
Несколько лет спустя он посвятил этому светлому времени, оборванного страшной трагедией, одно из лучших своих стихотворений «Разлука». А.Л. Гурилёвым оно положено на музыку. Этот романс очень любила молодёжь XIX века. Думаю и нынешнюю молодёжь взволновал бы музыка и слова этого грустного романса, но они о нём не подозревают. Современное телевидение и радио их потчуют лишёнными смысла шлягерами (слово-то какое мерзкое), подражанием западной поп-музыке: сплошной хрип, визг, вой с «плясками Святого Витта».
А ведь с какой незатухающей болью, с какой нежностью вспоминает Кольцов свою первую любовь и разлуку с ней. Содержание его настолько цельное, между предложениями такая сильная логическая связь, что из них невозможно выделить ни один фрагмент, чтобы он не утратил своего смысла. Приведу его полностью:
На заре туманной юности
Всей душой любил я милую;
Был у ней в глазах небесный свет,
На лице горел любви огонь.
Что пред ней ты, утро майское,
Ты, дубрава-мать зеленая,
Степь-трава — парча шелковая,
Заря-вечер, ночь-волшебница!
Хороши вы — когда нет ее,
Когда с вами делишь грусть свою,
А при ней вас — хоть бы не было;
С ней зима — весна, ночь — ясный день!
Не забыть мне, как в последний раз
Я сказал ей: «Прости, милая!
Так, знать, бог велел — расстанемся,
Но когда-нибудь увидимся…»
Вмиг огнем лицо все вспыхнуло,
Белым снегом перекрылося, —
И, рыдая, как безумная,
На груди моей повиснула.
«Не ходи, постой! дай время мне
Задушить грусть, печаль выплакать,
На тебя, на ясна сокола…»
Занялся дух — слово замерло…
Вдумайся, читатель, какой сильной и пламенной была первая любовь Кольцова, ведь возлюбленная своей простой красотой для него прекрасней и величественней всех красот природы, даже после стольких лет разлуки. А какую боль и горечь испытывала она в час разлуки, как будто понимала, что они больше не увидятся. Прошло много лет, но память о первой любви живёт в нём, бередит душу, хотя он уже увлечён другой женщиной.
Почему-то исследователи творчества Кольцова не обращают внимание, о ком стихотворение «К***» (Ты в путь иной отправилась одна…), его тоже приведу полностью:
Ты в путь иной отправилась одна,
И для преступных наслаждений,
Для сладострастья без любви
Других любимцев избрала…
Ну что ж, далеко ль этот путь пройден?
Какие впечатленья
В твоей душе оставил он?
Из всей толпы избранников твоих
С тобой остался ль хоть один?
И для спасенья своего
Готов ли жертвовать собой?
Где ж он? Дай мне его обнять,
Обоих вас благославить
На бесконечный жизни путь!
Но ты одна, — над страшной бездной
Одна, несчастная стоишь!
В безумном исступленьи
Врагов на помощь ты зовешь
И с безнадежную тоскою
На гибель верную идешь.
Дай руку мне: еще есть время
Тебя от гибели спасти…
Как холодна твоя рука!
Как тяжело нам проходить
Перед язвительной толпой!
Но я решился, я пойду,
И до конца тебя не брошу,
И вновь я выведу тебя
Из бездны страшного греха…
И вновь ты будешь у меня
На прежнем небе ликовать
И трудный путь судьбы моей
Звездою светлой озарять!..
Скорее всего это стихотворение о молодой купеческой вдове Варваре Лебедевой (в девичестве Огарковой). Она была хороша собой, овдовев осталась без средств к существованию, но любила роскошную жизнь и не чуралась распутства. То есть первая часть послания вроде указывает на неё.
Но нас интересует Кольцов. Он знал её с детства, но встретив её в 20 лет, она, по его свидетельству,
… в сердце чистом, непорочном,
Как солнце — в янтаре восточном,
Зажгла безгрешную любовь.
Сообщение в письме сестры о печальной судьбе некоей Варе, глубоко затронуло Кольцова, он давно уже любил её, но держал это в тайне. Он считал: «…Злой дух погубил бедную Варю, и она, не имевшая в груди нравственного долга, погибла навсегда». И повинуясь известными русскими чувствами сострадания, милосердия к падшему, готовности пожертвовать за други своя не только в бою, но и в обыденной жизни Кольцов предложил ей руку и сердце. Ни отец, ни общественность не одобряли этот шаг Кольцова. Денег у него не было, отец не давал, и Варя ушла к помещику. Но к глубокому прискорбию, она заразила Кольцова неприличной болезнью, которая совместно с чахоткой ускорила его смерть.
Как бы то не было, но именно двум этим женщинам Дуне и Варе мы имеем великолепные стихи о любви и сейчас уже трудно понять кому из них они посвящены. Но широко известное, ставшее романсом, «Не шуми ты, рожь» несомненно навеяно памятью о Дуне. Рожь созрела, урожай будет богатым, а значит и жизнь станет веселей, надо радоваться, но
…те ясные
Очи стухнули,
Спит могильным сном
Красна девица!
Тяжелей горы,
Тяжелей полночи
Легла на сердце
Дума чёрная.
А ведь как было «любимым быть прекрасно», но ещё «прекраснее – тебя любить» пишет Кольцов и восторгается
Как упоителен душе влюблённой
Живой твой взор полусмущённый,
Твой жгучий страстный поцелуй!
Любовь для Кольцова возвышенное, святое чувство и ради счастия любимой он готов на всё:
Теперь с тобой одно свиданье
Какой ценою б ни купил;
Я за твоё существованье
Земною б жизнью заплатил!
За нежный поцелуй, за встречу,
За блеск приветливых очей,
За жар любви, за звук речей
Я б голову понёс на сечу.
Способны ли нынешние юноши на такую беззаветную любовь. Сомневаюсь…
Воспитанные на западных ценностях для них любовь – это секс и никаких душевных переживаний, потому что как писал А. Вознесенский в средине 60-х годов прошлого века: «Некогда, некогда, некогда. (…) В мире — роботизация».
Особо Кольцова волновала судьба девушек, они должны безропотно поклоняться воле своих родителей, которых интересовали не чувства дочери, а выгодный зять. Сколько таких девичьих сердец было разбито жестокими решениями родителей, сколько их ушло безвременно в землю сырую. Кольцов обращается к ним с горькими словами:
Напрасно, девы милые,
Цветёте красотой,
Напрасно добрых юношей
Пленяете собой,-
Когда обычья строгие
Любить вас не велят.
Но сердцу не прикажешь и против родительского решения не пойдёшь. Вот и мыкают горе в замужестве девы юные, сокрушаются:
Без ума, без разума
Меня замуж выдали,
Золотой век девичий
Силой укоротили.
Родители были уверены в незыблимости принципа «поживётся – слюбится», ведь и их так же в свое время поженили, и вот же живут, а то, что муж бьёт жену, когда ему заблагорассудится, так значит любит и равнодушно наблюдают как их дочь:
…век свой замужем,
Горевала, плакала,
Без любви, без радости
Сокрушалась, мучилась?
Или выдавали своих дочерей за стариков, лишь бы породнится с богатеем, а то, что родное дитя мучается всю жизнь вопросом:
Ах, зачем меня
Силой выдали
За немилова –
Мужа старова?
Им всё равно, а то что у дочери «На лице — печаль,// На душе – тоска», как-нибудь переживёт. Не велика барыня, если муж вожжами поучит, умнее станет. Таковы были нравы и обычаи в то время. Против них и боролся Кольцов, пытаясь привлечь внимание общественности к этим позорным явлениям и поднять её на борьбу с ними.
С большим уважением Кольцов относился к крестьянскому труду, романтизируя его, если труд доставлял удовольствие. В уже упоминавшемся выше стихотворении «Косарь» он описывает чувства крестьянина, пришедшего с «косой вострою» в «степь раздольную»:
Раззудись плечо!
Размахнись рука!
Ты пахни в лицо,
Ветер с полудня!
Освежи, взволнуй
Степь просторную!
Зажужжи, коса,
Как пчелиный рой!
Молоньёй, коса,
Засверкай кругом!
Да, труд косаря не лёгкий, но и привлекательный, травостой хороший, значит можно заготовить сена на зиму скотине достаточно. Такие же чувства испытывает и пахарь в стихотворении «Песня пахаря». Труд тяжёлый, походи от зари до зари полусогнутым с плугом по узкой борозде. Но весной вся природа просыпается, а от вспаханной земли такой приятный, пьянящий запах исходит. Причём так она пахнет лишь при весновспашке, ни при поднятии паров летом, ни при вспашке зяби вы такого запаха не услышите. И крестьянину «весело на пашне», «весело ладить борону и соху», «весело глядеть на гумно, на скирды». Кольцову всё это близко и понятно, и он передаёт нам сокровенные крестьянские чувства и надежды:
Пашенку мы рано
С сивкою распашем,
Зёрнышку сготовим
Колыбель святую. (…)
С тихою молитвой
Я вспашу, посею:
Уроди мне, боже,
Хлеб – моё богатство!
И как бы продолжая эту тему Кольцов пишет стихотворение «Урожай», в котором полностью показывает весь процесс от посева до уборки урожая. В начале стихотворения он пишет, как на землю сошла «божья милость» дождём и грозой и лишь после этого стали «пробуждаться их заветные думы мирные», которые сразу воплощаются в конкретные дела. Люди из амбаров зерно забирают и в поле везут, а там:
Чем свет по полю
Все разъехались,
И пошли гулять
Друг за дружкою,
Горстью полную
Хлеб раскидывать… (…)
А пришла пора
Люди семьями
Принялися жать.
Косить под корень
Рожь высокую.
Да в этих трёх стихотворениях Кольцов показывает поэзию крестьянского труда, пусть тяжёлого, но люди работают с удовольствием, он им приносит радость. Но Кольцов видит и другую сторону крестьянской жизни. В стихотворении «Что ты спишь, мужичок?» первая строчка говорит всё. В его усадьбе полная разруха, а ведь когда-то:
…двери ему
Растворяли везде,
И в почётном углу
Было место твоё!
А теперь под окном
Ты с нуждою сидишь
И весь день на печи
Без просыпу лежишь.
Кольцов не объясняет причину такой перемены в жизни мужика, скорее всего жизнь его измотала, родные померли, остался один и духовно сломался. Такую же безрадостную картину рисует Кольцов и в стихотворениях «Размышление поселянина» и «Раздумье селянина». А в стихотворении «Доля бедняка» прямо пишет:
У чужих людей
Горек белый хлеб,
Брага хмельная –
Неразборчива.
Или в стихотворении «Тоска по воле»:
Тяжело жить дома с бедностью;
Даром хлеб сбирать под окнами;
Тяжелей того в чужих людях
Быть в неволе – в одиночестве.
Сразу вспомнились рассказы дедушки, которого в семь лет отдали в батраки к сельскому кулаку. Спать ему отвели место под печкой, и когда женщины начинали готовить, его будили и до позднего вечера он был на побегушках у них. Таких детей было много в те годы, как таких бедняков на Руси трудно представить. У скольких:
Соловьём залётным
Юность пролетела,
Волной в непогоду
Радость прошумела.
И сколько их, которые с горечью говорили:
Без любви, без счастья
По миру шатаюсь:
Разойдусь с бедою
С горем повстречаюсь.
Да и сам Кольцов был в их числе, уже в возрасте свыше тридцати лет он не имел ни кола, ни двора и собираясь жениться на Варе, с горечью писал:
Как в чужом угле нам с тобою жить,
Как свою казну трудом нажить? (…)
Погубить себя? — не хочется!
Разойтиться? – нету волюшки!
Обмануть, своею бедностью
Красоту сгубить? – жаль до смерти!
А сколько ныне молодых семей скитаются по съёмным квартирам. отдавая за аренду значительную часть зарплаты, или несут ипотечное ярмо. Ничего не поделаешь: «Понимаешь, капитализм».
Собственная безрадостная жизнь Кольцова побудила его к размышлениям о бренности человеческого бытия. Думу «Человек» он начинает словами:
Все творенья в божьем мире
Так прекрасны, хороши!
Но прекрасней человека
Ничего нет на земле!
Этими словами Кольцов, как бы предвосхищает широко известное горьковское «Человек – это звучит гордо!» К себе же Кольцов относился довольно критично, в стихотворении «Что значу я? Он называет себя «недорослем, а не мудрецом», идущим «как слепец шероховатою дорогой». В думе «Умолкший поэт» Кольцов обратился к теме поэт и толпа. О горьком одиночестве, непонимании толпой высоких помыслов поэта толпой пишет он:
И жар вдохновенья,
И творчества силу
Толпа не признала:
Смешны ей и радость
И горе об этом…
Разве не об этом писал юный Сосо Джугашвили (Сталин) в стихотворении «Ходил он от дома к дому».
Ну и кто из нас не задаётся вопросом: «Что есть счастье?». Свое видение счастья Кольцов выразил в стихотворении «Земное счастье»:
Но только тот блажен,
Но тот счастлив и тот почтён,
Кого природа одарила
Душой, и чувством, и умом,
Кого фортуна наградила
Любовью – истинным добром.
Вот оно издревле понятие счастья русскими людьми. Именно на такой поэзии надо воспитывать русскомыслие у подрастающего поколения, а не пропагандировать западномыслящего Высоцкого и иже с ним, чем, к глубокому сожалению, страдают и русладовцы.
Стихи Кольцова напевны, в них самих звучит музыка и многими композиторами на них написаны песни и романсы. Когда-то Белинский писал: «Придёт время, когда песни Кольцова пройдут в народ и будут петься на всём пространстве беспредельной Руси…»
Пишущий сии строки осознаёт, что заявленная в заглавии тема раскрыта им не полностью, поверхностно, но он ставил своей целью привлечь внимание своих соратников к поэзии русских поэтов, в которой живёт РУССКИЙ ДУХ и в которой РУСЬЮ ПАХНЕТ.
Иван Стефанович Бортников, публицист, г Красноярск, февраль 2023 год