Это произошло 6 декабря 1997 года в Иркутске и стало одним из самых тяжелых авиапроисшествий – на жилые дома микрорайона Авиастроителей рухнул груженный «Руслан». В 14.45 четырехмоторный транспортный АН-124 с двумя истребителями СУ-27 и 140 тоннами топлива на борту взлетел с иркутского авиазавода курсом на Владивосток и далее – во Вьетнам.

Через три секунды после взлета отказали три двигателя,

и самолет с набранной высоты – всего 66 метров – упал на дома.

Более подробно обо всем этом здесь – в материале моего коллеги Бориса Слепнева, который работал на месте аварии.

— Это была суббота — одно из моих суточных дежурств в больнице: работа в своем и приемном отделениях, консультации. Занимаюсь тяжелым больным. Служба скорой помощи привозит еще одного мужчину, — рассказывал мне Александр Федорович.

Александр Красник, врач отделения хирургии сосудов, ангиохирург в санитарной авиации. Более 30 лет тесно сотрудничает с Иркутской поисково-спасательной службой. Участвовал во многих поисковых операциях в горной и таежной местности. В составе спасотрядов ликвидировал последствия пяти авиакатастроф и землетрясения в Нефтегорске

Вдруг звонят из скорой и говорят, что необходимо срочно развернуть все операционные и быть готовыми к приему большого количества пострадавших во время авиакатастрофы в районе авиазавода. Там «Руслан» упал прямо на жилые дома.

Звоню в службу МЧС. Там хаос и переполох — выходной день.

Ищут кого только можно из спасателей. Прошу только что назначенного руководителем службы Александра Степанова первой же машиной со спасателями заехать и за мной в больницу. Заверил, что заедут. Я нашел себе замену для работы в отделении, переоделся в форму спасателей и, не дождавшись обещанного транспорта,

помчался к месту аварии на такси.

По пути прихватил еще одного сотрудника #мчс. При подъезду наше такси остановил вооруженный патруль: кто такие, куда? Служебные удостоверения МЧС у нас собой — сразу пропускают. Издалека над домами видим столбы дыма и пара. Уже темнеет, приближается вечер.

Фото: архив ТАСС

И вот мы на том месте. Зрелище не для всех. На стене пятиэтажного дома, опираясь на крышу, наклонно стоит фрагмент гигантского транспортника: хвост и часть фюзеляжа. Рядом горят разрушенный упавшим самолетом пятиэтажный дом и огромная туша фюзеляжа с остатками истребителей, пылают близлежащие деревянные постройки.

Еще дальше видим разрушенную стену детдома, перед которой — груда искореженного горящего металла. Это кабина и передняя часть самолета. Все это лежит в огромной зелено-желтого цвета луже, состоящей из снега, авиационного керосина и других технических жидкостей самолета.

Непрерывно работают экипажи пожарной службы, их много.

Заливают горящие куски самолета, дымящий пятиэтажный дом. Холодно, около 30 градусов мороза, вода из пожарных брандспойтов мгновенно замерзает, превращаясь в огромные ледяные натеки.

Фото: архив РИА Новости

Кругом большое количество военных, сотрудников ОМОНа и милиции. Пожарные расчеты работают на жилой пятиэтажке, а мы, спасатели, на кабине самолета. А там под ногами горят и плавятся искореженные фрагменты кабины. Быстро темнеет.

Вскоре прибыла служба гражданской обороны. У них с собой нет необходимых для такой работы технических средств. Они в наличии есть, но… Аварийное освещение не работает, малой механизации нет. Единственный кран из Усольского полка ГО — и тот неисправен.

Наша задача — разобрать эту груду плавящегося металла — кабину самолета

— и найти и собрать то, что осталось от экипажа. Темно. Спасатели подогнали машину и включили прожектора. Кругом плохо замерзающая жижа желто-зеленого цвета, груды металла и мы в своих красного цвета костюмах. Нашли бортовые самописцы, они вовсе не черные, как принято их называть, а оранжевые ящики.

Вокруг много военных, они осторожно передвигаются среди этого хаоса, тихо переговариваются между собой. А мы своими руками поднимаем, растаскиваем в стороны куски кабины, фрагменты приборов и не только их…

Фото: архив ТАСС

Попадаются полуобгоревшие бумажники с документами. Вот поднимаю один. В нем удостоверение полковника, какие-то еще документы и

солидная пачка стодолларовых купюр. Все обгоревшее.

Пошли мы с Лешей Дегтяревым в машину, где разместились сотрудники прокуратуры.

— Вот, говорим, документы полковника и деньги.

— А кидайте, говорят, в пластиковый мешок, и мешок подставляют.

— Нет, говорим, оприходуйте как положено. Наши фамилии укажите, чьи документы принимаете, денежки пересчитайте, все запишите и нам скажите, где подписи поставить.

Продолжаем свою работу дальше, а Леша Дегтярев и Володя Мамаев быстро добрались до горящего детского дома.

К этому моменту прибыл начальник областной спасательной службы Александр Степанов.

Он был уже навеселе — видно взбодрился по дороге для храбрости.

А тут, увидев, что мы достаем из-под завалов, разволновался, разгорячился. Дело это для него было непривычное и непонятное. Да, одно дело завхозом или завгаром работать, а тут такое. Пришлось мне новоиспеченного руководителя областной спасательной службы учить простому способу упаковки погибших в транспортировочные мешки. Дошло до него не сразу, но дошло.

Почти до самого утра мы разгребали горящие металлические обломки кабины. Нашли всех – тринадцать человек.

Только когда стало светать, у нас образовался небольшой перерыв. Нам отвели какое-то помещение. Машина спасательной службы быстро сгоняла в город и привезла для всех коврики и спальные мешки. Для многих. А моему старшему брату Валерию Федоровичу и Валентину Петровичу Брянскому не досталось ничего, хоть среди всех спасателей они были самые старшие по возрасту. Так мы и пролежали с ними на голом полу до раннего утра.

Потом нас покормили в столовой, и мы вновь отправились к месту падения самолета.

Вот теперь, утром, техники было много, да и высокого начальства прибавилось:

члены правительства, маршал военной авиации, министр МЧС, губернатор области и многие другие.

Глава МЧС Сергей Шойгу докладывает премьер-министру Виктору Черномырдину первые результаты работы по ликвидации последствий катастрофы. Фото Бориса Слепнева

Теперь первейшей задачей стало аккуратное и безопасное перемещение хвоста самолета со стены жилого пятиэтажного дома. Для этого стрелой крана к хвосту были подняты спасатели, которые пробили в нем дыры, зачалили его. Хвост был осторожно приподнят краном, смещен в сторону и опущен на землю. Затем мы вошли в саму пятиэтажку…

Фото: архив РИА Новости

Наши #спасатели еще оставались на месте катастрофы, а я возвращался в больницу, на свою работу. Иду по тротуару. На мне купленные три дня назад новые канадские сапоги для зимних путешествий. Иду по асфальту, а звук, как от копыт хорошо подкованного коня. Оплавившиеся подошвы полностью забиты кусками «крылатого» металла и не только ими.

Через несколько дней я сжег эти сапоги в костре.

В результате той катастрофы из жизни ушли 72 человека, из них 14 детей. 23 человека – на борту #ан-124, в том числе девять членов экипажа. 15 человек посмертно наградили орденами Мужества.