27 февраля (12 марта по новому стилю) 1917 года в Петрограде произошла революция. Руководимая В.И. Лениным партия большевиков сыграла огромную роль в подготовке свержения монархии. Однако в начале 1917 года большинство руководителей партии были либо в заключении, либо в ссылке, либо в эмиграции. Представителем Русского бюро ЦК в Петрограде тогда был А.Г. Шляпников, который в воспоминаниях сетовал, что в городе «было мало сильных работников», а сам он в революционных событиях оказался не столько действующим лицом, сколько «содействующим».
И хотя руководители большевиков в скором времени вышли на свободу и вернулись из-за рубежа, партия оказалась тогда не на ведущих позициях: как констатировал в «Апрельских тезисах» В.И. Ленин «в большинстве Советов рабочих депутатов наша партия в меньшинстве, и пока в слабом меньшинстве» (среди депутатов I Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов большевиков было примерно 13%). Доминировали в большинстве Советов меньшевики и эсеры, которые, впрочем, позиционировали себя тоже как «социалисты».
Однако Временное правительство, которое поспешил сформировать Временный комитет распущенной царём Государственной думы, было составлено из представителей откровенно правых партий, во главе его был поставлен князь Львов, и оно представляло интересы классов, господствовавших и в царской России. Тем не менее, буржуазное правительство поначалу получило «кредит доверия» и значительной части трудящихся…
А всего через несколько месяцев «большевизм, давно подготовленный Лениным, оказался, — по признанию противника большевиков религиозного философа Николая Бердяева, — ЕДИНСТВЕННОЙ (выделено мной — В.В.) силой, которая, с одной стороны, могла докончить разложение старого, и с другой стороны, организовать новое».
Что же предопределило такой ход событий?
Безусловно, большую роль сыграло блестящее тактического мастерство и организаторские способности В.И. Ленина. Чего стоит, например, временное снятие в июле главного лозунга большевиков «Вся власть Советам!».
В статье «К лозунгам», написанной в середине июля, В.И. Ленин пояснил, что «это был лозунг мирного развития революции, которое было с 27 февраля по 4 июля возможно и, конечно, наиболее желательно, и которое теперь безусловно невозможно». Расстрел демонстрации рабочих и солдат, разгром редакции «Правды» и штаба большевиков во дворце Кшесиньской, приказ Временного правительства об аресте Ленина означал победу контрреволюционной буржуазии, которую ей удалось одержать, благодаря соглашательству с нею эсеров и меньшевиков. И в новых условиях борьбы прежний лозунг стал бы обманом масс. «Это не вопрос о Советах вообще, — подчеркнул Ленин, — а вопрос о борьбе с данной контрреволюцией и с предательством данных (выделено Лениным — В.В.)Советов». «Свержение буржуазной контрреволюции не может дать никакая сила, кроме революционного пролетариата… Советы могут и должны будут появиться в этой новой революции, но не теперешние Советы, не органы соглашательства с буржуазией, а органы революционной борьбы с ней».
Но решающую роль сыграл гений В.И. Ленина как стратега революции. Бердяев совершенно прав: большевики были давно подготовлены Лениным к свержению не только самодержавия, но и капиталистического строя…
Самое начало ХХ века. Всего семь лет прошло со времени образования «Союза борьбы за освобождения рабочего класса», ставшего «зародышем» первой марксистской партии в России. Российская Социал-Демократическая Рабочая партия ещё переживала период становления. И в это время Владимир Ильич, которому не исполнилось ещё и 32-х лет пишет работу «Что делать?», в которой определяет важнейшие стратегические принципы РСДРП. И как бы ни менялась ситуация в стране и в партии, он неукоснительно следовал им.
Остановлюсь на тех принципах, которые, на мой взгляд, сыграли наиболее важную роль в конечной победе социалистической революции.
Решающее значение имело то, что В.И. Ленин, разрабатывая стратегию социал-демократической партии, сразу определил её «конечную цель» — уничтожение капиталистического строя.
Далеко не все социал-демократы были согласны с выдвижением на этом этапе борьбы конечной цели. В оппозицию Ленину встали «экономисты». Их теоретик А.С. Мартынов, убеждал, что на нынешней стадии, когда партия ещё только проходит период становления, ради завоевания доверия трудящихся нужно выдвигать задачи чисто экономического характера, которые «могли бы быть активно поддержаны рабочей массой», а выдвижение главной политической цели, мол, только «затемняет» для рабочих эти задачи.
Тем не менее, Ленин сумел убедить большинство делегатов II съезда РСДРП в своей правоте, и принятая Программа партии, определив низвержение царского самодержавия «ближайшей политической задачей», поставила и «конечную цель» российской социал-демократии: «социальная революция пролетариата, которая… положит конец всем видам эксплуатации одной части общества другою». Необходимым условием этой социальной революции Программа определила «диктатуру пролетариата, т.е. завоевание пролетариатом такой политической власти, которая позволит ему подавить всякое сопротивление эксплуататоров».
Такая конечная цель партии определила и другие важнейшие стратегические принципы, выдвинутые В.И. Лениным в работе «Что делать?».
Ленин обосновал категорическую неприемлемость для революционной социал-демократии пути «экономистов», отдающих приоритет экономическим целям, которые, как убеждал Мартынов, «сулят осязательные результаты», поскольку такой путь поворачивает от «революционной социал-демократии к буржуазному социал-реформаторству». Неизбежным следствием этого становится трансформация партии из революционной в охранительную.
Ленин говорит, что подобный путь ведёт к тому, что абсолютно неприемлемо для партии, борющейся за социализм — классовому сотрудничеству с буржуазией. Французских социалистов он уже привёл к решению войти в буржуазное правительство, что Владимир Ильич расценил как измену социализму. Обличая их, он писал: ««В самом деле: если социал-демократия в сущности есть просто партия реформ, тогда социалист не только вправе вступить в буржуазное министерство, но должен даже всегда стремиться к этому… отчего же социалистическому министру не пленять весь буржуазный мир речами о сотрудничестве классов. Отчего не оставаться ему в министерстве даже после того, как убийства рабочих жандармами показали в сотый, тысячный раз истинный характер демократического сотрудничества классов?»…
В.И. Ленин показал, что для социал-демократической партии будет грубой ошибкой подстраиваться («во имя массового движения», — как призывали «экономисты») под настроения рабочих масс, следовать за их стихийной борьбой. Потому что в ходе стихийной борьбы «рабочий класс в состоянии выработать лишь сознание тред-юнионистское (от английского «trade union» — профсоюз — В.В.), т.е. убеждение в необходимости объединяться в союзы, вести борьбу с хозяевами, добиваться от правительства издания тех или иных необходимых для рабочих законов и т. п.». Формирование тред-юнионистского сознания неизбежно ведёт к подчинению рабочего движения буржуазной идеологией. Поэтому первостепенная задача социал-демократов «состоит в борьбе со стихийностью, состоит в том, чтобы совлечь рабочее движение с этого стихийного стремления тред-юнионизма под крылышко буржуазии и привлечь его под крылышко революционной социал-демократии». А добиться этого можно только путём внесения в рабочее движение социалистического сознания.
Это должно было достигаться, в частности, тем, что поддерживая борьбу рабочих, требующих каких-то частных уступок от фабриканта, необходимо раскрывать им принципиальное противоречие интересов пролетариата и капиталистов, объяснять им, что корень зла в самом общественном строе.
В агитационной работе Владимир Ильич считал полезным и необходимым «обличение безобразий» капитализма, но главная задача агитации — добиваться того, чтобы рабочие осознали необходимость борьбы «не только за выгодные условия продажи рабочей силы, а и за уничтожение того общественного строя, который заставляет неимущих продаваться богачам».
Яркий образец умелого сочетания «обличения безобразий» с подведением к мысли о необходимости низвержения капиталистического строя много раз давал сам Владимир Ильич. Вот, например, статья «Уроки кризиса».
«Обличая безобразия», он рассказывает, что кризис обернулся тяжкими бедствиями для рабочих, потому что хозяева предприятий, ссылаясь на возникшие трудности, тут же отобрали у трудящихся уступки, которых те добились упорной борьбой. Но вот на прибылях капиталистов кризис не отразился. Ленин приводит пример «Товарищества нефтяного производства братьев Нобель»: «Т-во Нобель получило чистой прибыли в 1899 г. – 4 млн. руб., а в 1900 – 6 млн. руб.». Причём, прибыль была распределена весьма своеобразно: «…акционеры получили по 1 300 рублей на пай в 5 000 рублей, а пять членов правления получили награды 528 000 руб.!»… Замечу, что практически полное совпадение безобразий капитализма, обличаемых Лениным, с теми, которые мы в последние десятилетия видим в современной России, безоговорочно доказывает истинность утверждения Владимира Ильича, что главная причина подобных безобразий в самой природе капитализма.
В статье Ленин показывает, что эта природа проявляется, в частности, в том, что «в подчинении у шайки богачей, ищущих одной наживы, оказались могучие общественные (выделено Лениным — В.В.) производительные силы». В упомянутом Владимиром Ильичом примере это выглядит так: «товарищество» держится объединённым трудом многих десятков тысяч рабочих, занятых добыванием нефти, её переработкой, доставкой по нефтепроводам, железным дорогам, морям и рекам, занятых постройкой необходимых для этого машин, складов, материалов, барж, пароходов и пр. «Все эти десятки тысяч рабочих работают на всё общество, а распоряжается их трудом горсточка миллионеров, которая присваивает себе всю прибыль, приносимую этим организованным трудом масс».
И Ленин подводит читателей к главной мысли: «И так будет продолжаться до тех пор, пока армии социалистического пролетариата не низвергнут господства капитала и частной собственности».
Разработанные В.И. Лениным стратегические принципы, стали руководством, определяющим действия большевиков все последующие годы. В самых сложных ситуациях, — а их возникало немало, — они помогали найти верные тактические решения. А в 1917 году эти принципы стали стратегией победы социалистической революции.
Благодаря ясному представлению конечной цели, вопрос «Что делать?» теперь не стоял. Вернувшись из эмиграции 3 апреля, Владимир Ильич уже 4 апреля выступил с докладом на собрании большевиков — участников всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов. В нём он говорил о том, что предстоит осуществить переход «от первого этапа революции, давшего власть буржуазии в силу недостаточной сознательности и организованности пролетариата, — ко второму ее этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства». Россия должна стать «республикой Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу доверху». В этих Советах Ленин видел «готовую форму» осуществления диктатуры пролетариата.
Те «социалисты», которые давно забыли о конечной цели революционной социал-демократии, восприняли речь руководителя большевиков весьма иронически и не скупились на язвительные комментарии. «Бывший марксист», по характеристике Владимира Ильича, Г.В. Плеханов в своей газете «Единство» назвал её «бредовой».
А вот немалый боевой отряд пролетариата, который, благодаря многолетней работе большевиков по внесению в рабочее движение социалистического сознания, имел ясное представление о конечной цели, безоговорочно принял поставленную Лениным задачу. Целеустремлённая умело организованная агитация, развёрнутая большевиками в 1917 году способствовала тому, что этот отряд месяц от месяца становился всё более многочисленным, что отразилось и на стремительном росте партийных рядов РСДРП(б). К выходу партии из подполья после победы Февральской революции она насчитывала около 40 тысяч членов, к Апрельской всероссийской конференции РСДРП(б) их было уже 80 тысяч, а к открывшемуся 26 июля VI съезду партии, хотя к этому времени преследование большевиков было в разгаре, и сам съезд партия была вынуждена проводить нелегально, — 240 тысяч.
Временное правительство продолжило империалистическую по сути войну уже под лозунгом «обороны революции». «Оборончество» получило поддержку не только эсеров и меньшевиков, но и широких масс народа.
Доброжелатели рекомендовали и большевикам, чтобы в таких условиях не потерять симпатии масс, хотя бы притвориться, что разделяют идею «оборончества». Тем не менее, партия большевиков, верная принципу не подстраиваться под настроение масс, а воспитывать их на своих идеях, не поддалась «массовому угару». В написанных в середине апреля «Письмах о тактике» Владимир Ильич ответил этим доброжелателям, что приличнее «уметь противостоять «массовому» угару, чем «хотеть остаться» с массами, т. е. поддаться общему поветрию».
Большевики последовательно разоблачали сущность войны, доказывая, что, говоря словами Ленина, «класс капиталистов… никакой другой войны, кроме империалистической, вести не может». и в этой войне рабочие и крестьяне в солдатских шинелях на деле защищают не революцию, а интересы капитала. Это дало повод для развязывания кампании травли партии, якобы выступающей пособником врага, Ленин был объявлен «немецким шпионом». И поначалу многие стали относиться к большевикам враждебно.
Однако провал июньского наступления, которое было провозглашено военным и морским министром Временного правительства Керенским «великим торжеством революции», развеял «угар». Правда, и этот провал попытались списать на тлетворное влияние большевистской агитации, якобы разложившей армию. Однако комиссия под руководством генералов Гоштофта и Гаврилова увидела главную причину прорыва немцев на участке 6-й гренадерской дивизии совсем в другом — в том, что власть погнала армию фактически на убой, не обеспечив наступление необходимым вооружением: «Дивизия была сметена неприятельским артиллерийским огнём более 200 орудий, имея при себе только 16». Доверие народа к партии, выступавшей против продолжения такой войны, не только восстановилось, но и намного выросло.
А вот когда возникла необходимость действительно защитить революцию – от мятежа Корнилова, то именно большевики наиболее последовательно и решительно, и не только на словах, но и на деле, выступили против попытки генерала установить военную диктатуру.
Твёрдое следование стратегическому принципу недопустимости какого-то ни было классового сотрудничества революционной социал-демократии с буржуазной властью помогло партии большевиков избежать искушения найти удобную «нишу» в новой для России политической системе, выступать за создание чего-то вроде «правительства народного доверия». Потому что, — разъяснял Ленин в статье «С иконами против пушек, с фразами против капитала», «никакая смена лиц [в правительстве] ничего изменить не в состоянии, пока не сменились классы (выделено Лениным — В.В.), стоящие у власти». С самого начала партия неукоснительно следовала требованию В.И. Ленина: «Никакой поддержки Временному правительству, разъяснение полной лживости всех его обещаний».
Опять же, на первых порах, когда значительной части трудящихся было свойственно, как писал Владимир Ильич в «Апрельских тезисах», «доверчиво-бессознательное отношение к правительству капиталистов», такой курс большевиков не способствовал росту их популярности в народе. Но шло время, а основные требования трудящихся оставались не выполненными — ни откровенно правым буржуазным правительством, ни тем, в состав которого вошли «социалисты». Даже эсеровскую программу аграрной реформы правительство, возглавляемое эсером Керенским, не претворило в жизнь — многое из неё потом реализовали большевики. Столь явное доказательство того, что правительство выражает интересы не тружеников, а капиталистов и помещиков, убедило широкие массы трудящихся в том, что большевики правы и в своём неприятии такой власти.
Всё это привело к тому, что уже к осени по всей России пошла большевизация Советов.
Полностью подтвердилось и предупреждение В.И. Ленина, что отказ от истинного марксизма («догматического», как обозвали его поборники «нового направления» социал-демократии), соглашательство с буржуазией ведёт к предательству социализма, к вырождению социал-демократии из революционной силы в охранительную.
Полтора десятилетия назад Владимир Ильич, обличая моральное падение французских социалистов, которое стало следствием их решения войти в буржуазное правительство, гневно писал о том, что они остались в нём «даже после того, как убийства рабочих жандармами показали в сотый, тысячный раз истинный характер демократического сотрудничества классов». Но, думается, тогда Владимир Ильич не мог представить глубины падения, к которому привёл российских «социалистов» их путь классового сотрудничества с буржуазией — они сами оказались в числе организаторов убийства рабочих и солдат: в то правительство, которое организовало расстрел июльской мирной демонстрации рабочих и солдат, входили и поборники «недогматического социализма», причём этом эсер был военным министром, а трудовик — министром юстиции.
А большевиков следование стратегическим принципам, разработанным В.И. Лениным, привело к тому, что, по признанию генерала Деникина, осенью 1917 года, когда «власть падала из слабых рук Временного правительства… во всей стране не оказалось, кроме большевиков, ни одной действенной организации, которая могла бы предъявить свои права на тяжёлое наследие во всеоружии реальной силы».