Ментальная угроза – это не просто сваленные в одну кучу информационно-психологическая, концептуальная, метафизическая и другие, лежащие на поверхности, аспекты гибридной войны. Это философия, филология, архитектура, музыка, живопись, театр и религия. И даже не только то, что воспринимают зрение и слух. И тактильные аспекты, и особенно обонятельные тоже нельзя сбрасывать со счетов. Особенно запахи. Напомним, что неокортекс – это гипертроф отсека, отвечающего в головном мозге за половое обоняние. Наверно поэтому дух, душа, дуновение, дУхи и духИ – однокоренные слова.

Ментальная составляющая гибридной войны – это просто всё, что мы видим, слышим, обоняем и осязаем. Корни этого уходят куда-то в глубокую палеоантропологию, но у этого всего давно есть хозяева, которые называются ещё одним однокоренным обонятельным словом – духовенство. Это по праву: и по значению, и исторически – «первое сословие».

Религия очень рано стала превращённой формой. Некоторые прямолинейные священнослужители, выступая перед телекамерой, могут запросто сказать о том, что болезни и наркозависимость хороши тем, что без них люди, ими страдающие, не пришли бы к Богу. То есть, по сути, в сферу их влияния.

На полях заметим, что робкие попытки как-то примирить христианскую религию с советской наталкиваются на вязкое и непримиримое сопротивление духовенства, несмотря на то, что коммунизм и христианство можно объединить буквально тремя словами. Это внутривидовая конкуренция, которая всегда более свирепа и безжалостна, чем межвидовая. Как говорилось, «оставь пустое попечение». Максимум, это может быть ситуативный союз перед лицом общего смертельного врага.

А теперь посмотрите, выходит, что против всей этой махины мы выходим с какими-то пунктирными директивами, рассчитанными на массовое общество? Пытаться, конечно, нужно, но при этом отдавать себе отчёт в том, что на этом поле уже все дислокации пристреляны. Только подставься — сразу накроют. Даже непонятно, ментальный прессинг прибрал к рукам современное общество, или общество в современном виде под этот прессинг создавалось.

Вывод из этого следующий. Для эффективного противостояния ментальной угрозе нужно работать не только над самим ментальным воздействием, но и менять под него структуру общества. Причём, срочно. То есть, архитектура общества в прямом и переносном смысле, которая бы отвечала актуальной и прогнозируемой структуре угроз – вопрос, максимально остро стоящий на повестке дня. И здесь списывать всё на секретности принятых решений и надеяться на то, что они действительно приняты – практически, то же самое, что полагаться на случай.