«Если идеи Гумилева получат широкое распространение, то на демократии в России можно поставить жирный крест!».
А. Янов, гражданин США, 1990-е гг.
Ценность теории этногенеза Льва Николаевича Гумилёва (1912 – 1992) заключается в том, что она является антилиберальной по своей методологии, то есть – антиглобалистской! Что может быть актуальней в эпоху наступления глобализации? В эпоху крутого перелома устоявшегося миропорядка, который происходит на наших глазах.
В этом – главная причина многолетних нападок на ученого в прозападных научных кругах и «либеральных» СМИ. Сначала было замалчивание его открытия (с 1970-х), затем обливание грязью (в 90-х), потом высмеивание и объявление пассионарной теории «не научной».
Ну, что ж, это тоже показатель: Если враги так долго лают, значит Гумилёв сделал нечто важное!
В советское время теория пассионарности Гумилёва была, фактически, под запретом, так как нарушала монополию марксизма в исторической науке.
Чаще всего Гумилёва обвиняли в «крайнем биологизме» – за его определения этноса как биосоциального явления (сложной системы, обладающей энергией – пассионарностью). Один из критиков как-то заявил: «Вы все-таки биологист. Вы же считаете, что есть биологическая сущность у человека?»… На что Гумилёв ему отвечал: «А где же… вы живете? Вы живете на планете. Земля называется. У нее есть четыре оболочки. Литосфера – вы по ней ходите: атмосфера – вы ею дышите; гидросфера – она проникает через все клетки вашего организма; биосфера – это вы сами. Вне биосферы вы существовать не можете ни одной секунды, доли секунды, вы сразу же, вообще, станете ничем… Но она (биосфера) может существовать только при наличии источника энергии.
Критик ахнул и сказал: «Это материалистический подход. – Конечно материалистический, черт возьми!».
Не любили Гумилёва и многие собратья-учёные, особенно гуманитарии. По этому поводу он как-то заметил: «… представитель Академии Наук СССР, академик Трухановский, объяснил мне, почему меня там ненавидят. Три причины. Причина первая. Вы пишете, сказал он, слишком оригинальные вещи, но это не страшно, всё равно мимо нас вы не пройдёте, нам же их и принесёте. Хуже другое: вы доказываете ваши тезисы так убедительно, что с ними невозможно спорить, и это непереносимо. И, наконец, третье: оказывается, что мы все пишем наукообразным языком, считая, что это и есть наука, а вы свои научные суждения излагаете простым человеческим языком, и вас много читают. Кто же это может вынести?!»
В период «Перестройки» (кон. 1980 – нач. 90-х) господам «демократам» очень не нравилось, что Гумилёв был антизападник и не любил либеральную интеллигенцию, считая её антигосударственной и антипатриотичной. Когда его как-то спросили: «Вы считаете себя интеллигентом?», он ответил: «Ну что вы! У меня профессия есть. И я родину люблю». И продолжил: «Я из рода военных, все мои предки с XIV века служили России». А про западную демократию XX века ученый говорил: «Она, к сожалению, диктует не выбор лучших, а выдвижение себе подобных. Доступ на капитанские мостики получают случайные люди.… Жить становится в чём-то легче, но противнее».
Когда Гумилёву говорили модные в конце 80-х годов слова о разрядке напряжённости с Западом, о предотвращении угрозы войны, он отвечал: «Есть вещи пострашнее войны. Есть бесчестие рабства». Гумилёв говорил: «Самое главное – «не попасть к немцам на галеру» (выражение евразийца Трубецкого), к европейцам то есть… Я не хочу быть у немцев на галерах».
Проведя 14 лет в сталинских лагерях, он не обозлился на свою страну. Гумилёв до конца был патриотом России. Ну, как такого любить, если у нас само слово «патриот» в 90-х гг. было, почти ругательным. Не случайно, именно в 90-е появились работы профессоров – «этнологов» В. Тишкова и А. Здравомыслова, в которых говорилось что наций, как объективной реальности нет, что это выдумка академиков-схоластов и вообще – иллюзия. А само слово нация надо изъять из науки и затем, из политики, поскольку это «слово-призрак», «слово-ошибка» (?!).
Не нравится некоторым господам и то, что Гумилёв был евразийцем, то есть считал, что Россия – это не Европа и не Азия, а самостоятельная цивилизация – Евразия, со своим самобытным путем развития, отличающимся от европейского. Когда в перестроечное время все были очарованы Западом, стремились в «общеевропейский дом» и верили, что «заграница поможет», он говорил, что Запад сделает всё, чтобы ослабить и подчинить Россию. В своем последнем интервью в 1992 году Гумилёв говорил: «Скажу вам по секрету, что если Россия будет спасена, то только через евразийство».
Евразийский тезис прост: Объединенная, сначала тюрками и монголами, затем русскими, Северная Евразия всегда была сильнее разъединенной (перед противниками по ту сторону естественных границ: Китаем, радикальным исламом и Европой). Поэтому, говорил ученый, надо искать не врагов – их и так много, а надо искать друзей, это самая главная ценность в жизни.
Здесь важно подчеркнуть, что идея Евразийства, о которой, заметим, многие «патриоты» не имеют ни малейшего представления, заключается не в том, чтобы «запустить таджиков в наши города», а в том, чтобы таджики жили (и работали!) у себя дома, и при этом не пускали к себе китайцев. А киргизы и казахи – не пускали американцев. А узбеки – турок… Потому что и Таджикистан, и Киргизия, и Узбекистан – это тоже наша общая евразийская земля. И для того чтобы это прочувствовать, надо просто внимательно посмотреть сначала на политическую, а затем на физическую карту Евразийского континента. И все станет понятно (естественные границы Северной Евразии, примерно в пределах СССР: температурная – на западе; моря, океаны, горы, большие реки на – юге и востоке).
Таким образом, Евразийство не есть гибельное всесмешение и «саморастворение в Азии». Евразийство – это выгодный всем народам Северной Евразии организованный порядок, который распространяется на всё – от регулирования миграционных потоков до строительства интегрированной экономики и налаживания совместной обороны.
Разумеется, чтобы выстроить этот общий порядок, русскому народу надо сначала прийти в себя после почти двухсотлетней болезни надлома, и навести порядок у себя дома. (См. в кн. автора гл. «Фаза надлома».)
Обвиняли Гумилёва и в национализме за то, что он ввел в этнологию новое понятие – комплиментарность, которое объясняло природу естественного противопоставления одного этноса всем другим по принципу «свои – чужие», а так же – мотивы национальных конфликтов. Критики, как будто бы не замечали, что почти в каждой своей книге Гумилёв повторял: «Нет «хороших» или «плохих» этносов». Они разные. «Спорить о том, какой этнос лучше, все равно, как если бы нашлись физики предпочитающие катионы анионам, или химики, защищающие щелочи против кислот», – писал ученый.
И, последнее, почему его не любят «либералы». Гумилёв доказал, что слияние наций (о чём раньше говорили троцкисты, а сегодня говорят глобалисты) – это сущая нелепость: «… если все люди сольются, и станут одинаковыми, то тогда и никакого движения, никакого развития культуры, и просто жизни не будет. Будет медленное угасание, и хорошо, если медленное». Ибо по железному закону больших систем только сложная система является жизнеспособной. Пока всё человечество представляет собой, как говорил философ Константин Леонтьев, «цветущую сложность», состоящую из множества этносов, культур, религий – жизнь будет продолжаться. Если все смешать и причесать под одну гребёнку – планетарная система погибнет. (См. гл. «Глобализация и этногенез».)
Гумилёв глубоко изучил вопрос, как взаимодействовали между собой различные этносы на протяжении тысячелетий. И пришел к выводу, что в большинстве случаев размежевание для сохранения мира между народами гораздо лучше, чем слияние и взаимопроникновение разных этносов. Гумилёв писал: «Единственно верный девиз устойчивого сосуществования народов в полиэтническом государстве – «В мире, но порознь». Вражда и кровопролитие начинаются как раз тогда, когда людям внушают, что они одинаковы. Грозным предупреждениям от соблазна «слияния» для всех этнополитиков должен послужить пример Кампучии, где тотальному геноциду предшествовала компания создания единой кхмерской нации».
Еще опасней, согласно теории Гумилёва, попытки слияния на уровне суперэтносов (цивилизаций). История учит: «Там где сталкиваются два и более суперэтноса, множатся бедствия и нарушается логика творческих процессов. Возникает подражание (мимесис) как противник оригинальности, и, таким образом, нарушается принцип «будь самим собой». Ну, как тут не вспомнить о том, сколько вреда принесло нашей стране механическое копирование западных образцов (от бытовых и нравственных – до политических), начиная с XVII века.
Но больше всего «либералам» не нравится гумилевское учение об антисистеме, то есть о них, вечных диссидентах! (Об антисистеме см. в кн. Комментарий 1, в конце гл. «Фаза надлома».)
Ученый не просто описал антисистемы, он дал метод, который помогает нам осмыслить это опасное явление во всей его сложности и глубине! Как на планетарном, так и на местном уровне, будь то наднациональные структуры («Фининтерн»), или какая-нибудь небольшая секта типа «бога Кузи». Ученый даже свою главную работу «Этногенез и биосфера Земли», где сформулирована его знаменитая пассионарная теория, посвятил «великому делу охраны природной среды от антисистем»!
Красноречивый факт. Когда в 1989 году фундаментальная книга Гумилёва «Древняя Русь Великая степь» (где он вскрыл механизм этнических химер на примере Хазарского каганата и показал антисистемы древности) была, наконец, отпечатана, кто-то «на корню» скупил весь тираж (50 тыс!) и вывез на грузовиках в неизвестном направлении. Книги исчезли без следа. Понадобилось вмешательство Анатолия Лукьянова (который проявил интерес к теории этногенеза), чтобы напечатать новый тираж.*
В то же время, следует заметить, что не со всеми утверждениями Гумилёва, можно согласиться безоговорочно, например, с его оценкой Ивана Грозного и Иосифа Сталина (это после 14 лет лагерей и тюрем), так же, как и некоторыми другими его суждениями. (См. гл. «Оценка теории»)
Однако, в целом его научное наследие, в центре которого находится величественное здание Пассионарной теории этногенеза, не побоюсь этого слова, — грандиозно! Даже не верится, что один человек мог создать такое.
Для нас же главное, что Лев Николаевич заложил научный фундамент, с помощью которого любой заинтересованный эксперт может исследовать многие проблемы современности – от деструктивной глобализации и перспектив многополярного мира, до региональных этнических конфликтов и мотивов поведения отдельной социопатической (антисистемной) личности.
Новое всегда пробивает себе дорогу с трудом. Слишком велика инерция старых догматов и схем. К сожалению, сегодня даже среди патриотически настроенных ученых и публицистов теория этногенеза не находит должного отклика. Хотя движение все-таки есть, например, все чаще говорится о концепции Евразийства, о конкуренции цивилизаций (по Гумилёву – суперэтносов) и значимости этнического фактора в политике. А термин «пассионарий» уже прочно вошел в словесный обиход и вовсю используется в выступлениях и публикациях (правда не всегда по назначению).
Академик А. М. Панченко, который не был убеждённым гумилёвцем, дал такую оценку его концепции: «Во всяком случае, в нынешнем историософском запасе нет идей, которые могли бы конкурировать с теорией этногенеза. Никто не отважится сказать, откуда берутся и куда деваются этносы (если угодно, нации, народы, народности), – никто, кроме Л. Н. Гумилёва. А ведь они берутся и деваются».
Теория этногенеза, как и в своё время, теория Маркса, это выход на политику, геополитику, межнациональные отношения. И, надо подчеркнуть, – выход с национально-патриотической, антиглобалистской позиции!
Именно поэтому пассионарная теория этногенеза вызывала и продолжает вызывать яростную реакцию тех темных сил (глобальной антисистемы), которые рвутся к мировой власти. И нам кажется, что совсем не случайно любимый ученик Гумилёва Константин Иванов, в 1992 году, был убит ударом ножа в шею у дверей собственной квартиры. Произошло это через полгода после смерти учителя. В 2000 году возле своего дома, при загадочных обстоятельствах, был убит близкий друг и последователь Гумилева писатель Дмитрий Балашов. В 2006 году в молодом возрасте неожиданно скончался один из самых талантливых и инициативных учеников Гумилёва – Владимир Мичурин.
И это тоже к вопросу: кто и за что критикует теорию Льва Гумилёва.
*Примечание. Всего ученый написал написал 12 книг (не считая сборников). Рекомендуем следующие: 1) Этногенез и биосфера Земли. Об антисистеме – часть девятая: Этногенез и культура; 2) Конец и вновь начало. Об антисистеме – глава шестая: Антисистемы в этногенезе; 3) Этносфера. История людей и история природы. Об антисистеме – часть II: Антисистемы в этногенезе; 4) «Древняя Русь и Великая степь». Части первая и вторая (об этнической химере).; 5) «Тысячелетие вокруг Каспия». Глава первая, п. 10. Глава восьмая (о химере); 6) «Струна истории». Об антисистеме – лекция 15.
P.S. Желаем заинтересованным читателям успехов в изучении наследия Льва Николаевича. В истории мировой науки таких людей — по пальцам пересчитать. Тем более, что Гумилёв был не просто глубоким мыслителем, он обладал редким качеством говорить о сложных вещах простыми словами.
Кроме того, наряду с умением четко проводить главную мысль ученый обладал способностью затрагивать очень важные и острые вопросы, не вдаваясь при этом в подробности. Он просто давал мысль и направление, иногда «между строк», а читателю оставалось только додумать. (Вообще, при прочтении Гумилёва надо думать много и напряженно. )
Что же касается критики ученого со стороны отдельных историков (не либеральных), а так же, попавших под их влияние обывателей, то скажем главное: Лев Гумилёв, как это бывает с великими людьми, просто опередил свое время. Оно только-только наступает. Так, что догоняйте, друзья, догоняйте… Из сборника статей 2022